Знак убийцы - Вероника Руа

— Взрыв может многое означать в науке, — сказал лейтенант Коммерсон. — Какой-нибудь химический опыт базируется на сгорании…

— Но есть и дополнительные знаки, и это ведет нас ко второму убийству, — сказал отец Маньяни.

— Метеорит, — вмешался лейтенант Вуазен.

— Точно, — кивнул Осмонд. — Метеорит послужил орудием и в случае с Хо Ван Ксаном, и в случае с Анитой Эльбер. Метеорит, который возвращает нас к космическому пространству, то есть к Большому Взрыву.

— Заметьте также, что именно метеорит привел нас, профессора Осмонда и меня, в «Мюзеум», — добавил священник на всякий случай. — В глазах наших недругов кража этого метеорита была необходима.

— Хорошо, но какой символ был в смерти Аниты Эльбер? — с беспокойством спросил комиссар Руссель. — Надо быть сумасшедшим, чтобы сотворить такое.

— Напротив! — воскликнул Осмонд. — Профессор была очень близка к научной школе, называемой «социобиологией»: селекция индивидуумов по генам. Это в чистейшем виде дарвинизм, селекция в природе, восходящая до уровня человеческого общества.

— Евгеника, если я не ошибаюсь, — вставил слово Коммерсон.

— В конечном счете действительно евгеника: ликвидация индивидуумов, биологически несообразных. В общих чертах, можно сказать, что человек обладает правом на жизнь и смерть других людей, включая аборт. Абсолютное отрицание Божественного завета и шестой заповеди: «Не убий».

— Но ее убили, — заметил лейтенант Вуазен.

— С добрыми намерениями, если позволите так выразиться, — сказал отец Маньяни. — Согласно фундаменталистам, справедливо убить убийц, пока они не добрались до других человеческих жизней, иными словами — защитников абортов. По всей видимости, Анита Эльбер принадлежала к их числу.

— Произведя это своего рода вскрытие, — продолжил Осмонд, — убийца показал нам, к чему сводится человеческое существо, когда его рассматривают как простое биологическое тело. К потенциальному трупу. Анита Эльбер была перенесена в галерею сравнительной анатомии с очень явным намерением, к которому я вернусь позже, и там хладнокровно изуродована. А потом около нее оставили метеорит с целью подчеркнуть мотив преступления.

Комиссар прикурил сигарету от окурка предыдущей, что было знаком усиленной умственной деятельности, выпустил струю дыма и поудобнее уселся в кресле.

— Допустим, что так, но я не вижу, что конкретно мы можем извлечь из этих убийств. Я не слишком верю в немотивированное преступление.

— Помимо символа, есть еще и цель: Научное общество, в котором Хо Ван Ксан был одним из самых почетных членов. В случае с Эльбер можно думать о ее должности советника Комиссии по разработке школьных программ. Я не принадлежу к числу людей, которые верят в совпадения.

— Я тем более, — согласился комиссар Руссель. — Но вы мне говорили об убийствах из принципа и убийствах по обстоятельствам.

— Сейчас я поясню. Третье убийство — служитель зверинца Алан.

— Вы считаете, следовательно, что это не было несчастным случаем? — спросил лейтенант Вуазен.

— Нет, нужно было избавиться от неудобного человека. Почему? — Все трое внимательно внимали словам Осмонда, который пояснил свою мысль: — Я убежден, что Алан был использован убийцей для грязной работы. Мы знаем, что он какое-то время уже употреблял наркотики в виде токсичных растений, украденных для него в гербарии. Очень действенные, которые полностью подавляли его волю. Взамен убийца потребован от него кое-какие услуги.

— Например.

— Сунуть записку в карман Аниты Эльбер. Но очень многие в тот день были свидетелями размолвки между ними в столовой. Возможно, убийца воспользовался этой ссорой и через Алана подкинул ей записку с просьбой прийти в галерею сравнительной анатомии.

— Это несколько легковесно, — сказал Коммерсон.

— Есть и другое, и я сейчас представлю вам доказательство. — Осмонд достал из кармана бирку: — Вот что было привязано к большому пальцу тела Аниты Эльбер. Это используют в моргах для идентификации трупов. Но к этой бирке прилипли шерстинки какого-то животного.

Комиссар Руссель рывком выпрямился в кресле.

— Вы взяли улику, не поставив в известность следователей?

— Okay, согласен, это нехорошо. Но я был заинтригован. Профессора убили очень сильным ударом в голову, вспороли живот и, словно этого было недостаточно, оставили небольшой сувенир. Я хотел узнать, что это означает. Профессиональная привычка.

