Сожженные мосты часть 2 - Александр Афанасьев

Это – война, если не сейчас, то в будущем. Потому что война невозможна, если страны нуждаются друг в друге. Война начинается там, где нет торговли. В мире и так слишком много протекционизма, слишком много страха****. И если страны находятся полностью на самообеспечении – это путь к войне.

Ну, ладно, оставим в покое экономику. Если в Голливуде снимают фильм, как русские солдаты врываются в дома и насилуют детей – это война или нет? Если отправившихся на учебу в "лучшие британские школы для мальчиков" русских детей (чаще всего отправляли детей учиться за границу купцы, евреи и высокооплачиваемые служащие, дворяне считали это унижением личным и унижением страны), а там их почти насильно записывают в дискуссионные клубы, где вместо любви к Родине забивают голову разным антирусским бредом – это война или нет? Если на территории Афганистана почти легально выращивается опиумный мак, а гонконгские банки кредитуют контрабанду этой отравы в Россию, чтобы все больше и больше русских детей становилось наркоманами – это что такое? Если через границу переправляют листовки и прокламации, если русских студентов учат бунтовать и бесчинствовать, злоумышлять в том числе и против Высочайших особ – это как назвать?

Это самая настоящая война. Война невидимая, ведущаяся каждый день и час, война не за территорию – это война за души людей. Каждый, кто посмотрел фильм, где русский солдат насилует и грабит, каждый кто воткнул в вену шприц с адским зельем, каждый кто приобщился к содомскому греху и теперь из-за этого будет меньше русских детей – всё это наши потери, людские потери на ведущейся против нас войне. А цензура, контроль интернета, уголовная ответственность за продажу запрещенных фильмов, книг и компьютерных программ – все это делается только для того, чтобы выстоять, чтобы защитить как можно больше живущих в нашей стране людей от ползущей по миру заразы.

Война двадцать первого века изменчива. Она не имеет ни начала, ни конца, ее не объявляют и не подписывают мирных договоров и перемирий. Война касается всех и каждого, каждый – солдат на этой необъявленной войне. Военные угрозы перетекают в экономические, экономические – в компьютерные – и процесс этот движется в обе стороны. Иерархические, государственные образования почти беззащитны перед сетевыми, гибкими и изменчивыми структурами. Горе тому, кто не заметит этих изменений, кто почиет на лаврах давно выигранных компаний и не готовится к новым. Нужно не только защищаться – но и нападать, наносить ответные удары. Для того, чтобы защищаться было создано несколько структур сетевого типа – комитетов. В армии, в купеческих гильдиях, наконец, в церкви – щит и меч в необъявленной войне. Военный комитет, названный "Клуб молодых офицеров" и занимающийся установлением, оценкой и разработкой методов силовой нейтрализации новых угроз возглавил лично Цесаревич Николай.

Сейчас, Цесаревич Николай остановился перед строем военных, навстречу ему, печатая шаг вышел начальник испытательного центра, полковник от авиации (из поволжских немцев) Теодор (Федор) Манн.

– Ваше Высочество. Личный состав испытательного полигона номер восемьдесят один – тридцать а так же наблюдатели от родов войск построены. Полигон к проведению демонстрационного показа техники готов! Доложил полковник Манн.

Цесаревич протянул для рукопожатия руку – военное братство и новые времена сильно изменили и упростили многие придворные церемонии.

– Приветствую вас, господа! – сказал цесаревич так громко, что его услышали все

– Служим России и Престолу! – жахнули несколько десятков глоток. От души – и иностранцам этого было не понять. Это не была извечная рабская психология русских, как доверительно сообщали подкидываемые из-за рубежа статейки. Просто все здесь присутствующие знали, что все мужчины венценосной семьи служили в армии, потому, что такова традиция, что они – одни из них. Все знали, что случись что – и Государь не отступит, не струсит, не побежит, не сдаст позиций – он будет сражаться до последнего против любого врага, подавая остальным пример. С этим – и они готовы были стоять до конца. А все мелкие дрязги и разногласия… да и бес с ними!

– Показывайте, полковник. Что-то я не вижу, что вы нам приготовили…

– Ваше высочество, техника на время статического показа загнана в ангары. Совсем недавно североамериканцы запустили спутник на геостационар, нацеленный как раз на нас. Нехорошо-с…

Цесаревич улыбнулся

– Как раз – хорошо. Пусть смотрят. Пусть думают. И пусть – боятся. Страх – не всегда плохое чувство.

– Прикажете вывести на смотровую площадку, ваше высочество?

– Зачем? В ангарах – пусть сегодня будет в ангарах.

– Прошу-с… – по старомодному, как уже почти никто не говорил, сказал полковник Манн, и офицеры потянулись к ангарам…

В первом ангаре было светло и чисто, настолько чисто, насколько это было возможно. Нещадно светили ртутные лампы, своим мертвенным, безжалостным светом высвечивая каждую деталь стоящих в ангаре летательных аппаратов.

