Близнец тряпичной куклы - Линн Флевелинг

— Но почему? — настаивал Тобин, принимаясь за следующую репу.

— Может, девчонки не умеют сражаться как следует, — подмигнул Сефус.

— Я стоила троих таких, как ты, а были лучницы и получше меня, — бросила повариха. Схватив нож, она с такой яростью принялась разделывать баранью ногу, словно перед ней был пленимарец.

Аркониэль узнал самодовольное выражение на лице Сефуса. За последние годы ему часто приходилось видеть такое же на лицах многих придворных.

— Женщины могут быть прекрасными воительницами, да и волшебницами тоже, — сказал он Тобину, — если у них храброе сердце и если их обучить. Мужество и умение — это то, что нужно для успеха в любом деле. Помнишь, я говорил тебе утром, что больше не стреляю из лука? Что ж, я не был ни особенно умелым лучником, ни фехтовальщиком. Проку от меня как от воина было бы немного. Не сделай Айя меня волшебником, я, возможно, стал бы помощником повара. — Он искоса взглянул на Сефуса. — Недавно я повстречался со старой женщиной, которая была и волшебницей, и воительницей во время Великой Войны. Она сражалась вместе с царицей Герилейн, которая победила в войне как раз благодаря своим воинским умениям. Ты ведь знаешь о царицах-воительницах Скалы, правда, Тобин?

— Они все лежат у меня в шкатулке наверху, — ответил Тобин, поглощенный вырезыванием новой фигурки, и начал речитативом перечислять: — Там есть царь Фелатимос, которому оракул велел передать корону дочери, и Герилейн Основательница, Тамир Убитая, Агналейн, которая не моя бабушка, Герилейн Вторая, Иайр, сражавшаяся с драконом, Клиа, которая убила льва, Маркира, Осли с шестью пальцами, Марнил, которая хотела родить дочь, а оракул вместо этого дал ей нового мужа, и Агналейн — моя бабушка. И еще царь — мой дядя.

— Ну да, понятно, — сказал Аркониэль, пытаясь разобраться в путаном перечислении. Тобин явно не очень хорошо понимал, что именно только что отбарабанил: мальчик запомнил только несколько странных обстоятельств. — Ты говорил об Агналейн Первой и царице Тамир, которая была убита.

Тобин только пожал плечами.

— Что ж, имена ты запомнил правильно, но знаешь ли ты…

Нари громко кашлянула и бросила на Аркониэля выразительный взгляд.

— Обучением Тобина занимается князь Риус. Все, что нужно, он расскажет ему, когда сочтет нужным.

Мальчику нужен настоящий учитель, — подумал Аркониэль, потом заморгал, когда эта мысль вызвала целую цепочку других. Учитель, друг, компаньон… Хранитель.

— Когда князь уезжает? — спросил он.

— Завтра на рассвете, — ответил Сефус.

— Ну, тогда мне лучше попрощаться с ним сегодня. Он ведь со своими людьми будет ужинать в зале?

— Конечно, — пробурчал Тобин. Под его ножом морковка превращалась в еще одного дракона.

Извинившись, Аркониэль поспешил наверх, чтобы обдумать предстоящий разговор. Он искренне надеялся, что неожиданно посетившая его идея послана ему Иллиором.

Да, надеяться на это ему было необходимо — именно о воле Иллиора Аркониэль собирался сказать Риусу. И Айе.

Глава 18

За ужином Аркониэль оказался сидящим справа от Риуса, им прислуживали Фарин и некоторые из солдат. Поданное им угощение, хоть и хорошо приготовленное, оказалось поразительно простым и скудным. Это только усилило озабоченность волшебника. В Эро и Атийоне гостеприимство Риуса бывало очень щедрым: пиры в роскошных залах под звуки музыки, с двадцатью переменами блюд и сотнями гостей в шелках и мехах, в сверкающих драгоценностях. Жизнь, к которой привык Тобин, мало отличалась от существования безземельного рыцаря из дальней провинции.

Сам Риус носил строгую темную одежду, украшенную лишь лисьим мехом. Единственной драгоценностью оказался большой траурный перстень. Тобина в его простой тунике и вовсе можно было принять за мальчика-слугу. Аркониэль заподозрил, что это лучший из двух имеющихся у принца костюмов.

За ужином Риус почти не обращал на Аркониэля внимания, разговаривая исключительно с Тобином и рассказывая ему всякие случаи из придворной и военной жизни. Молча слушая все это, Аркониэль думал о том, что слова князя звучат принужденно и скучно. Тобин выглядел ужасно печальным. Нари, которая сидела на другом конце стола, только молча покачала головой в ответ на вопросительный взгляд Аркониэля.

После окончания трапезы Риус уселся в большом кресле у камина, мрачно глядя в огонь. Аркониэль не получил ни приглашения остаться, ни распоряжения уйти, он неловко присел на скамью у камина, слушая, как потрескивают поленья, и пытаясь найти слова, которые убедили бы Риуса.

— Господин! — наконец начал он. Риус не удостоил его взглядом.

— Чего теперь ты хочешь от меня, волшебник?

— Ничего, кроме разговора наедине, если позволишь.

Ему показалось, что князь готов отказать, но Риус поднялся и повел Аркониэля по дорожке, ведущей к воротам. Выйдя на лужайку, они спустились к берегу реки.

Вечер был полон приятной прохлады. Последние лучи заходящего солнца озаряли вершины гор, их длинные тени легли на замок. Над головой еще летали ласточки, ловившие себе на ужин последних мошек; у реки прочищали горло лягушки, готовясь к вечернему концерту.

Некоторое время Риус и Аркониэль молча смотрели на быстро бегущую воду, потом Риус повернулся к волшебнику.

— Ну? Я пожертвовал женой и ребенком. Чего теперь потребует от меня твоя наставница?

— Ей не нужно ничего, господин, кроме безопасности и процветания твоего оставшегося ребенка. — Риус мрачно усмехнулся.

— Понятно.

— Сомневаюсь, что тебе все и правда понятно. Если Тобину суждено стать… тем, на что мы надеемся, он должен понимать мир, который унаследует. Ты поступил правильно, ради безопасности поселив его здесь, но теперь мальчик стал старше. Он должен научиться тому, как положено одеваться и вести себя при дворе знатному воину. Ему нужны учителя. И ему нужны друзья его собственного возраста, другие дети…

— Нет! Ты же видел демона, который его преследует из-за неуклюжести мерзкой ведьмы той ночью. Матери по всей стране стращают детей «несчастным малышом из замка». Ах, ты не знал? Да и откуда бы: ведь ни ты, ни твоя наставница до сих пор не снисходили до того, чтобы посетить нас. И ты хочешь, чтобы я отправил ко двору, представил царю Тобина вместе с его демоном? Много ли времени потребуется острым глазам приспешников Эриуса, чтобы разглядеть истину и прибегнуть к убийственному заклинанию?

— Но такое невозможно! Поэтому-то мы и привели ведьму…

— Я не пойду на подобный риск! Может быть, Эриус и носит до сих пор траурный перстень в память о сестре, но не думаешь же ты, что сентиментальность остановит его, стоит ему узнать, что ее единственное выжившее дитя… — Риус резко понизил голос и прошептал: — Истинная наследница? Если ты полагаешь, что хоть кого-то из тех, кто был в доме во время родов, он пощадит, то ты просто глупец. Хоть я сам и готов призывать смерть, подумай о ребенке! Неужели мы зашли так далеко только ради того, чтобы всего лишиться из-за каприза… — Риус остановился и ткнул пальцем в Аркониэля, — недоучки-волшебника!