Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио - Михаил Харитонов

- Тра-та-та, тра-та-та, вот она, феличита! Ой ты бунька бятая, скобейда похатая! - нестройно заорали еноты.

Базилио в очередной раз подумал, до чего же всё-таки опустилась современная культура, особенно по сравнению с заветными образцами. Он вспомнил, с каким чувством благочестивый педобир воспевал Тишину, и ему стало грустно и противно.

- По форелевой реке мы плывём на лодочке! Мой хуец в твоей руке, а в моей - сто водочки! - блажил петух.

- Бугага, бугага, бугагашечки-га-га! - немелодично заорал гусь, вытянув шею.

- Давай-давай-давай-давай! Бабье мясо повалём поваляй! - внезапно взвизгнул крот, изображая вдруг нахлынувшую лихость.

- Тра-та-та, тра-та-та, похотища-блякота! Ос-тос-первертос, хламидомоноз! - орали еноты, стуча по столу пустыми кружками.

Сисястая зебра встала, и, тряся крупом, вскарабкалась на стол. Тот крякнул, но выдержал. Зебра ударила копытом и закружилась, колыхая надутыми грудями и отчаянно рассекая воздух гривой. Свинка раздувала щёки, выводя на флейте непотребные рулады.

- И-й-йух! Залупонь моя гола! Блядь какая стоебушка была! По ебалу малафья потекла! Накатила суть! Агаааа! - отжаривал петух что-то бессмысленно-похабное. Гребень его поднялся и зарозовел.

- Не могу молчать! - не выдержал волк. - Ща спою! - пообещал он и обещанное немедленно исполнил, издав протяжный, душераздирающий вой. Пьяный конь открыл глаза и повёл взором, исполненном какой-то блудной тоски.

Базилио молча встал, подхватил мешок и отправился в сортир - отлить и передохнуть от галдежа и непотребства.

В сортире он обнаружил Попандопулоса и гуся. Гусь выглядел довольным, у козла были масляные глаза. Кот понял, что Септимий не только профессионал задних дел, но и их же любитель, а проще говоря - жопник. К мужеложцам Баз, как христианин, относился крайне отрицательно, хотя и был вынужден мириться с их существованием. Присвистнув сквозь зубы, он задрал повыше хвост и помочился в напольный лоток для крупных существ, подпустив в струю секрет из прианальных желез - что называется, пометил территорию. Амбре поднялось такое, что порочная парочка спешно покинула помещение, не завершив начатого. Кот проследил за ними через стенку и увидел, что любовники скрылись в биллиардной.

Добравшись в своих воспоминаниях до этого момента, Базилио попытался припомнить, зачем он, собственно, это сделал. Кот отлично знал, что его метящий секрет практически невыводим, и что он, по сути, испортил помещение, причём надолго. С другой стороны, гусь и козёл не сделали ему ничего плохого, скорее даже наоборот. Базилио полагал, что никогда не следует причинять лишнего зла, вредить без выгоды или необходимости - эта доктрина соответствовала и Святой Библии, и жизненному опыту. Наконец, нанесённый непосредственно жопникам вред был невелик: так себе, мелкая шкода, даже не помешавшая извращенцам завершить начатое. Как ни крути, а подобное поведение свидетельствовало о потере самоконтроля. Возможно, решил он, виной тому была кристалловка, чистая только на вкус... Но, так или иначе, в общий зал он вернулся уже на взводе.

То, что он там увидел, умиротворённости ему не прибавило.

В зале стояла полная тишина. Все сидели ровно, не дыша, уткнув морды кто куда - кто в стол, кто в соседа. Петух, с обвисшим бледным гребнем и дрожащими ногами, сидел враскорячку посреди зала, держа в руках балалайку. С треснувшей деки свисала, подрагивая завитком, оборванная струна - длинная, блестящая. Рядом с петухом валялась мёртвая свинка, из окровавленного рыла торчал обломок флейты, забитой в горло.

А вокруг - и в зале, и у двери, и возле биллиардной - стояли шерстяные.

Их было не меньше десятка, все одинаковые, в новеньком нахнаховском камуфле. У старшего была кривая сабля, у прочих - какие-то железки. У одного в ноздре болталась бронзовая серьга.

Обезьяны были некрупные и выглядели не страшно. Но в зале висела кислая вонь смертного ужаса.

Кот оценил ситуацию. Судя по всему, кучка нахнахов решилась подудолить "Шти" - а потом, по своему обучаю, учинить резню или что-нибудь похуже. Это было против всех понятий, но шерстяные были беспредельщиками и понятия не ставили ни во что. Неясно было, правда, каким образом стая подонков, которая, по всем известным историческим закономерностям, должна была бы давным-давно загнуться от собственного беспредела, сумела не только выжить, но и набрать такую силу. Тем не менее, им это удалось, и теперь они успешно прессовали всех, до кого могли дотянуться. Вот и сейчас случилось то же самое: несколько шерстяных пришли в чужой дом, убили гостя, и явно намеревались продолжать в том же духе, при полном отсутствии какого-либо сопротивления.

Базилио поняли, что замечен, и выступил чуть вперёд, одновременно просчитывая пути отхода. Отметил про себя, что нахнахи расположились довольно бестолково и даже беспечно: будь здесь другая публика, можно было бы взять их толпой на рывок. Но никакой толпы не было. Были испуганные до потери пульса существа, каждое из которых надеялось только на то, что не повезёт кому-нибудь другому.

Начальник нахнахов повернулся, посмотрел на кота внимательно, что-то решил и отвёл глаза. Кот понял это так, что его оценили и не будут мешать уйти. Что, разумеется, и следовало сделать.

- Эй, шерсть, - услышал кот собственный голос. - Это зачем? - он показал на мёртвую свинью.

Главный обезьян приподнял брыли, показав жёлтые клыки.

- Харам, - показал он на свинью. - Куфр, - волосатый палец уткнулся в петушиную балалайку.

Базилио понял, что влип - чёрт знает как, но влип, причём на совершенно ровном месте. Он не собирался геройствовать, свои дела здесь закончил, судьба трусливых и подловатых аборигенов ему была совершенно безразлична, мнение шерстяных о собственной персоне - тоже. По-хорошему, заедаться в такой ситуации былог совершенно незачем. Надо было простой уйти, вот только ноги приросли к полу, а шерсть встала дыбом.

- Что такое харам? - зачем-то спросил он.

На его удивление, тварь с саблей и вправду задумалась.

- Харам - это чэго нэ любит нащ Тарзан, - наконец, выдал шерстяной определение.

- А что любит Тарзан? - кот понимал, что безнадёжно влипает, но остановиться не мог.

- Тарзан любит халяль, - пасть шерстяного расплылась в подобии ухмылки.

- А что такое халяль? - кота несло.

- Я же гаварю - это чэго любит нащ Тарзан! Ты глюпый, да? - удивился зверь.

- Не знал, что Тарзан не любит свиней, - Базилио удалось немного взять себя в руки, и он твёрдо решил, что уйдёт сейчас же, пока не поздно. Что такое "куфр", он решил не выяснять.

- Падажды, - ухмыльнулся нахнах, когда кот повернулся к нему спиной и начал пробираться к выходу. - Ты мнэ нэ заплатиль. За... - он покрутил в воздухе волосатыми пальцами, пытаясь вспомнить сложное слово, - за кансультацыю.