Пропавший мальчик, пропавшая девочка - Питер Стауб

– Ты все время пытаешься отвлечься и сам себя сбиваешь, – сказал я Джимбо.

Он высунул кончик языка и коснулся им верхней губы. Глаза его будто расфокусировались за мгновение до того, как встретились с моими:

– Чего?

– Пытаешься удержать себя от того, чтобы сказать мне что-то.

Джимбо уткнулся взглядом мне куда-то в область подбородка.

– Ради Марка ты должен рассказать мне все, что знаешь. Именно для этого мы с тобой здесь.

Джимбо кивнул, но не слишком убедительно.

– Ты говоришь, он видел там желоб и металлический стол. Из сайтов о Калиндаре вы, наверное, знали о том, что он расчленял тела некоторых своих жертв, прежде чем бросить их в печь. А операционный стол он заказал себе в компании по доставке медицинского оборудования.

– Ну да, знали.

– Потом ты начал рассказывать мне что-то другое, но как будто сбился с мысли.

Я наблюдал за тем, как Джимбо продумывает варианты ответа Затем он коротко глянул на меня, кожа над его скулами натянулась, и я понял, что он наконец решился.

– Марк проверил все эти маленькие комнаты в подвале. В одной была операционная, в другой стояли три или четыре корзины с крышками, пустые. Он еще подумал, что здесь была сложена одежда женщин и полиция увезла ее.

– Дело в том, что полиция не досматривала дом так тщательно, как это сделал Марк.

– Ну да, коридоры они не нашли.

Джимбо прожевал кусочек стейка, проглотил и глубоко вздохнул Мы, похоже, готовы были подойти к тому главному, что он скрывал от меня.

– Короче, Марк пошел обратно. Наверх. Начало желоба он нашел в потайном проходе между гостиной и столовой. Калиндар тащил их сквозь стены, спускал по желобу и грузил прямо на стол. Первый этаж был таким же, как и все остальные: выбирай какую хочешь лестницу – и попадешь в любую точку дома Марк сказал, что Калиндар перед тем, как убить, мучил женщин: давал им знать, что он рядом, но видеть его они не могли. – Он поморщился. – В прихожей вход в потайной коридор был в стенном шкафу для пальто, что под лестницей. – Джимбо помедлил в нерешительности, и я понял отчего. Ему нужно было обдумать, стоит ли идти в своем откровении дальше.

– А стенной шкаф, – продолжил он, – такой же, как в спальне.

– Ясно. И он заглянул в него.

Джимбо собирался рассказать все, но лишь в тот момент, когда не рассказать уже будет невозможно. Я решил чуть подтолкнуть его.

– И увидел внутри такой же деревянный ящик, как наверху?

Джимбо моргнул Выходит, я угадал.

– Так что там было? Дневник? – спросил я и подумал: холодно.

– Нет, не дневник, – пробормотал Джимбо.

Меня вдруг осенило:

– Ему удалось вскрыть ящик?

Джимбо кивнул Он отвел взгляд, и его губы дрогнули, на одно лишь мгновение сложившись в подобие улыбки.

– Джимбо, хватит, прошу тебя. Не ходи вокруг да около. Что было в ящике? Гора костей? Череп?

– Да ничего такого. – Джимбо улыбался. Я был настолько далек от истины, что это его развеселило. – Когда Марк вскрыл тайник, он увидел там свой бумажный пакет. Со всем содержимым фотоальбомом, молотком и «фомкой». И дурацким бутербродом.

В другом конце зала нежным колокольчиком рассыпался звонкий смех барменши. Мы повернули головы и увидели, что пожилой мужчина трясется то ли от смеха, то ли от возбуждения. Отсюда, с того места, с которого мы смотрели, он напоминал трясущийся скелет в костюме.

Попроси Тимоти Андерхилла, и он мог бы выпалить единым духом всю иерархию военных чинов от рядового до главнокомандующего. Почти каждый бывший солдат в состоянии сделать это, но в своих романах Тим иногда упоминал о собственном военном опыте во Вьетнаме и делал это с большим знанием дела. В его книгах также рассказывалось о методах работы различных отделений полиции, и хотя любое отделение полиции в мире является военизированной структурой, задачи их отдельных чинов все же различны. Общего стандарта нет.

Вот, например, сержант Франц Полхаус, размышлял Тим, – суровая, властная фигура во главе стола, за которым расселась его аудитория из шести человек. Когда их небольшая делегация прошла через отделение, Тиму бросилось в глаза, насколько полицейские в форме и гражданском уважают сержанта. Полхаусу было чуть за сорок, и строгий голубой костюм сидел на нем, как некая разновидность брони. Бицепсы заполняли рукава, и воротник рубашки облегал шею, как приклеенный. Наверняка, подумалось Тиму, сержант проводит немало времени в тренажерном зале. Комната была без окон, и в воздухе крепко пахло сигаретным дымом Сержант Полхаус преобразовал жалкую каморку в командный пункт.

– Прошу вас, присаживайтесь, и давайте выясним, знакомы ли мы друг с другом.

Он посмотрел на супружескую пару, расположившуюся за столом слева от него. Раскормленный розоволицый тип, что сидел рядом с нервной блондинкой, подскочил, будто его кольнули булавкой.

– Уф, мы – Флип и Марта Ослендер, родители Шейна, – пропыхтел он. – Рад познакомиться со всеми.

– Билл Уилк. Отец Трэя.

– Всем добрый день. Я Джинни Дэлл, мать Дьюи.

У Билла Уилка были круглые желтые глаза и тщательно выбритая, похожая на шар от боулинга голова, низко посаженная на коротком и толстом туловище. Джинни Дэлл чуть отодвинулась от него вместе со стулом.

– Меня зовут Филип Андерхилл, я отец Марка, а это мой брат Тим. Он не из нашего города.

– Для начала, я думаю, присутствие вашего брата здесь ни к чему, – заявил Уилк, – но его пригласил сержант. Вообще-то должны были собраться только близкие родственники.

– Я близкий родственник, – сказал Тим.

Билл Уилк хмуро глянул на него, затем повернул голову на несуществующей шее, чтобы разглядеть Ослендеров.

– У меня вопрос кто есть Флип, а кто – Марти?

Розовое лицо расплылось в смущенной улыбке:

– Флип – это я. Марти – моя жена.

– По-моему, вам надо махнуться именами.

Полхаус хлопнул по столу ладонью:

– Мистер Уилк, прекратите!

– Я потерял сына. И хуже вы мне уже не сделаете!

– Хотите проверить? – Сержант улыбнулся ему. Улыбка была настолько зловещей, что Уилк как будто стал меньше ростом на дюйм-другой.

– Виноват, шеф.

– Разрешите напомнить вам и всем присутствующим, что мы собрались за этим столом ради ваших сыновей. – Бесстрастные голубые глаза остановились на Тиме. – И племянника, в вашем случае. – Полхаус дал всем прочувствовать тишину, тем самым подчеркнув серьезность своих намерений. – И то, что я должен сообщить вам, представляет собой существенный прорыв в расследовании. Я хотел поделиться с вами информацией до того, как она станет достоянием общественности.