Партия в преферанс - Татьяна Моспан

Почему все-таки монеты были спрятаны за наличником? Чтобы умный, предусмотрительный Пимен сунул золотые червонцы под гнилое дерево?! Не похоже…

Колька хорошо помнил, что тогда, тридцать пять лет назад, он даже ковырять ничего не стал, просто шарахнулся в испуге и задел наличник. Почему Пимен выбрал такое ненадежное хранилище? Этот вопрос не давал покоя.

Николай медленно направился к тому месту, где несколько дней назад убирал траву.

— Вера! — громко позвал он, увидев кучу сухих веток. — Иди скорее сюда. Эти деятели лаз отрыли и завалили сучьми. И ты смотри, как все тщательно замаскировали!

Вдвоем они стали отгребать мусор.

— Ничего себе? — ахнула Вера, заглянув в образовавшийся проем. — Да тут в земле целый погреб.

Они, светя фонариком, спустились в подземелье.

— Брр, сыро и холодно, — передернулась Вера.

— Как в могиле, — мрачно добавил Колька.

Жутко было стоять в этой подземной кладовке, выкопанной очень давно, и думать о том, что два дня назад недалеко отсюда убили Шигина. Может, и за ними сейчас следят глаза убийцы?..

Оба одновременно вздрогнули. Вера прижалась к Николаю.

— Ты о чем думаешь? — шепотом спросила она.

— А ты?

— Я — боюсь, — ещё тише произнесла она и задрожала всем телом. — Надо было Малыша с собой взять. Слушай, может, ну его, этот клад!

— Не бойся, нас ведь двое, — Колька специально сказал это громким голосом, чтобы развеять страх.

Как ни странно, это ему удалось.

— Не дрожи, лучше свети фонарем как следует, — попросил он.

Кладовка была довольно большая и высокая. Вера стояла в полный рост, Кольке приходилось нагибаться.

— Нас не засыплет?

— Вот уж не думал, что ты такая трусиха.

— Навыка нет, — съязвила Вера.

— Не бурчи. Засыпать не должно, к тому же, до нас здесь недавно кто-то побывал. Следы совсем свежие.

Николай показал на разрытую землю. Взял фонарик у Веры и, наклонившись, поднял что-то.

— Ничего себе, — ахнул он. — Пулеметная лента.

Вера открыла рот от изумления.

— Это которая со времен гражданской войны?

— Точнее, первой мировой. — Николай выковырнул патрон и прочитал на тыльной стороне: — 1914.

— Смотри, здесь ещё валяются. — Она наклонилась и подняла с земли несколько штук. — Только совсем ржавые.

Они обшарили земляную кладовку и нашли там ещё несколько железяк.

Когда выбрались на поверхность, в глаза нестерпимо ударил яркий дневной свет.

— Даже не верится, — Вера жмурила глаза. — Что дальше будем делать?

— Думать.

Николай с озабоченным видом ходил кругами возле лаза.

— Предполагаешь, что все уже нашли? — она смотрела на Кольку.

— Не похоже, очень уж тщательно лаз замаскировали. Да и рылись несерьезно, так, ковырнули в нескольких местах. Как говорится, проба пера.

Внезапно он замолчал и пошатнулся, словно его сразил солнечный удар.

— У нас есть ручка и бумага?

Вера кинулась к сумке.

Несколько минут он сидел, сгорбившись, с закрытыми глазами и что-то чертил на листе. «Цепкая память преферансиста, — тихонько приговаривал при этом, как заклинание. — Цепкая… Какого черта!» Он тер пальцами лоб, кусал губы, морщился, недовольный собой. Наконец выдохнул:

— Вот. Думаю, мне удалось воспроизвести украденный чертеж. То есть я в этом уверен.

Вдвоем они склонились над бумагой.

— Это два дуба, — объяснял Колька. — Хорошо, что они до сих пор целы. Здесь раньше стоял дом, под ним — земляной подвал, где мы только что побывали. — Он начертил жирный крест на этом месте. — Вот, план выглядел именно так.

— Тогда что же получается? — растерянно спросила Вера. — Или там ничего не было, или…

— Или мы опоздали, — жестко закончил вместо неё Николай.

Он закурил и бездумно глядел на неровные кольца дыма. Выходит, все напрасно. Если и существует клад, то ему никогда его не найти. Горько осознавать, но… Надо жить реальной жизнью, и ничего не выдумывать. Как там Вера сказала: ищу клады старые, ношу портки рваные. Это про него. Он просто обыкновенный неудачник. Способности… Кому нужны его способности, если результат отрицательный? И все-таки, все-таки… Какая-то интересная мысль промелькнула у него в голове перед тем, как наткнулся на лаз.

Колька очнулся и услышал, как о чем-то тихо говорит Вера.

— Что?

— Я сказала, — повторила она, — что ты не придавал этой бумаге большого значения. Разве не так?

