Фиктивная жена для миллиардера (СИ) - Алвин Лана

Когда Колобок вошёл, Бельский строго спросил его:

— Скажите, Аркадий Абрамович, это вы поручили нашему финансовому департаменту блокировать карту Visa Platinum, которую я вручил Светлане Николаевне за её сотрудничество со мной?

— Да, безусловно, — улыбнулся адвокат. — Я посчитал, что так будет правильно, посколь…

— Вы уволены, — глядя Колобку в глаза, сказал Бельский.

Прерванный на полуслове, Зильбельборд так и замер с открытым ртом.

— Что, простите?

— Вы уволены, — ледяным голосом повторил Бельский.

— Да, но я действовал в ваших же интересах, Артём Валентинович! — постарался оправдаться Колобок. Его толстая физиономия покрылась красными пятнами.

— Здесь я решаю, каковы мои интересы, — четко и грозно сказал миллиардер. — Здесь я даю поручения, и их исполняют. Потому можете быть свободны.

— Как же так? — растерянно проговорил Колобок. — Мы же с вами столько лет…

— Вы свободны! — сквозь зубы проговорил Бельский, и лицо его побледнело от злости.

— Как пожелаете, Артём Валентинович, — вежливо и страшно обиженным голосом сказал Зильбельборд и удалился.

Когда дверь за ним закрылась, Бельский снова включил спикерфон и приказал своему секретарю срочно вызвать к нему в кабинет заместителя Колобка и начальника финансового департамента. Я взирала на эти движения молча, с легкой улыбкой. Была абсолютно уверена, что миллиардер разыгрывает передо мной обычный спектакль. Видела такое в советском фильме «Кодекс бесчестия», где один большой начальник при своих замах обругал и унизил одного из них, а когда те ушли, они оба весело посмеялись над тем, какой славный спектакль получился.

Вскоре в кабинет пожаловали юрист и финансист. Второго Бельский отпустил довольно быстро: приказал через двадцать минут принести ему карту Visa Platinum — ту самую, которую заблокировал Зильбельборд. Но тут я вмешалась:

— Нет, спасибо, мне такое счастье больше ни к чему, — сказала.

— Как? — удивился Бельский. — Вы отказываетесь от денег?

— Нет, от способа их получения. Переведите их на мой счет. Вот реквизиты, — достала из сумочки и протянула бумагу с цифрами. Приготовилась заранее, рассчитывая на благополучный исход. Что ж, кажется, стало получаться. Где бы тут по дереву постучать? Один пластик повсюду пополам с металлом.

— Сделайте, как просит Светлана Николаевна, — обратился миллиардер к финансисту. Тот кивнул и ушёл. Остался только новый адвокат. И без смеха на него было смотреть невозможно: если Колобок выглядел соответственно своему прозвищу, то его заместитель — полная противоположность: худой, высокий, бледный, с непроницаемым лицом.

— Присаживайтесь, Гавриил Романович, — сказал ему Бельский. Я не выдержала и фыркнула. — Что вас так рассмешило? — спросил меня.

— Случайно, фамилия вашего нового адвоката не Державин?

— Так и есть, — ответил тот сухим строгим голосом. — И я почитаю за честь носить имя, отчество и фамилию великого русского поэта и государственного деятеля.

— Ох, простите, — иронично сказала я, — что затронула тонкие струны вашей ранимой души.

Державин сжал сухие губы, которые сразу превратили его рот в тонкую ниточку. Обиделся. «Ничего, — подумала я. — На обиженных воду возят и гадить ездят».

— Светлана, — сказал Бельский, продолжая оставаться официальным. Никаких больше «ты» и «Лана» в его речи не звучало. Что ж, примем к сведению. Да оно так и должно быть: мы же вышли на тропу войны, верно? А «факт» увольнения Зильбельборда ничего не значит. Он наверняка по-прежнему главный адвокат миллиардера и затевает какую-нибудь очередную пакость против меня по приказу своего босса. — Ваши пункты я принимаю целиком и полностью.

«Ого! Вот это поворот!» — удивилась я, услышав эти слова. Бельский помолчал немного. Словно с мыслями собирался.

