Последний романтик - Джанет Чапмен

Ки сидел за столом, Микаэла у него на коленях, и оба были залиты ягодным соком.

— Расскажи папе, что ты натворила, юная леди, — сказал Ахаб, указывая ложкой на Микаэлу. — И что я хочу, чтобы он с тобой сделал.

Вытерев руки о передник, Рейчел наблюдала за тем, как во внезапно наступившей тишине Микаэла взглянула на отца самыми большими, красивыми и хитрыми глазами, которые Рейчел когда-либо видела.

— Я сломала компас, — прошептала она, моргая длинными ресницами — раз, два.

Выражение ее лица сделалось жалобным. Она спрятала голову под подбородком Ки и исподлобья обвела взглядом сидящих за столом. — И Ахаб хочет, чтобы ты меня побил.

— Я не сказал «побил», — заявил Ахаб со свирепым видом. — Я сказал «отшлепал». Это большая разница. И если ты, Ки, время от времени будешь прикладываться твердой рукой к ее непослушной маленькой попке, мы сможем прожить следующие пятнадцать лет, оставаясь в здравом уме.

Никак не реагируя на заявления Микаэлы и Ахаба, Ки повернул дочь лицом к себе и взял ее за подбородок.

— Что, по-твоему, я должен сделать? — спросил он.

— Я думаю, что была достаточно наказана, папочка, — сказала она, опять хлопая ресницами. — Целую неделю я скучала по тебе и… и по всем, — она дрожащим голоском, стараясь заглянуть в глаза всем сидящим за столом мужчинам.

Но Ки заставил ее смотреть на него.

— Каким образом ты разбила компас?

— На него упал бум.

— А почему он упал?

В ее больших голубых глазах отразилась тревога.

— Может быть, он упал, когда я развязала веревку, — прошептала она.

— Ты развязала веревку, хотя тебе не позволено дотрагиваться до такелажа, — спокойно произнес Ки.

Микаэла кивнула:

— Я старалась поскорее доплыть до тебя, папочка.

О, она хорошая девочка, решила Рейчел. Мисс Микаэла Оукс могла бы давать уроки куртизанкам. Рейчел вгляделась в лица мужчин, изучая их выражение.

В глазах Ахаба читалось равнодушие. Очевидно, он слишком часто становился свидетелем женских хитростей. Дункан хмурился, Люк едва сдерживал смех, а Джейсон, Питер и Мэтью кивками поддерживали Микаэлу.

— Ты знаешь, что может случиться с кораблем без компаса? — спросил Ки.

Микаэла медленно покачала подбородком, зажатым в его пальцах.

— Он может сбиться с курса. Если бы Ахаб не был таким хорошим капитаном, ты могла бы сидеть сейчас во Франции вместо того, чтобы быть с нами здесь, в Мэне.

— Я больше не буду трогать такелаж, папочка.

— Не будешь. И купишь Ахабу новый компас.

— Но у меня нет денег.

— Тогда тебе придется их заработать. Деньги, которые Ахаб платит своему матросу за то, что тот чистит медь на «Шесть и одна», он будет платить тебе. И когда ты заработаешь достаточно денег на компас, ты купишь его ему.

Ее глаза расширились от удивления.

— Но ведь это тяжелая работа, — запротестовала она, высвобождая подбородок и складывая руки на груди, как ее отец. — Я еще маленькая.

— Если тебе хватило сил развязать такелаж, то ты сможешь и почистить медь, — сказал Ки, громко чмокая ее в лоб. Он встал и посадил ее на стул, подвинув к ней миску с клубникой. — Ешь. Ты начнешь работать завтра.

Расстроенная тем, как все обернулось, Микаэла встала на колени на стул и прижала свою миску к груди. Ее плечи ссутулились, когда она стала есть, бросая обиженные взгляды на Ахаба.

Ахаб наполнил ягодами свою миску, насыпал туда полчашки сахара и закончил свой пир удовлетворенной улыбкой.

— Можно мне поговорить с тобой наедине? — спросил Ки, подходя к Рейчел и кладя руку ей на спину. Он подтолкнул ее к входной двери и, сойдя с крыльца, повел через лужайку к океану.

— Она очаровательна, Ки, — сказала Рейчел, как только они достигли покрытого галькой пляжа перед ее домом. — Красавица и просто сокровище.

— Она очень озорная, — возразил он с нескрываемой любовью и гордостью в голосе. — Удивительно, как мы все не спились. — Он улыбнулся и покачал головой. — Последние пять лет были самыми длинными годами в моей жизни, и клянусь, что я состарился по крайней мере лет на десять.

Он протянул руку и нежно провел костяшками пальцев по ее щеке.

— Но они были и лучшими в моей жизни, и я не отдал бы их за целый свет. — Он обнял ее и приподнял до уровня своего лица.

Его губы властно впились в ее рот. У Рейчел замерло сердце. Она обняла его за шею и приоткрыла губы, чтобы он мог полностью завладеть ее пахнувшим клубникой языком. Его руки прижимали ее к себе так крепко, что она чувствовала возле своей груди стук его сердца.

Он намотал ее косу на свою ладонь, добираясь до изгиба ее шеи, и запрокинул ей голову, чтобы их поцелуй стал еще глубже.

Реакция Рейчел была мгновенной: ее кровь закипела, а нервные окончания ожили, покалывая от желания. Жар его плоти проникал сквозь ее одежду до самой кожи, обдавая сладострастным теплом. А его рот — о, этот рот! — ласкал ее, посылая в мозг эротические картины их обнаженных тел в одной постели — сплетавшихся, трепещущих, возбуждавших друг друга до самозабвения.

Он опустил свободную руку, притянув к себе ее ягодицы, и Рейчел почувствовала, как в нее входит его желание. Он оторвался от ее рта, скользя губами по щеке, покусывая мочку уха, заставляя ее дрожать от плотского наслаждения.

А затем он выпрямился и отпустил ее, сжав ее плечи, что было очень кстати, так как ноги ее не держали.

— Вот так, — пробормотал он, — так-то лучше.

Лучше? Лучше, чем что? Черт возьми, ей было лучше до того, как он заставил ее кровь закипеть.

— Ну, теперь насчет Микаэлы, — сказал он деловым тоном, сняв руки с ее плеч и скрещивая их на груди. — Она может пожить у тебя?

— Разве у меня есть выбор?

Он пожал плечами:

— Я могу погрузить ее на борт «Шесть и одна» в надежде, что Ахаб не выбросит ее в море.

— О, перестань, — поморщилась Рейчел. — Она ведь еще совсем ребенок. Ей только пять лет.

— Но она стремительно растет, — констатировал он, проводя рукой по ее лицу. — Ей бы не помешало женское общество. Она всю свою жизнь была окружена мужчинами.

— А где ее мать? Она что, никогда ее не видела?

Его глаза приняли жесткое выражение, и он отрицательно покачал головой:

— Микаэла была моей с тех пор, как ей исполнилось десять минут от роду.

— Ее мать… умерла? — шепотом спросила Рейчел.

— Нет. Так что, мы договорились?

Очевидно, вопрос о матери Микаэлы не обсуждался.

— Может ли наш договор начаться с завтрашнего дня? У нас с Уиллоу сегодня вечером есть маленькое дело.

Его брови вопросительно поднялись, и он кивнул в сторону стоявшего во дворе зеленого пикапа:

— Имеет ли это дело отношение к грузовику Ларри Джен-кинса?