Отягощенные злом. Разновидности зла - Александр Афанасьев

– Это все?

– Да, сударь, это все. Извольте передать заинтересованным лицам это мое предложение как командующего.

– Я вас понял, сударь.

– В таком случае – прощайте.

– Прощайте, сударь.

Люнетта с детьми ждали меня у памятника Ходже Насреддину. У Люнетты было такое же выражение глаз, как тогда, в расстрелянном и изрезанном ножами фанатиков Тегеране…

– Кто это был? – спросила она.

А я видел только то, что она беспокоится за меня…

– Один старый друг. Я…

– Ты должен уехать, да?

– Да… – вздохнул я, – извини, ладно.

– Мне нечего прощать.

– Нет, есть. Но я и в самом деле должен уехать.

Александр, Сашка просто смотрел на меня и ничего не говорил. А дочь Николая – ее звали Катерина – прижалась к матери и тихо, так тихо, что я ее едва расслышал в гомоне площади, сказала:

– Возвращайся…

– Ты здесь? – негромко спросил Сноудон, пристегиваясь.

На заднем сиденье завозились…

– Здесь, здесь… – Эдвард Кейн, капитан третьего ранга Флота Его Величества, а ныне придворный переводчик Его Величества с русского и немецкого языков, прятал в узел детали разборной самозарядной снайперской винтовки, – черт бы тебя побрал, не мог спокойно стоять…

– Солнце очень жаркое…

Рыкнул и ровно забубнил крупнообъемный дизель «Интера». Граф Сноудон мигнул фарами перед тем, как тронуть машину с места – улицы здесь были узкие, старые, не такие, как в Ташкенте…

– Что это был за козел? – спросил Кейн, пытаясь немного размять затекшие от долгого неподвижного лежания со снайперской винтовкой мышцы.

– Адмирал русского флота, – равнодушно сказал Сноудон, – ныне командующий Ограниченным контингентом в Афганистане.

– Черт бы его побрал. Надо было пристрелить его, и дело с концом.

Сноудон улыбнулся так, что сидящий на заднем сиденье Кейн мог видеть его улыбку через зеркальце заднего вида. Одними губами, как умеют только дворяне.

– Знаешь… еще сто лет назад не редкостью было то, что, когда снайпер брал на мушку вражеского офицера, он получал команду «отставить», – прокомментировал граф, – считалось, что офицеры и дворяне служат в армии совсем не для того, чтобы их убивали простые солдаты.

– Полная херня, – ответил Кейн, который не мог похвастаться таким же знатным происхождением, как его напарник, хотя отец его и выслужил личное дворянство, – если есть возможность убить врага, его надо убить, и дело с концом.

– Да нет, друг мой, это было правильно. И есть кое-кто похуже, чем враги. Намного хуже.

– И кто же это?

– Подонки. И избавиться от них намного сложнее. Мы успеваем на самолет?

– Пока еще да…

25 июня 2016 года

Константинополь

Белый дворец

…Британская империя, в свою очередь, обязуется прекратить и более никогда не повторять любые попытки, направленные на лишение России ее суверенных прав и преимуществ относительно названных выше территорий, на возбуждение общественного недовольства в России, на смену власти и на отрешение Правящего монарха или Дома в целом. Таково наше предложение, и это единственное и последнее предложение о мирном разрешении между нашими суверенными державами. Король Эдуард Девятый, защитник рыцарства, суверенный монарх и властелин Англии, Ирландии, Шотландии и прочих объединенных территорий…

Я замолчал. В географической комнате – так называли большую, специально оборудованную комнату, где были карты, столы для проведения военных занятий, а на стенах были искусно выполненные рельефные карты местности всех континентов Земли – повисло тяжелое молчание.

– Это все? – спросил Павел Второй, еще не коронованный[58] Император Всея Руси, Султан Анатолийский и Цезарь Рима, но уже входящий в дела Империи самым активным образом.

– Так точно, это все.

В медовом золоте дня, льющемся из пришторенных окон, неспешно плавали пылинки. Босфор за окном дышал столь благодатной в летнюю жару прохладой.

Император встал. Прошелся по комнате. Он сильно вытянулся… обещал быть намного выше отца, уже сейчас был выше – в мать. Голенастый, длинноногий, сильно вытянувшийся за последние два года подросток. Только вот тому, кто осмелился бы бросить ему вызов, следовало бы знать, что в двенадцать лет он схватил автомат у убитого бойца и выстрелил во врага, а несколькими днями позднее хладнокровно планировал побег, входя в доверие к британцам, охранявшим его. Неужели Эдуард Девятый не знает этого? После того, что произошло в Канаде, для Павла любой англичанин – смертельный враг.

