Сиам Майами - Моррис Ренек

— Дочка Веллингтона, — ответил Мотли, словно этим все объяснялось.

— Того, кто победил Наполеона?

— Бери выше. Ее отцу принадлежат участки под несколькими лучшими бродвейскими театрами.

— Что же он делает, сидя на своей земле?

— Ничего, просто собирает умопомрачительную ренту. Ее папаша зарабатывает на Бродвее больше денег, чем самые модные продюсеры. При этом он не финансирует постановок, не строит театров, не ходит на премьеры. Он имеет доход от сдачи земли под театрами. Один из его бродвейских участков приносит ему по сотне тысяч в год, а ведь театр на этом клочке построил кто-то другой. — Мотли так веско перечислял достоинства землевладельца, как будто тот открыл закон всемирного тяготения.

— Какая связь между рентой с недвижимости и пением Селесты?

Мотли утомленно прикрыл веки. Открыв их, он сунул в карман Барни двадцатку.

— Очередная прибавка. Расходы на Селесту не облагаются налогом. Ты не сможешь купить ей «Котекс» и заставить расплачиваться государство, зато можешь приобретать для нее французские духи, билеты в оперу, цветы — все спишется. Бери квитанции на все — почтивсе, что вы с ней делаете вдвоем, и присылай их мне. — Он поперхнулся от волнения. — Если она подпишет контракт…

— Но ты дал понять, что она плохо поет.

— Верно, из рук вон. Но такая певица добавит нам престижа, если мы ее зацапаем.

Барни улыбнулся. Мотли не усматривал в подобной теме ничего забавного.

— Что же заменит голос? — осведомился Барни.

— Ее папаша.

— Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь! Люди способны отвернуться от Карузо, но к деньгам неравнодушны все. Ее отец вкладывает такие крупные суммы, что, когда он читает «Уолл-Стрит джорнэл», даже в хорошие для биржи дни, у него такой вид, будто вконец замучила грыжа. Он один из тех, кто лоббирует интересы владельцев недвижимости в этом городе. Они — крупнейшие жертвователи на машину демократической партии. Его лобби влияет на подбор судей. Боже сохрани назначить судью, способного встать на позицию съемщика! Если бы ты был зятем Веллингтона, то мог бы водить машину в подпитии, не опасаясь вылететь на встречную полосу и укокошить пятерых невинных граждан. Судья все равно закрыл бы дело, мудро заметив, что в наши дни почти все выпивают.

— И мы смогли бы урвать кусочек этого могущества благодаря бесталанной певичке?

— Это только начало. — Мотли разинул рот в безмолвном прославлении возможных благ. — Если Селеста заключит с нами контракт, то к нам кинутся все звезды, нуждающиеся в покровительстве. Почему? Да потому, что они не сомневаются, Веллингтон отдаст свою дочь только в самые надежные руки.

— Ты хочешь сказать, что Селеста могла бы в два счета стать звездой?

— Звездой ей не быть. Но мы можем сделать ее похожей на звезду.

— Если при отсутствии у нее таланта для тебя не составляет труда обеспечить ей хорошую карьеру, то почему за столь денежное дело не возьмется кто-нибудь еще?

— Я не сказал, что у нее напрочь отсутствует талант. Как ты сам заметил, она отменно сложена, и в этом ее талант. У нее есть деньги, престиж, красота, ты же способен помочь ей выбиться.

— Откуда ты это взял?

— Что, если ты, занимаясь Сиам, возьмешь в оборот и Селесту? Веллингтон не сможет заподозрить в тебе рвача, клюнувшего на имя Селесты. Другие, конечно, будут полны подозрений. Таков шоу-бизнес: романтика, переходящая в истерику, и реальность, напоминающая кувалду. Но шансов у них не будет. Ты — новое лицо, к тому же чист. Понимаешь, это улица с двухсторонним движением. Ты подаришь ей престиж: люди решат, что Селеста талантливее, чем им казалось.

— Как много она для тебя значит? — спокойно спросил Барни.

Зигги поморгал. Наконец-то Барни перешел к делу.

— Повторяю: ты добиваешься ее подписи — и Сиам больше не грозит опасность. Я повлияю на Доджа.

— Я добиваюсь подписи мисс Веллингтон — и Додж поступит в отношении Сиам так, как я велю?

— Излагаю главное: договор с Селестой — и ты диктуешь собственные условия. — Зигги едва не стукнулся головой о голову Барни, настолько плотной была обтекающая их толпа, стремящаяся к бару и в обратном направлении.

— Господа, — возвестила Селеста, подхватывая Барни под локоть и прижимаясь к нему, — время вышло!

Но расстаться с Мотли он не успел — раздались аплодисменты в адрес Сиам.

Барни стало стыдно. Он отвлекся на Мотли, на мисс Веллингтон и не слушал пения Сиам. Аплодисменты заставили его спохватиться. Он присоединился к остальным и так яростно захлопал, что чуть было не отбил ладони.

Мотли и мисс Веллингтон не отставали. Раздался скрип стульев — люди вскакивали из-за столов, чтобы работать ладонями стоя. К овациям присоединились даже те, кто отлучался к телефону и в туалет. Громилы в расстегнутых пиджаках покинули прокуренный кабинет директора, чтобы тоже всласть поаплодировать. Скрип стульев стал неотъемлемой частью шума, свидетельствующего о признании певицы. Люди устроили настоящую овацию, хлопали вовсю, не жалея ладоней.

Сиам изо всех сил улыбалась, кланялась, посылала воздушные поцелуи. Аплодисменты не стихали. Сиам настолько завела своих слушателей, что ей стало неловко, но это только усилило неистовство публики.

Барни начал проталкиваться к сцене. Не успел он пройти и метра, как Мотли сгреб его за плечо. Барни почувствовал себя в ловушке. Реши он продолжить свое движение в намеченном направлении — и, по-видимому, поплатился бы сломанной лопаткой.

— У Барни обязательно найдется для вас минутка, — сказал Мотли Селесте с почтительной улыбкой. Та зарделась.

— Я просто хотела, чтобы он как-нибудь послушал, как я пою.

— Послушает, — обнадежил ее Мотли. — Он беззаветно предан своим певцам. Когда наступит ваша очередь, он будет так же трудиться на вас.

С Мотли было трудно сохранить терпение.

— Я хочу, чтобы мой менеджер имел представление о моем голосе.

Барни склонил голову набок, чтобы слишком открыто не выказывать своего восхищения независимостью девушки. Он уже сожалел, что беседа приобрела некоторую жесткость. Готов был прославлять Селесту, требовавшую, чтобы к ней относились только так, как она того заслуживает.

— Я тороплюсь, — сказал Барни в свое оправдание. — Пришлите Зигги вашу пробную запись, а он передаст ее мне.

Мотли ослабил хватку, видя, что Барни готов к сотрудничеству.

— Давайте пообедаем завтра, — предложил Зигги Селесте, которая нехотя кивнула. — Барни свяжется с вами, как только прослушает запись.