– Вольно жжете свет, господин Манн…

– Ваше высочество, согласно рескрипту мы поставили солнечные батареи. Ветряки поставить нельзя-с, потому как мешают работе локаторов. Больше половины энергии для работы базы мы получаем от солнца-с…

– Это хорошо******.

Два аппарата, стоявшие в ангаре были настолько не похожи друг на друга, что казалось они построены в разных странах и разными конструкторскими группами. Но это были творения одних рук, одного гения…

– Кто объяснит?

– Разрешите, Ваше высочество…

Невысокий, седовласый, но с удивительно молодым лицом человек в форме Его Величества гражданского инженерного корпуса******* шагнул вперед.

– Инженер девятого разряда Кожемяко, конструкторское бюро Камова, Его Императорского Величества Арсентьевский казенный завод.

Цесаревич благосклонно кивнул, разрешая продолжать.

– Перед вами, уважаемые господа, первые ласточки, так сказать… первые русские беспилотные вертолеты, по всем признакам относимые к технике четвертого поколения. Если конкурс на основной боевой вертолет третьего поколения фирма Сикорского проиграла Гаккелю******** с его М40 – то конкурс на четвертое поколение будет нашим!

– Самонадеянно – тихо сказал кто-то

– Господа, мы готовы предложить армии, прежде всего частям десанта, морской пехоты и командованию специальных операций вертолеты двух типов. Первый – Ка70, боевой ударный вертолет четвертого поколения, сделанный на базе существующих разработок. Как вам известно, компания Сикорского представляла на конкурс ударный вертолет третьего поколения С50, но проиграла компании Гаккеля – прежде всего из-за критического объема новых решений, заложенных в вертолет и значительного технического риска. Однако, технический задел, полученный при разработке С50 был просто огромен. Впервые в мире нами был разработан одноместный ударный боевой вертолет, в котором один пилот мог одновременно и пилотировать машину и вести бой. Сделано это было за счет беспрецедентной автоматизации пилотского места, когда значительная часть действий, которую раньше выполнял пилот, теперь выполняла сама машина. Тогда же нам удалось – впервые в мире, господа! – создать систему, при которой вертолет, если позволяло техническое состояние, мог вернуться на базу автоматически, даже без управления. Этот задел только сейчас реализован нами в полной мере.

Вертолет и впрямь был хорош. По силуэту он отличался от любого существующего. Длинный, низкий, вытянутый силуэт с рублеными краями бортов, большой фасеточный глаз универсального прицельного комплекса в носу, короткие крылья с подвешенными под ними прямоугольными блоками управляемых противотанковых ракет и круглыми бочонками НУРСов. Два больших винта, один над другим, короткий хвост.

– Мы предлагаем, господа, использовать такие вертолеты в связке. Основой связки должен быть переработанный двухместный штурмовой вертолет. Это может быть С52 Сикорского или гаккелевский М40, они способны управлять двумя нашими беспилотниками. Сейчас мы прорабатываем варианты, чтобы задействовать старые гаккелевские М35 или М24 с их десантными отсеками. Эти десантные отсеки позволяют разместить аппаратуру управления так, что два высококвалифицированных оператора смогут управлять одновременно шестью беспилотными боевыми машинами. Управление возможно так же с борта тяжелого самолета ДРЛОУ*********.

– Шестью – враз? – поинтересовался Цесаревич

– Я немного неточно выразился. Ка70 не требует управления, все, что ему нужно – это обозначить и распределить цели. Собственно говоря, даже это он может делать в полуавтоматическом режиме, поскольку цели он засекает самостоятельно и передает данные управляющему оператору. Управляющий оператор лишь подтверждает атаку на цели, это сделано, прежде всего, для того, чтобы обеспечить управляемость полем боя и исключить возможность атаки своих соединений. Но как бы то ни было – Ка70 это полноценный боевой вертолет, развивает скорость до трехсот двадцати километров в час, имеет скороподъемность до тридцати метров в секунду, несет шестнадцать управляемых ракет Штурм-В и два блока НУРС. За счет отказа от пилота и систем его жизнеобеспечения, удалось усилить бронирование машины, способной теперь противостоять зенитному огню сорокамиллиметровой пушки "Бофорс" и тридцатипятимиллиметровой "Бушмастер-3". Отсутствие хвостового винта еще больше повышает живучесть вертолетного комплекса. Принципиальным новшеством является возможность размещения на этом вертолете ракет "воздух-воздух" типа Р-73 и даже новейших РВВ-АЕ, а также разовых бомбовых кассет типа РБК-500 и РБК-1000. Таким образом, господа, перед нами практически универсальная вертолетная платформа четвертого поколения, способная выполнять весь спектр боевых задач в ближней оперативной зоне. Господа, вопросы?