— Вы совершенно правы. Мне не стоило так себя вести относительно Марии. Конечно, вы тоже хороши, задумали меня шантажировать. Я такие вещи не приемлю. Но понимаю ваши мотивы. Потому и не держу зла. Так что да, никаких претензий от меня в части, касающейся опеки над Машей Кропоткиной, у меня не будет. И Анна Ивановна также получит указанную вами сумму. В том случае, безусловно, если согласится расторгнуть наш брак без выдвижения ко мне иных требований.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как-то вы, Артём Валентинович, позабыли про первый пункт.

— Он уже выполнен.

— Как это? — поразилась я.

— Очень просто: мои юристы обратились в органы ЗАГС, и там аннулировали наш незаконный брак.

— Могу ли я увидеть свидетельство?

— Свидетельство выдают в случае развода. У нас с вами — только справка. Вот она, — Бельский кивнул Державину, тот из тонкой папки протянул мне листок.

— Могу забрать?

— Да, конечно.

Я положила справку в сумочку.

— Что насчет договора с Анной Ивановной? Вы его получили?

— Вот он, можете отдать ей на подпись, — протянул мне бумаги Державин.

— Что ж, — сказала, вставая. — Надеюсь с вами больше не увидеться. Но учтите: если обманете Анну Ивановну…

— Я не такой подлый, как вам кажется.

— История с банковской картой…

— Это было самовольное решение Зильбельборда.

— Да-да, конечно, — усмехнулась я. — Прощайте, господин Бельский. И не попадайтесь больше мне на перо. В следующий раз жалеть не стану и напишу всю правду, что знаю.

— Всего вам доброго, — сказал миллиардер.

Я ушла, и когда оказалась снаружи здания, на телефон поступило сообщение. Посмотрела: банк сообщал, что на мой счет зачислена… Ого! В переводе на рубли десять миллионов евро! Да, но я же часть уже потратила… Ну, да ничего. Не обеднеет Бельский от щедрот своих!

Села в машину, сфотографировала договор для Анны и отправила его юристу Нюши с просьбой посмотреть, всё ли в порядке. Тот ответил минут через 15. Сказал, условия договора соблюдаются, учительница может покойно подписывать. Я поблагодарила и поехала в Тверь. Не терпелось лично рассказать Анне Ивановне о результатах переговоров. Конечно, можно бы и по телефону, но я очень хотела посмотреть в её счастливые глаза.

Когда приехала, то не стала заходить в школу. Опять та нервная завуч станет вопросы задавать и дёргаться при каждом шорохе. Видать, рыльце у неё в пушку, раз так психует. Я не обвиняю. Каждый выживает в этой стране, как умеет. Имей педагоги достойную зарплату, не придумывали бы всякие способы, как оторвать от государства хоть ещё кусочек себе не пропитание. Всякие там незаконные сдачи в аренду школьных помещений, репетиторство, взятки и прочее. Писала я однажды статью об этом. Узнала много интересного.

Анна Ивановна выскочила из школы после того, как прозвенел звонок, словно ошпаренная. Метнулась ко мне и затараторила, сияя, словно лампочка:

— Светлана! Что происходит! Мне прислали деньги на зарплатную карточку! Это какая-то ошибка! Мне страшно! Там столько денег… Господи, я в жизни не видела столько!

— Успокойтесь, Анна, — положила я ей руку на плечо. — Не волнуйтесь вы так. Всё хорошо. Я только что от Бельского. Он принял мои условия. Вот договор, вам нужно его лишь подписать.

— То есть он прислал деньги даже раньше, чем?.. — удивилась учительница. — Я бы ни за что так не сделала. Вдруг я бы отказалась?

— Поверьте, Анна, — сказала я с улыбкой. — Для миллиардера эти деньги — сущие мелочи. Но чтобы их не смогли заблокировать или ещё как-то неправильно поступить, советую вам оформить другую карту в другом банке и перевести средства туда.

— Спасибо, я так и сделаю, — сказала Анна Ивановна. Взяла договор и стала читать. Потом посмотрела на меня растерянно. — Ничего тут не понимаю. Может, просто взять и поставить автограф?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Можно, — сказала я. — Мой юрист подтвердил: тут всё в порядке, подводных камней и условий, прописанных крошечным шрифтом, нет.

— Слава Богу! — выдохнула Анна и вывела свою фамилию красивым почерком.

— Вот и отлично. Вернусь в Москву, курьером отправлю Бельскому.

— Вы разве не видитесь с ним лично? Я думала…