Осколки вечности - Вячеслав Седов

Ноги легко несли по дороге. Долговязый даже не останавливался. Он бежал и бежал, поскальзываясь в грязи. Странное возбуждение переполняло его, словно он снова оказался во времена своей бурной молодости из грабежей, поджогов и засад на дорогах. Лихие выдавались тогда деньки.

Наконец, показалась развилка.

По дороге едет всадник. Ну вот и славно!

– Стойте! Помогите! - закричал владелец мануфактуры.

Но всадник его не слышал или делал вид, что не слышал.

Долговязый подскочил к нему и схватил лошадь под уздцы. В седле горбился тот самый молодой истребитель неупокоенных, которого он видел в городском кабаке.

– Помогите, сударь, не пожалеете! - пообещал старый лис.

Но молодой всадник поднял лошадь на дыбы, опрокинув его, и поехал дальше.

– Стой, проклятый!!! - владелец мануфактуры бросился за ним следом.

Всадник обернулся, выхватил из-за спины огромный, сияющий, словно ночная звезда, меч и обрушил на голову долговязого…

Истошный вопль прокатился по коридору в гостиную и сбежал вниз по каменным ступеням лестницы. Старый лис вскочил с кровати весь в холодном поту. Постепенно возвращалось ощущение реальности… Реальности знакомых стен и потолка над головой.

В зарешеченное окно проникал дневной свет.

Жгучая боль пронзила спину.

На покрывале следы крови.

Хлыст валялся под спущенными на пол ногами.

Разряженный самострел лежал у подоконника. В двери засел болт…

Ключи! Где ключи!?

Долговязый осмотрелся - связка висела на спинке кровати. Он облегченно вздохнул.

Голова была как в тумане. Он приложил руку к груди, успокаивая бешено колотившееся сердце. Подобные потрясения тяжело давались в его возрасте. Накинув куртку и шляпу, пошел по коридору в гостиную, по дороге вынув глубоко засаженную меж досок странную металлическую пластину.

«Колокол» в камине был обезврежен.

Чертыхаясь, владелец мануфактуры прошел к конюшням. Там он окликнул своих подручных, но никто не отозвался. Вспомнив о трупе стража в ночном видении, он вывел лошадь, сел в седло и объехал мануфактуру кругом. Обнаружив только двоих убитых, долговязый заскрежетал зубами на третьего, что, очевидно, успел сбежать к реке. Злость клокотала в нем, подогреваемая ноющей спиной от полученных ночью ударов хлыста.

О! Он все сделает, но достанет хоть из-под земли того наглеца, что посетил этой ночью! Раздраженно ударив пятками в бока лошади долговязый дал шпор, занес хлыст…

В голове помутнело, все вокруг закружилось. Он сам не понял, как оказался на снегу, жадно глотая ртом воздух.

Виски сдавило словно в тисках. Рука загребла немного снега вместе с грязью и сунула под рубаху на грудь. Тяжесть и жар перемешались там, под ребрами, с которых хотелось рвануть кожу и затолкать туда побольше холодного снега.

Душно и давит на грудь. Еще снега, еще и еще! Рубаха насквозь мокрая.

Нельзя же так глупо!

С неба снова посыпал снег, как и в прошлое утро, и снежинки, опускаясь на лоб и бледные губы владельца мануфактуры, уже не таяли так быстро…

Истребитель неупокоенных утром возвращался в город.

Дело было сделано. Он не ожидал, что все выйдет так легко. Видимо, гули были голодными и просто жадно бросались на него, чего ему, впрочем, и было нужно. Огромный меч лишь с виду казался неуклюжим и тяжелым оружием. На самом деле, когда клинок демонстрировал свои подлинные возможности, для чудищ, даже не обделенных разумом, было, как правило, слишком поздно и отступить они не успевали. Выучка, не смотря на немалый срок существования клана в горах вдали от людей, по-прежнему оказывалась превосходной. Однако, к сожалению и самого молодого человека, и обитателей вот таких вот городков и деревень, которые можно было увидеть только на столичных огромных картах, удачливое и полезное начинание еще век назад, теперь имело все меньше адептов и готовых поддерживать это правителей. Война, как и предрекал наставник истребителя неупокоенных, объединяет только тогда, когда один в поле не воин, ведь с другой стороны идет армия. Стоило всему этому прекратиться и снова каждый сам за себя и для себя. Правда, старый учитель обещал, что это продлиться недолго, но сейчас особенно, как никогда, были нужны такие, как его ученик. Истребитель неупокоенных полностью соглашался с этим. Более того, он убедился в том, что дела здесь еще не закончены.

