Зора (СИ) - "1ex0"

И всё же Алиса нашла способ внимать тому, как своим кошмарным воем пользуется жуткий шурай – некромант следовала за ним, когда тот отправлялся поупражняться, и наблюдала, как он это делает. Да, учитель лунного мастерства был прав – чтобы научиться выть, как шурай, нужно быть шурайем, нужно родиться этим исполинским существом, потому что сила жути, которую они извлекают из своих голосовых связок, не зависит ни от какой магической силы, её нельзя передать как наставление или как дар свыше – такой рык получается только по праву рождения. Но всё же чародейка увидела в этом для себя нечто новое, что поможет улучшить её пока что единственную способность, которой она обладает –способность навеивать кошмар. Она может пропитать тёмной силой свои слова, чтобы при желании даже они были источником страха. Она может говорить совершенно обычные вещи, поднимать безобидные темы, использовать обычный тон своего голоса, однако слова будут нести частицы ужаса, которые при необходимости будут незаметно проникать в сознание того, кто будет слышать эти слова, или же подпитывать ту жуть, которую она уже начала наводить. Да, она оказалась очень находчива. Если уж она не может наделять свои слова кошмарной силой по праву рождения, то будет делать это с помощью магии. Это было сложным процессом. Ведь старые методы управления кошмаром были придуманы давно, и этому она обучалась у своих учителей, а это совершенно иные методы управления, которые она должна открыть сама. Поэтому всё так и затягивалось. И она не сразу поняла, что Арж’Табол подаёт ей в этом пример. То, как он производит свой кошмарный вой, изобилует приёмами, которые можно позаимствовать для создания новой техники с помощью магии. Например, для этого шурай расслабляет всё тело, расправляет свои плечи и даже перестаёт горбатиться. Все свои физические силы он устремляет на этот самый вой. Подобным образом Алиса училась ограничивать магические потоки там, где они не нужны, а направлять их туда, куда нужно, а именно вкладывать их в свои слова. Также ей со временем удалось поговорить с Арж’Таболом. По всей видимости, к нему за этот корл вернулось его достоинство, а унижение, причинённое Алисой, ушло, так что один из своих секретов страшного голоса он ей всё же поведал – извлекая какой бы то ни было звук из своей гортани, будь то вой, рык или рёв, он всегда напрягает свою нижнюю часть живота. Когда делает вдох, он наполняет именно её, а не верхнюю часть. Это позволяет его голосу быть громче, звонче и, как следствие, быть сильнее. Да, спустя немного времени практики Алиса убедилась, что её речь звучит гораздо увереннее, когда она выдыхает таким образом. Она даже заметила, что для её голоса как будто бы создаётся более благоприятная обстановка, из-за чего она могла проводить со своим голосом ещё больше всевозможных манипуляций. Но вот только все эти манипуляции были физические и никак не виляли на усиление кошмарной составляющей её силы. Но всё же это открытие навело чародейку на одну мысль – попытаться отыскать такие магические потоки, которые будут усиливать её слова. Тут ей пришлось изрядно потрудиться, ведь эфир и так сам по себе обширен, так ещё и существует бесконечное количество комбинаций, из которых получаются свои уникальные потоки. И вот среди всего этого многообразия Алисе нужно было научиться такому, который усиливал бы её голос так, чтобы от этого кошмар становился ещё более жутким.

Пока поиски этого метода продолжались, она не оставляла попытки покорить зелёное пламя смерти. Пока что соединение лунной силы с зелёным потоком давало лишь спутанный клубок. Но девушка не останавливалась и продолжала. Всё-таки способность навеивать кошмар – это не зразе. Она же названа некромантом не просто так. Ей нужно закончить исследование этой глубины и принять в себя истинное могущество. Алиса понимала, что это всё достигается усердным трудом Тем более, что она рождена в полнолунье и осенена частицей этой тёмной силы.

