Таганай - Николай Феофанов

Листровский покивал головой, выслушав лирическое отступление. Чудеса таганайской природы, конечно, замечательны, но его много больше интересует тело мужчины, лежащее в нескольких метрах под елью.

– Что вы можете сказать, лейтенант, о характере происшедшего с тем человеком? – обратился он к Андросову.

Следопыт взял небольшую паузу для более четкого формулирования своих мыслей, но в целом было видно, что ничего особенного о характере происшедшего он сказать не может.

– По-видимому, этот человек шел с Монблана вниз через ельник. Там чуть выше по склону он оставил окурок «Примы», аналогичная пачка в его нагрудном кармане. Да, и следы его шагов имеются. Мы пока не знаем, кто он, – Андросов показал на труп. – Но очевидно, что городской, либо турист. Три дня назад на Киалимском кордоне две студенческих группы отмечались. Возможно, один из них, хотя по возрасту не очень подходит.

Листровский слушал Андросова, по-прежнему с неким подозрением глядя на семиствольную березу. В целом, ему было наплевать, кем был пострадавший. Поэтому капитан терпеливо ждал, когда Андросов отойдет от преамбулы и перейдет к существу вопроса.

– Сам же нападавший, – продолжил лейтенант милиции, и Листровский тут же перевел на него взгляд, – ждал жертву, скорее всего, на поляне. Потерпевший вышел из ельника, сделал пару шагов, а потом встал, судя по следам, и попятился назад. Зверь его швырнул на ствол ели. От такого удара, ведь он пролетел почти пять метров, пострадавший потерял сознание, у него сломан позвоночник. Дальше зверь орудовал своей челюстью.

– Следы на теле от первого удара есть? – решил уточнить Листровский.

Андросов слегка сдвинул на бок фуражку и почесал затылок.

– В том то и дело, что на этот раз нет. Будто бы зверь схватил человека и швырнул его двумя лапами.

Все трое замерли, глядя друг на друга, Листровский на Андросова, Андросов на Шакулина, Шакулин на Листровского.

– Прямо вот так, взял в охабку и швырнул? – акцентировал свой вопрос капитан, по лицу которого было понятно, что он мало верит в подобное развитие событий.

Андросов несколько смутился, было заметно, что он не уверен. Лейтенант переключился с почесывания затылка на почесывание правой брови.

– Ну, может быть, зверюга ударила его тыльной стороной лапы в живот. Ведь живота, по сути, не осталось, проверить есть ли там видимые повреждения от такого удара невозможно. А на всех оставшихся частях тела нет явных следов удара или зацепов.

Листровский еле слышно хмыкнул.

– Интересно, что за звери бьют тыльной стороной лапы? Он сам не мог удариться об ствол, как наш позавчерашний клиент?

– Не мог, он именно отлетел, вон, от того места, – Андросов показал на небольшую проплешину на поляне.

– Ну, ясно. – Вроде удовлетворился капитан. – И наше существо опять ничего не оставило?

Андросов выразительно посмотрел на Листровского и развел в сторону руки.

– Ни-че-го. Все следы, которые он оставил нам, это труп. Ни отпечатков лап, ни клочков шерсти, ни примятых растений, ни следов его крови, если она вообще у него есть. Я ничего не нашел. Он как призрак.

Капитан изобразил некое подобие скептической улыбки и обратился к Шакулину:

– Сергей, вам надо нашего общего звериного друга назвать не Уральский оборотень, а Уральский призрак, ближе к теме будет.

Недовольный Шакулин ухмыльнулся и отвернулся в другую от Листровского сторону.

– Все ясно, – кинул капитан Андросову, и двинулся в направлении не дававшей ему покоя «аномальной» березы.

Выждав достаточное время, для того чтобы Листровский отдалился от оставшихся на поляне лейтенантов, Андросов подошел к Шакулину.

– Сергей, завтра после работы, в восемь вечера, приходите в музей к Валерию Викторовичу.

– К Нестерову? – немного опешил Шакулин.

– Да, думаю, вам будет интересно. Мы там все будем. Но подробности при встрече.

– Кто это, мы?

– Завтра узнаете. Только приходите один.

– Хорошо, – насторожился Шакулин. – Я буду.

Андросов улыбнулся и поспешил к своим, которые уже начали транспортировку трупа к грузовичку.

Шакулин обвел взглядом ельник, окружавший поляну со всех сторон.

Листровский с видимым интересом изучал все ту же березу. Два из ее семистволовых ответвлений были причудливым образом изогнуты в своеобразные латинские буквы «S». Капитан стал обходить березу вокруг, видя, что к нему приближается Шакулин.

– Смотрите, Сергей, какой большой муравейник! – Листровский показал на место рядом со стволом дерева.

Шакулин посмотрел на почву под деревом, на саму березу, на муравейник. Но так же, как Листровскому было наплевать на то, кому принадлежал найденный сегодня труп, так и Шакулину сейчас было наплевать на эту конкретную березу и прочие страсти вокруг нее. Казалось, капитан что-то знал, потому-то его и стали интересовать ботанические изыски.

Листровский быстрым взглядом оценил настрой напарника.

– Что, лейтенант, все еще думаешь, что это твой оборотень здесь орудует?

– Тогда, кто же еще?! Не муравьи же! – неожиданно для самого себя резко вспылил Шакулин, и теперь уже более миролюбиво, стараясь загладить нечаянный тон, добавил: – Очевидно, что среди всех известных науке животных такой силищей и интеллектом не обладает никто.

Листровский снял с лица выражение хитрецы, теперь он был строг и неприступен.

– В том то и дело, что известных науке животных. Как вы объясняете два разных почерка, ведь похоже на Таганае завелись два зверя?

Шакулин немного замялся с ответом. Он и сам не знал ответа, откуда взялся второй. Это несколько портило картину событий, которую он построил по прочтении материалов из папки Нестерова. Но проигрывать словесную дуэль Листровскому не собирался.

– Я, честно говоря, понятия не имею, действительно ли убийства совершают двое разных животных. Я вообще с трудом понимаю, как в этом месиве костей и мяса, – Шакулин был возбужден, иначе вряд ли бы так кощунственно смог отозваться о жертвах, – Василий Борисович разбирает размеры и формы челюстей. Но, по-моему, факты говорят нам о том, что ныне наступило то самое время, когда оборотень возвратился на Таганай. Как это происходит – я не знаю, но скоро узнаю.

Шакулин вроде еще что-то хотел добавить, но его перебил ни на грамм не сменивший своего спокойного состояния Листровский.

– Вы говорите о фактах, но имеете больше непроверенных данных и домыслов, чем фактов как таковых.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, после чего Шакулин решил перехватить инициативу вновь.

– А как ВЫ, Евгений Палыч, считаете, кстати? Кто эти звери, их действительно двое? – вопрос был задан с вызовом, но на грани корректности. – Они ведь такие разные, если верить Василию Борисовичу! Так, кто они? Ваша версия? – Это уже звучало слишком вызывающе по отношению к старшему по званию, поэтому требовалась добавочная, понижающая пыл фраза, произнесенная нормальным тоном. – Вам же не нравится моя версия