Молодой человек был благороден и честен, пусть даже в чем-то и наивен, но тем лучше оказывалось для жителей городка, которые вряд ли знали, что гуль - это осушенный «до дна» вампиром человек. Пусть даже они это и знали, но вряд ли кто-то из прочих наемников сообщил старосте, что гули «свежие», то есть их «выпили» не так давно. Следовательно, где-то поблизости находилось гнездовье тех, кого ученые мужи называли в своих трудах nosferatu.

Хотя для гнездовья количества гулей было недостаточным. Как говаривал один опытный истребитель неупокоенных: «Эти твари, как помет летучих мышей, чем больше этого дерьма вокруг, тем многочисленнее братия его произведшая». Не смотря на грубость изложения теории, здравое зерно в ней все же имелось, поэтому молодого человека не удивило, что наемники вели свою бесхитростную игру столь нагло. Получая деньги, они уничтожали следствие, но не причину, прекрасно зная, что вскоре гули снова появятся и снова можно получить свой куш, приложив немного усилий и ловкости.

Истребитель неупокоенных после схватки в руинах лепрозория оценил противника, который прятался где-то поблизости и питался жителями городка, собирая незаметно своеобразный «урожай». Очевидно, если судить по силе порожденной нежити, это был кто-то из низших вампиров, которого либо прогнали из семьи, либо война лишила его таковой. И вот теперь он укрылся здесь, не торопясь образовать новую, так как иначе дело дойдет до столицы, а у инквизиторов разговор был короче чем осиновый кол, что вгонят кровопийце в сердце.

Кабак встретил молодоо человека радостными криками смотрителя ночных улиц и его племянника, пьяного как сапожник. Посыпались расспросы, но истребитель неупокоенных сохранял значительное молчание и, за кружкой подогретого вина с пряностями, которым его угостил за старания хозяин заведения, терпеливо дожидался старосты. За ним тут же послали, чтобы поднять из кровати спозаранку.

Ждать долго не пришлось. И вот молодой человек уже излагал свои предположения под кивки мало понимающих, но согласных с ним, смотрителя ночных улиц и его помощника. Староста от таких новостей лишь нервно теребил в руках свой кошель, которому грозило в скором времени еще больше похудеть. Но выбор бургомистра был невелик, если он действительно хотел получить это достойное звание, а не слышать только из уст подкупавших его.

– Вы понимаете, надеюсь, что наш городок не сможет себе позволить заплатить за голову вампира? Если только удастся переговорить с владетелем мануфактуры. Но он проигрался в пух и прах, а тот мошенник, что обчистил его карманы, наверняка далеко отсюда, - сказал староста, начинавший жалеть о том, что так дешево отпустил полукровку.

– Боюсь, вам не все известно об этом «благодетеле» городка, - запальчиво возразил молодой человек, усмотрев в этом шанс поделиться тем, что услышал у ворот руин лепрозория, - Знаете ли вы, что этот изверг замучил до смерти нескольких детей у себя на мануфактуре и трупы их за деньги хоронил старик-могильщик в руинах за городом. Как раз там, где я принял этой ночью бой.

– Черт побери! - воскликнул смотритель ночных улиц, грохнув кулаком по столу, и зло посмотрел на старосту.

– Я ничего не знал об этом, клянусь! Те из детей, что бывали с ним в городе в торговые дни выглядели вполне сытыми! - пытался оправдаться староста.

– Неудивительно, ведь сейчас зима и еды им может не хватать! - почти крикнул истребитель неупокоенных, которого поражала подобная доверчиваость.

– Что вы предлагаете делать!? - оттолкнув старосту сел напротив молодого человека смотритель ночных улиц, мгновенно протрезвевший от таких известий.

– Я думаю наведаться на мануфактуру, - ответил истребитель неупокоенных и добавил, - Скорее всего ваш «благодетель» платил дань вампиру, иначе как он уцелел на ночных дорогах. Избавимся от одного «упыря» хотя бы, а второго, того, кто порождает гулей, подсторожим на мануфактуре. Он туда явится, вот увидите. Молодая плоть и кровь для него излюбленное лакомство.

– Собирай мужиков, пусть прихватят топоры, вилы и еще чего потяжелее! - толкнул под локоть племянника смотритель ночных улиц, - Пора кончать со всем этим.

– Кто вам сообщил об этом? Какой еще старик-могильщик? - тихо поинтересовался староста.

– Он назвался Жилем… - начал молодой человек.

– Жиль?! - воскликнули хором окружающие.

– Да.

– Так он же умер в конце этого месяца! - староста побледнел как полотно, - Видать, старуха его не соврала, что он шатается по дорогам, а ночью стучит ей в окно. Я уж подумал, что она тронулась умом от горя.