А пока этот процесс шёл, она продолжала исследовать Шурайский лес. Поселение южных шурайев было исхожено вдоль и поперёк настолько, что она даже начала привыкать к их языку, который назывался древним наречием. Согласно рассказу одного из шурайев, раньше все миры и даже сами боги говорили на этом наречии. Так что Алиса начала постепенно понимать человеко-волков. Но так как изучение других языков не входило в планы молодой чародейки, она не видела причин становиться пленницей Шу’гурна и стала выходить за его границы. Довольно часто наведывалась на пустоши Акхалла и смотрела на мёртвые души, которые продолжали безмолвно звать её и умолять даровать освобождение. Однако все попытки как-то взаимодействовать с ними были пусты. Она не могла прикоснуться к этим душам, чтобы прочитать их прошлое, не говоря уже о том, чтобы даровать им воскрешение. Ей очень не хватало хотя бы уж самого короткого наставления от какого-нибудь опытного некроманта, хотя бы того, за что можно было бы зацепиться и начать развиваться. Но её скитания продолжились, как магически, так и физические.

Так, Алиса вспомнила, как Лукреция спросила её, ощущает ли она силу лича, что обирает на болотах Н’октус. Тогда её ответ был «нет», ведь она была очень молода и ещё очень плохо разбиралась в магическом ремесле, которое пыталась преподнести ей наставница. Однако теперь, когда она сильно поднаторела в своей тёмной сущности, а также немного продвинулась в магическом ремесле, возможно, ей удастся почувствовать силу смерти. А потому она двинулась на север, ведь именно там располагалось это самое болото.

Путь её пересёкся с Заветной поляной. Призрачный хоровод продолжал кружить над тем местом неведомой силы. Она заметила, что некоторые призраки не были такими безликими, какими они были, когда некромант прибыла сюда в первый раз. Их лица обрели очертания шурайских чур. Что бы это могло значить, чародейка так и не поняла. Однако она решила посетить этих духов, чтобы испытать на них свои способности управлять ужасом. Сосредоточившись на одном безликом призраке, она принялась низвергать на него всю мощь своей тёмной сущности, при этому поддерживая собственные чары словами, в которые она также вкладывала свою сущность. Но ужас не цеплялся за него, как будто бы этого призрака, и, в самом деле, не существовало в этом мире, и она видит лишь его проекцию из какого-то другого места. Она пыталась ещё и ещё. Но ничего не получалось. Тем более умиротворяющее воздействие ауры этого места понуждало оставить в покое местных обитателей. Что Алиса и поспешила сделать.

Идя к Н’октусу, она хотела также попасть в Шу’валур, чтобы посмотреть, как поживает скрытое поселение шурайев. Однако, исходив небольшую часть той местности, она так и не обнаружила намёки на поселение людей-волков. Некромант понимала, что местные ведут очень скрытный образ жизни, а потому она сможет обнаружить их только тогда, когда они сами этого захотят. Это была не такая уж большая потеря, ведь скрываться от своих врагов она не собиралась. Чародей – это не тот, кто устраивает засады, а тот, кто гордо шагает по направлению к своей цели и посылает впереди себя свою магию. А потому невелика потеря, если шурайи не откроются ей. И они для неё не открылись.

Идя на север, некромант начала замечать, что округа становится менее пригодной для жизни. Воздух пропитан ядовитыми испарениями, деревья обратились корявыми выворотнями, и постоянно чувствовалось чьё-то присутствие. Чей-то незримый взгляд постоянно смотрел в спину. Как бы Алиса ни оборачивалась и ни оглядывалась, это ощущение всегда было сзади. И вот скелет леса расступается перед ней, открывая виду жуткое болото. Вся земля была водянистая, так что невозможно на глазок определить, где твёрдая почва, а где бездонный провал или зыбучие пески. Из этой влажной почвы то тут, то там торчали умершие деревья. Какие-то были целыми и возвышались достаточно высоко. Но большинство были маленькими, либо поломанными, либо не успевшими вырасти – этого Алиса не смогла понять, потому что всё округу покрывал зелёный смог. Девушка не двигалась дальше, потому что могла провалиться и утонуть. Но также, помимо этого, она понимала, что лич не жалует живых и оборвёт жизнь всякого, в ком эта жизнь ещё осталась. А потому она лишь всматривалась в зелёное марево, пытаясь почувствовать силу Форманиса. Однако всё было тщетно. Единственное, что она ощущала, так это чесотку на лице, шее и кистях рук – в общем, на всех открытых частях тела. Пока она была терпима, Алиса продолжала попытки почувствовать лича. Так она простояла какое-то время, пока чесотка не превратилась в жжение. После этого она поспешила углубиться в лес подальше от зелёного марева.