— Но вы провели частное расследование важного момента!

— Комиссар, — лукаво спросил отец Маньяни, — могли бы вы догадаться, к чему ведет это расследование?

В комнате повисло тяжелое молчание. Комиссар недовольно вздохнул:

— Я полагаю, что у вас есть ответ…

— Действительно, — торжествующе заявил Осмонд. — ¦ Речь идет о шерсти леопарда, и она из зверинца, из помещения для процедур. Я утверждаю, что эта шерсть — от живого животного, а не от чучела. Одному из леопардов за несколько дней до этого была введена вакцина и сделана татуировка. Следовательно, Алан без проблем мог подхватить шерсть.

— По-вашему, служитель вполне мог оказать услугу убийце, вырвав у зверька три шерстинки? — спросил Вуазен, со скептическим видом пощипывая подбородок. — И еще при случае сунуть записку в карман женщины?

— Шерсть хищника не валяется невесть где, лейтенант, — ответил отец Маньяни не без иронии. — Кстати, вы думаете, что ее можно вырвать у этого очаровательного «зверька», как вы изволили выразиться, не испросив у него разрешения? И не забывайте, что смерть Алана тоже носит символический характер. Может быть, именно с ним убийца поступил особенно цинично. Вообще что представлял из себя этот парень?

— Социально неприспособленный человек, — пожал плечами Коммерсон.

— Именно, — подтвердил Осмонд. — Он был отвергнут всеми, жил вне общества, был необузданный и неуравновешенный. Короче, человек, приговоренный исчезнуть, потому что не приспособился к своей естественной среде.

— Словом, убийца решил абсурдом доказать ересь дарвиновской теории, — пояснил отец Маньяни, — если виды исчезают из-за невозможности приспособиться к естественной среде, проведем эту логику до конца и отдадим этого человека хищнику. Как первые христиане в Риме, впрочем, если мне позволено будет отметить это…

— И это несмотря на то, что убийца постепенно завоевал доверие Алана, — вставил Осмонд. — Он усыпил его бдительность, завязав с ним доверительные отношения благодаря наркотикам, чтобы легче было принести его в жертву. Он выждал, когда служитель полностью подпадет под его влияние, назначил ему встречу рядом с помещением для хищников и подтолкнул его в клетку. При таком положении дел я утверждаю, что был проявлен верх цинизма.

— Есть еще один знак, не такой явный, — уточнил отец Маньяни, — который усиливает нашу мысль, что убийца — опытный ученый: растение, о котором идет речь, Datura pignalii, из очень старого гербария, гербария Ламарка. Ламарк был первым ученым, который использовал концепцию эволюции. Дарвин вдохновился его идеями и создал свои собственные теории, пусть они довольно сильно отличаются от теории Ламарка.

Комиссар Руссель потер лоб, пытаясь осмыслить все параметры этого криминального уравнения.

— А какая связь с Мишелем Делма? Потому что следующим был он, если я правильно помню?

— Эффективный метод, — сказал Осмонд. — Здесь я должен признать, что отец Маньяни и я долго были в тупике. В то время как решение снова состояло в эффективном методе: автоклав. Куб, который служит для стерилизации и протравки гербариев.

— Ведь Алан сам был отравлен травой! — вскричал лейтенант Вуазен.

— Right, — подтвердил Осмонд. — Но вот почему убийца перетащил тело Мишеля Делма в автоклав? Нужно было оставить следующий знак!

— Но почему именно Мишель Делма? — вмешался комиссар Руссель. — Он мог бы выбрать кого угодно другого. Зачем нужно было брать такую личность, как Мишель Делма? Потому что он был директором «Мюзеума»?

— Не только, — помолчав, сказал Осмонд. — Прежде всего Мишель Делма был президентом Научного общества. Здесь я хочу обратить ваше внимание на одно главное обстоятельство: креационисты, судя по всему, плотно взялись за ученых-атеистов, таких как Анита Эльбер или я, но главные их цели, те, кого они действительно хотят наказать, — это ученые, которые примиряют научные исследования и религиозную веру. В глазах креационистов это предательство, и если религия постепенно потеряла свое влияние из-за науки, считающейся атеистической и материалистической, — это их вина. И если ассистентка Югетта Монтаньяк явилась невольной виновницей смерти Мишеля Делма, это не случайность. Она женщина очень набожная, образец истинной христианской веры.