Кровавое Крещение «огнем и мечом» - Виктор Поротников

Во время очередного такого выпада Теребила потеряла равновесие, видимо, у нее закружилась голова. Быстрый меч Бокши резанул Теребилу по ноге чуть повыше колена. Вскрикнув от боли, Теребила выронила меч, зажав рану ладонью. Бокша вновь сделал выпад, острие его меча вонзилось Теребиле в горло. Теребила с хрипеньем рухнула на колени, в ее округлившихся глазах застыли растерянность и недоумение. Перехватив меч поудобнее, Бокша одним ударом отсек Теребиле голову, которая покатилась по земле прямо под ноги шарахнувшихся бояр. Боярские жены в ужасе отворачивались, не в силах смотреть на фонтанирующую кровь из агонизирующего безголового женского тела.

— Теперь мы с тобой в расчете, боярыня, — прошептал Бокша, выбираясь из ямы и перешагивая через обезглавленный труп Теребилы.

Глава пятая

Разлетелись черепки

Мечислава была в отчаянии. Добрыня, вернувшийся из похода на вятичей, собрался вести войско в Киев, невзирая на осеннюю непогоду. Мечислава, столько надежд возлагавшая на колдовской обряд, совершенно не узнавала своего супруга, который был с нею холоден и неразговорчив. Если до похода на вятичей Добрыня испытывал страсть и нежность к жене, то теперь от его страстной нежности не осталось и следа.

Ворожиха Яробка сказала Мечиславе, что, скорее всего, кто-то наложил на Добрыню более сильный приворот. Какая-то другая женщина завладела сердцем Добрыни. Яробка уверяла Мечиславу, что ей по силам с помощью волхования узнать имя этой женщины и где она живет, но для этого ей нужно проникнуть в мысли спящего Добрыни. Мечислава совершенно не представляла, как это можно сделать, поскольку Добрыня сторонится всяческих волхований, он даже оберегов на себе не носит.

У Мечиславы оставалась последняя возможность удержать подле себя Добрыню — это опять дать ему выпить приворотное зелье. Яробка приготовила это зелье и передала его Мечиславе, предупредив ее, чтобы она сохранила глиняную кружку после того, как ее муж выпьет из нее зелье приворотное. «Коль расколется эта кружка на части, то и зелье, выпитое Добрыней, утратит свою силу», — промолвила Яробка.

Накануне выступления войска из Новгорода Добрыня собрал бояр новгородских на совет. Добрыня хотел уговорить новгородских воевод, чтобы те отрядили вместе с ним дружину новгородскую. Добрыня давно собирался спровадить варягов из Киева и заменить их новгородцами. Но договориться с боярами Добрыне не удалось. Мужи новгородские негодовали на Добрыню за то, что он, вопреки их настояниям, заключил мир с князем Дробиславом, войско которого было разбито и рассеяно.

«В скором времени Дробислав опять за старое примется, начнет грабить наши торговые караваны в верховьях Волги, — сердито выговаривал Добрыне посадник Щерб. — В кои-то веки нам удалось этого зверя прищучить в его собственной берлоге, но ты, Добрыня, не довел дело до конца, не отыскал в лесах град Клещин. Сей град наверняка где-то близ Плещеева озера расположен. Мы были в одном шаге от полной победы над Дробиславом, в одном шаге! И шаг этот ты так и не сделал, Добрыня. А посему наша рать не пойдет с тобой в Киев, уж не обессудь. У нас и своих забот хватает!»

С военного совета Добрыня пришел домой мрачнее тучи. Сразу объявил тестю и жене, что завтра поутру выступит с полками из Новгорода.

Мечислава решила действовать немедленно, она стала ластиться к Добрыне, уговорила его сесть за стол и отведать яств, ею приготовленных. С бьющимся сердцем Мечислава протянула Добрыне кружку из красной глины с квасом, в котором было размешано зелье приворотное.

Добрыня взял кружку и выпил квас.

В это время Туровид вновь завел речь о том, что Добрыне надлежит отстранить от власти Владимира и самому промышлять о делах государственных. «Чего вола за хвост тянуть! — сказал Туровид. — Гляди, зять, прорежутся зубы у Владимира, перешагнет он через тебя, как перешагнул через брата Ярополка! Спохватишься, да поздно будет!»

Добрыня в сердцах швырнул кружку на пол, так, что черепки разлетелись по углам.

«Не подбивай меня на злое дело, отец мой, — раздраженно бросил тестю Добрыня. — Владимир по праву занимает стол киевский. И я не стану лишать его этого права! Не стану!»

Добрыня тут же удалился из трапезной, громко хлопнув дверью.

Мечислава со слезами ползала на коленях, собирая осколки разбившейся кружки, вместе с которой разбилась вдребезги и ее последняя надежда удержать Добрыню подле себя.

Глава шестая

Великий замысел

До Киева Добрыня добрался уже по первому снегу. Распустив ратников по домам, сам Добрыня не смог в полной мере насладиться отдыхом после трудного двухмесячного пути от Ильмень-озера до Киев-града. Дела и заботы посыпались на него, как горох из порванного мешка.

Первым делом Добрыня выслушал жалобы жрецов, которые были обеспокоены тем, что в княжеский терем зачастили арабы-бохмиты, иудеи, латиняне и греки.

«Вздумал князь Владимир вызнать, чья вера лучше: у христиан или у бохмитов, — молвили жрецы. — Целыми днями торчат иноземцы в хоромах княжеских, рассказывают Владимиру про Христа и Магомеда, про разные чудеса, ими свершенные, листают свои священные талмуды. Нам, волхвам, уже ходу к Владимиру нет. Мы можем общаться с князем лишь через слуг его. Боги наши недовольны Владимиром! Не дело Владимир замышляет! Хочет он, видать, по стопам княгини Ольги пойти, отречься от дедовских богов!»

Едва Добрыня завел об этом речь с Владимиром, как тот его сразу успокоил. Мол, все его разговоры с иноземцами о Христе и Магомеде от обычного любопытства, и только.

«Интересно мне слушать, как бохмиты и христиане спорят друг с другом, доказывая превосходство своей веры, — сказал Владимир. — Однако для русичей их вера совершенно не годится. Бохмитам дозволяется много жен иметь, но нельзя вино пить и свинину вкушать. Молиться же бохмиты обязаны аж пять раз в день! А мужчины у бохмитов делают обрезание на половом органе, это уж совсем дикость, по-моему. У христиан обрезания нет, но опять много жен иметь нельзя и постных дней в году много, когда мясо и молоко под запретом. К тому же каждый христианин должен иметь своего духовника, коему он обязан рассказывать обо всех своих грешных проступках. А духовник имеет право наказывать согрешившего христианина голодом, холодом, долгим затворничеством и ночным бдением. Это уже просто рабство какое-то!»

Отказываться от дедовских богов Владимир не собирается. Славянские боги хоть порой бывают грозны и капризны, однако они не требуют для себя каменных храмов, не принуждают людей изнурять себя голодом и молитвами, не запрещают пить хмельной мед и вкушать свинину. Тем более что на Руси никакое веселье не бывает без обильной трапезы и хмельного питья.