— Да-а, — медленно произнес он.

И вдруг улыбнулся. Голубые глаза, казавшиеся сейчас удивительно синими, озорно блеснули.

— Отлично!

Вера с недоумением смотрела на него.

Николай продолжал улыбаться, словно знал ещё что-то очень важное.

— К черту план, — закричал он. — Теперь эта бумажонка не имет никакого значения. Вернее, нет, имеет, имеет! Только совсем другое.

— Подожди… Не соображу… — Она вопросительно смотрела на него, не понимая, чему можно радоваться в такой ситуации.

— Верочка! — Колька вскочил, и не в силах скрыть своего ликованья, закружил её по поляне. — Я все понял, и про план, и про монеты. Сейчас понял! Это… это удивительно. Как я раньше не догадался!

Он схватил её за руку и потащил к зарослям бурьяна.

— Надо встать так, чтобы два дуба оказались слева, а дом справа. Дальше…

Заглянув в бумагу, которую держал перед собой, отмерил несколько шагов и стукнул каблуком о землю.

— Здесь!

Копал он с таким остервенением, что комья летели во все стороны, а пот заливал глаза.

— Здесь, это непременно должно быть здесь!

Вдруг лопата о что-то звякнула. Это оказался большой плоский камень. Николай с Верой вдвоем едва сдвинули его с места. Под ним оказалась пустота.

Колька завопил от радости:

— А-а, значит, я угадал, угадал! Я вычислил это место и клад вычислил! Слышишь, Вера?

Погреб, который отрыли на этот раз, был гораздо глубже земляной кладовки. Николай встал на колени и посветил туда фонариком.

— Ох! — воскликнул он и отпрянул назад.

Его внезапно побледневшее лицо испугало Веру.

— Там, — Колькина рука показывала вниз, сказать больше он был не в состоянии.

Вслед за Николаем Вера опустилась на колени и заглянула в погреб. Видно, в свое время он был аккуратно обшит досками, которые теперь кое-где подгнили, но до сих пор продолжали крепить грунт. Лишь в одном месте, где сгнила доска, заметно оползла земля.

— В левом углу… — срывающимся от волнения голосом подсказал Колька.

Приглядевшись, Вера, различила на полу погребка, слева, некий предмет, по своим очертаниям напоминающий суму.

…Они сидели в тени большого дерева, спрятавшись от палящих лучей солнца, и смотрели на то, что лежало перед ними на траве.

Оба устали. Спуститься вниз было легко, — Колька просто-напросто скатился туда кубарем, — а вот выбраться без приспособлений… В кровь изодранные руки и коленки ныли, но разве имело это сейчас какое-то значение?!

В серой сумке, сшитой из очень толстого и прочного холста, лежали золотые монеты. Много монет. С царским двуглавым орлом и портретом императора и самодержца «все Росс». Серая сумка была битком набита золотыми червонцами.

Вера и Николай смотрели на них и все ещё не верили в то, что это не мираж и не наваждение.

— Фантастика, — в который раз повторила Вера. — Так не бывает. Слышишь, не бывает!

— Бывает! — хрипло выдохнул Колька.

Он действительно вычислил клад.

Перед тем, как наткнуться на лаз, он — в который раз! — задавал один и тот же вопрос: почему Пимен спрятал монеты за наличник? Эта мысль не давала покоя. Обнаруженная земляная кладовка спутала все карты, а тут ещё этот план усадьбы…

Мысли путались, опережали одна другую, и от этого не было никакого толку. Первое, что пришло в голову: он опоздал! Гибель Костыля, участие в деле Вадима, приезд Славика, испуг Гришки, когда тот увидел его, откровение Мишки Шатуна, — все смешалось в один клубок. И вертелось вокруг одного — клада Пимена. Побывав в земляной кладовке, он почувствовал, что те, кто там рылись, ничего не нашли кроме груды металлолома. По всему выходило, что это «поработали» Вадим с Костылем.

Истина открылась внезапно. Своеобразным толчком стали слова Веры, что он не придавал плану усадьбы особого значения. А ведь и вправду! Он думал о чем угодно, только не об этом. Даже сегодня утром, когда шли на Выселки, ломал голову над одним и тем же вопросом: почему тридцать пять лет назад золотые монеты были спрятаны за наличником.

Потому что положил их туда не Пимен!

— А кто же? — ахнула Вера, когда он излагал перед ней ход событий.

— Гришка. У него навязчивая идея — стеречь батькины сокровища. Пимен, как мы выяснили, выделил часть денег дальней родственнице Глафире, с тем чтобы она взяла на себя заботу о Мане, Полине и Гришке. Остальное зарыл в земляной кладовке под домом. И я уверен, упрятал так, что с ходу не найдешь! Иначе это был бы не Пимен. Потом отдал завещание бабушке Мане.