Народные сказки и легенды - Иоганн Музеус

В это время той дорогой пастух гнал стадо овец, и соперники выбрали его третейским судьёй, возможно потому, что три хорошо известные богини когда-то тоже обратились к пастуху с просьбой разрешить их спор из-за яблока[117]. Выслушав обе спорящие стороны, пастух немного подумал и сказал:

— В этом подарке скрыт глубокий смысл. Но кто доберётся до него, кроме умной девушки, вложившей его туда? Я полагаю, яблоко — обманчивый плод, так как оно созрело на древе раздора, и его пурпурово-красная оболочка означает кровавую вражду между вами, господа рыцари. Один из вас уничтожит другого и ничего не получит от подарка, ибо нельзя разделить яблоко, не разрезая его.

Оба рыцаря внимательно выслушали пастуха и подумали, что в его словах заключается большая мудрость.

— Ты правильно рассудил, — сказали они. — Разве это спорное яблоко уже не возбудило нашего гнева и не вызвало вражды между нами? Разве мы не приготовились биться за обманчивый дар гордой девушки, ненавидящей нас? Не она ли готовила нам погибель, когда поставила нас во главе войска, а когда ей это не удалось, вооружила наши руки мечом раздора? Мы отказываемся от злонамеренного подарка, — пусть никому из нас не принадлежит это яблоко. Возьми его себе в награду за честное разрешение спора, — судье должен принадлежать плод, а тяжущимся его оболочка.

Владомир и Мечеслав отправились своей дорогой, а пастух, с присущим судьям спокойствием, съел предмет спора.

Двусмысленный дар герцогини вызвал недовольство рыцарей, а когда по возвращении домой они к тому же узнали, что не могут распоряжаться своими ленниками и подданными как прежде, а должны подчиняться законам, которые Либуша издала для общей безопасности в стране, их недовольство возросло ещё больше. Они вступили друг с другом в союз и стали вербовать себе сторонников. К ним присоединилось много бунтовщиков, которых они рассылали по округам всячески поносить бабье правление.

— Какой позор! — говорили они. — Мы подданные женщины, пожинающей лавры наших побед, чтобы разукрашивать ими свою прялку. Мужчине надлежит быть хозяином в доме, а не женщине. Это его исконное право, и таков обычай у всех народов. Что за войско без герцога, гордо выступающего впереди своих воинов? Все равно, что туловище без головы. Пусть нашим правителем будет герцог, ему мы и покоримся.

Эти призывы не остались без внимания герцогини. Она очень хорошо знала, откуда дует ветер и что означает его шум. Либуша пригласила к себе выборных депутатов и выступила перед ними с достоинством земной богини. Слова текли из её девичьих уст, как медовая патока.

— В стране ходят толки, — обратилась она к собранию, — что вы хотите герцога, который в военном походе выступал бы впереди вас, и что вы считаете бесславным подчиняться мне, женщине. Но не вы ли свободно и без принуждения выбрали из своей среды не мужчину, а дочь народа и облачили её в пурпур, чтобы она управляла вами по законам и обычаям страны? Кто может обвинить меня хотя бы в одной ошибке за время моего правления, пусть открыто выступит и укажет мне на неё. Разве я не управляла вами разумно и справедливо, по примеру моего отца — мудрого Крока? Не я ли сглаживала холмы, спрямляла уступы и выравнивала впадины? Не я ли охраняла ваши посевы, спасала стада от волков и оберегала сады? Не я ли заставила упрямых насильников склонить их гордые головы? Не я ли помогала угнетённому, а слабому давала посох, чтобы он мог опереться на него? И вам надлежит помнить ваше обещание быть мне верными, доброжелательными и преданными. Если же, по-вашему, покоряться женщине бесславно, то почему вы не подумали об этом раньше, когда выбирали меня своей повелительницей? Если это позор, — он падает на ваши головы. Но ваши помыслы показывают, что вы не понимаете собственной выгоды. Нежна и мягка рука женщины, привыкшая держать веер, но груба и жилиста рука мужчины, и тяжела она, когда несёт бремя власти. Или вы не знаете, что там, где правит женщина, власть принадлежит мужчинам, ибо она выслушивает их мудрые советы. Там же, где нет прялки у трона, там власть у женщин, так как женщины, которых любит король, властвуют над его сердцем. Поэтому обдумайте хорошенько ваши намерения, чтобы потом не раскаяться в собственных ошибках.

Либуша умолкла, и в зале собрания воцарилась глубокая, почтительная тишина. Никто не осмелился возразить ей. Только князь Владомир и его союзники не желали отказываться от своих замыслов и зашептались между собой:

— Хитрая лесная серна упрямится, не хочет оставить жирное пастбище, но рог охотников должен прозвучать громче и спугнуть её[118].