– Это все, что соизволил сказать тот англичанин?

– Так точно, это все, – повторил я.

– Почему же они выбрали для передачи информации именно вас?

– Я не могу знать.

Павел хмыкнул.

– Возможно, я знаю. В древние века существовала традиция посылать отрезанную голову посла тем, с кем никогда не может быть мира. Очевидно, граф Дерби просто не решился рискнуть своей головой.

Павел прошелся по комнате. Остановился у полок с расходными картами.

– Способ передачи и характер ответного послания не указывался?

– Никак нет.

– Что ж… в таком случае…

Павел достал одну из карт, поместил ее на подставку. Я видел, что это была карта Англии, точнее метрополии. Павел прижал ее магнитами, отступил немного, полюбовался, как художник – чистым холстом, рисуя на нем взглядом контуры будущего шедевра. Потом взял мягкий красный карандаш, которые тут были в изобилии, и решительно, крест-накрест перечеркнул территорию Британской метрополии. Отступил, еще раз полюбовался…

Это было объявление войны. Войны не на жизнь, а на смерть.

Из одного из шкафов Павел достал большой конверт из плотной манильской бумаги. Сложил карту и упаковал ее в конверт, намазал край конверта клеем, прижал…

– Не припомните адрес? Помнится, британский Суверен более не живет в Букингемском дворце.

– Стрэдфорд на Эвоне, Ваше Величество…

– Ах да… Верно.

Павел написал адрес перьевой ручкой, подождал, пока высохнет. Подошел, протянул конверт мне.

– На обратном пути не сочтите за труд заглянуть на почту, сударь. Простого почтового послания будет достаточно, ни к чему излишне тратиться.

Я представил себе лицо служащего почты, забивающего адресата в компьютер – Его Королевскому Величеству Эдуарду Девятому Виндзору, Королю Англии, Шотландии Ирландии и объединенных территорий, Стрэдфорд на Эвоне, замок Уорвик, графство Уорвикшир, Великобритания, в собственные руки. Даже то, что ответное послание было послано обычной почтой, самым дешевым способом отправления, будет оскорблением.

Но англичане сами нарвались своим предложением мира. Характер их предложения был не менее оскорбителен – по сути, нам предлагалось отступить и своими руками порушить то немногое, что удалось добиться на линкоре «Бисмарк» во время тяжелых переговоров о мире. Невероятно наглые по сути предложения предполагали лишение нас территорий, взятых силой оружия в обмен на туманные обещания мира. Что касается меня, то я полагаю наилучшим способом обеспечить мир – собрать все силы флота и обеспечить высадку на Британских островах, даже если и Священная Римская империя нас не поддержит, даже если это будет угрожать войной. И обычное правило политика, геополитика, да просто любого мудрого человека: ничего не давай за обещания, кроме обещаний.

– Так точно, Ваше Величество, исполню в точности.

– Будьте любезны.

Павел старался вести себя как взрослый… получалось у него не совсем… но что-то в нем было… какая-то отчужденность, отстраненность и в то же время харизма, уверенность в том, что он делает, и способность передавать эту уверенность другим. Это отличительные черты скорее его прадеда… Николай, например, был бесшабашным, но своим. Видимо, в Павле все же доминировала британская кровь, точнее – североамериканская, как бы мало ее ни было. Североамериканцы отличные руководители и организаторы, но вот личного мужества им недостает.

– Как дела в Афганистане?

– Воюем…

– Это не тот ответ, который я хотел бы получить…

Павел снова показал, кто он есть. Это был совсем не тот Пашка в канадском лесу у американской границы… когда британцы захватили его и Ее Величество в заложники и мы вышли на них, чтобы освободить. Впрочем… а с чего это я знаю, каким он был тогда? Тогда он хладнокровно подсчитал тех, кто их охранял, сколько их, как именно они дежурят…

Как говорили про Александра Четвертого, когда он только еще воспринял царские регалии, – Россия с ним или падет в бездну, или взлетит к сияющим вершинам. Похоже, Павел – первый император, который в прадеда, при том что русской крови в нем меньше половины[59].

Я выбрал из карт нужную, закрепил ее на стенде. К докладу я не готовился, но нас еще в училище учили, что офицер должен быть готов к докладу в любую минуту…