На следующий день они подговорили рыцарей настойчиво потребовать от княгини, чтобы она в течение трёх дней выбрала себе супруга по сердцу и этим выбором дала народу герцога, который разделил бы с ней управление страной.

Когда Либуша услышала столь категорическое требование, провозглашённое будто бы от имени народа, кровь бросилась ей в лицо и залила девичьи щёки краской стыда. Её ясные глаза видели все грозившие опасностью подводные камни.

Либуша хорошо понимала, что если, по обычаю великих мира сего, удерживать своё чувство в плену и, подчинив его интересам государства, дать руку одному из претендентов, все остальные соперники сочтут себя оскорблёнными и будут думать о мести. Кроме того, её тайный обет оставался для неё святым и нерушимым. Поэтому она решила ещё раз попытаться убедить выборных отказаться от своих требований.

— По смерти орла, — начала она, — птицы выбрали королевой дикую горлицу, и все покорились её нежному воркованию. Однако легкомысленные и ветреные по своей птичьей природе, они скоро раскаялись и изменили своё решение. Гордый павлин полагал, что только он, и никто другой, достоин властвовать в этом королевстве. Хищный ястреб, ловко охотившийся на мелких пташек, тоже считал позором быть подданным миролюбивой голубки. Они нашли единомышленников, и один из них, — подслеповатый филин, — взялся подговорить птиц, чтобы они потребовали новых выборов короля. Глуповатая дрофа, неповоротливый глухарь, ленивый аист, слабоумная цапля и все наиболее крупные птицы стучали клювами и каркали, выражая ему одобрение, а стая мелких птичек, не понимая что происходит, чирикала то же самое в кустах и на изгородях. Но вот в воздух смело взмыл коршун, и все птицы закричали: «Какой величественный полёт! Как гордо окидывает пространство молниеносный взгляд его огненных глаз, и какое выражение могущества в его изогнутом клюве и цепких лапах. Пусть смелый коршун будет нашим королём!» Завладев троном, надменная птица сразу показала пернатым подданным силу своих когтей. Она выщипывала перья у крупных птиц и разрывала на куски мелких певчих пташек.

Как ни глубокомысленна была эта речь, она не произвела должного впечатления на умы, настроенные в пользу перемены правления, и народное решение, согласно которому Либуше в течение трёх дней надлежало выбрать себе супруга, осталось в силе.

Князь Владомир торжествовал, полагая, что наконец-то настал его час и он скоро получит прекрасную добычу, к которой так долго и безуспешно стремился. Если до сих пор он позволял себе только тайно вздыхать, то теперь любовь и честолюбие сделали его красноречивым. Князь пришёл во дворец и попросил герцогиню выслушать его.

— Милостивая владычица народа и моего сердца, — обратился он к ней. — Ни одна тайна не может быть скрыта от тебя. Ты знаешь, — в этой груди бушует пламя, чистое и святое, как на алтаре богов, и тебе также известно, какой небесный огонь зажёг его. Настало время, когда по воле народа ты должна выбрать ему правителя. Так неужели ты пренебрежёшь сердцем, которое живёт и бьётся только для тебя? Чтобы стать достойным твоей любви, я жертвовал жизнью и кровью, помогая тебе взойти на престол твоего отца. Так разделим же обладание троном и твоим сердцем: первый будет принадлежать тебе, а второе отдай мне. Тогда ты возвысишь моё счастье, и оно вознесёт меня над всеми смертными.

Слушая эту речь, Либуша вела себя совсем по-девичьи. Она закрыла лицо концом покрывала, дабы скрыть под ним нежную краску, выступившую на её щеках, и молча, движением руки дала понять князю Владомиру, чтобы он удалился и подождал, пока она обдумает ответ. Вслед за ним появился удалой рыцарь Мечеслав и потребовал принять его.

— Прелестнейшая из княжеских дочерей, — сказал он. — Прекрасной голубке, королеве птиц, как тебе хорошо известно, не пристало ворковать в одиночестве. Ей надлежит найти супруга. Гордый павлин, говорят, уже сверкал перед ней своим пёстрым оперением. Но голубка умна и скромна и не соблазнится фальшивым блеском заносчивой птицы. Хищный коршун, некогда кровожадный, изменился и стал тихим и благонравным, потому что он любит прекрасную голубку и хочет стать её супругом. Пусть тебя не смущает, что у него кривой клюв и острые когти. Они нужны ему для защиты его возлюбленной. Никто из пернатых не посмеет причинить ей вреда или нарушить её покой, ибо коршун предан прекрасной голубке, как и в тот день, когда он первым присягнул ей на верность. Так скажи же, мудрая герцогиня, удостоит ли нежная голубка верного коршуна любви, о которой он её просит?