Александра - Олег Ростов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В таких средневековых башнях, что в Европе, что в Азии строили винтовые лестницы. Причём, они были узкие. Там мог двигаться только один человек. Это для того, что если в башню ворвутся враги, то подниматься могут по одному. А значит обороняющимся будет легче защищаться. Но это палка о двух концах. Ведь вниз они могли спускаться тоже по одному. Никифор встал напротив лестницы, я сбоку. На нас выскочил первый из людей ландсгерра Ульриха фон Деница. Этот в отличии от простых ратников был защищён более лучшими доспехами. Ожидаемо, он бросился на Никифора. Я рубанула его по ноге с боку. Он закричал и повалился. Никифор мгновенно добил его. Тут же выскочил ещё один. Опять удар катаной, теперь уже по рукам, в которых он сжимал меч-полуторник. Так называемый «Бастард». Очень хороший меч. Но не для меня. Практически отсекла ему левую руку, прорубив метал доспеха, в виде сочленений, которые и позволяли сгибать и разгибать конечность. Рыцарь успел оглянуться на меня, как получил удар саблей по шее. Третий, выскочивший воин прикрывался щитом. Попыталась сбоку достать его, но он умело увернулся и отбил лезвие японского меча в сторону, одновременно блокируя мечом удар Никифора. Вот дьявольщина! Тут же появился ещё один. Всё, они прорвались. Никифор продолжал рубиться с первым прорвавшимся. Я схватилась со вторым. С лестницы появился ещё один. Мелькнул меч. Я прыгнула на стену, оттолкнулась от стены и сделала кувырок через голову. Меч немца врубился в стену. Лязгнуло.
— Никиша, — это я так иногда звала Никифора, — двигайся. Делай как я. Делай то, чему тебя учила.
Наше спасение и наша сила была в движении, а не в тупом противостоянии закованным в железо профессионалам. Никифор отпрыгнул. Мы не были обременены железом, как наши противники, а значит были ловчее и быстрее. Вот правда места было мало, а их становилось больше. Противник нанёс мне ещё один удар мечом, чуть наискось. Я крутанулась вокруг своей оси, одновременно подпрыгивая. С разворота нанесла удар ему в голову прорубая шлем. Никиша ударил ногой рыцаря в щит. Тот качнулся назад. В этот момент парень рубанул другого, сунувшегося к нему, по плечу, пробивая металлический наплечник. Я достала ещё одного, прорубив ему бок. В этот момент меня долбанули щитом так, что я отлетела к бочкам. Из меня выбили весь воздух. Я не могла дышать. Но на инстинктах подскочила. Пнула под ноги двум набегавшим на меня, корзину с какими-то овощами или ещё с чем, бог знает. Один запнулся и начал падать. Я прыгнула ему на спину, перекатываясь через него. Его напарник хотел меня в этот момент достать, но достал своего товарища, прорубив ему доспех на спине.
В этот момент с низу по лестнице в донжон хлынули наши кованные ратники и первым заскочил Иван.
— Саша! — Заорал он, я отскочила к нему. Меня трясло. Пыталась восстановить дыхание. Ванечка молодец. Это не Голливуд, с его стремными сценами, когда во время рубки, герой вдруг начинает выяснять у упавшего товарища, как он себя чувствует. Не нужна ли ему таблетка от головы и консультация психолога? А вокруг, в это время, льётся кровь, летят головы, но героя почему-то никто не трогает. Я кивнула мужу. Увидела, как его глаза стали наливаться кровью. Он кинулся в свалку. За ним другие ратники, забегающие по лестнице. Немцы поняли, что дело тухлое и рванули наверх. Двое успели заскочить на лестницу, троих изрубили в капусту. Не помогла и хвалёная немецкая броня. Когда Иван кинулся вслед за отступившими, уже я закричала ему:
— Ваня назад! — Слава богу успела немного восстановить дыхание. — Назад, Ванечка. Они никуда не денутся. Сами сдадутся.
— А если нет?
— Тогда сдохнут.
— Там казна, Саша.
— Плевать на казну. Тут и без казны много чего возьмём. Верь мне, любимый. Я не хочу класть людей. Мне каждый наш воин дорог, дороже сотни вместе взятых рыцарей. Скажи лучше, замок полностью под контролем?
— Вроде да. — Иван, подойдя ко мне, снял свой шлем. Стал меня ощупывать, оглядывать.
— Что ты меня щупаешь, словно мы с тобой на сеновале? — Недовольно спросила его. Раздался смех дружинников.
— Цела ли ты, Сашенька?
— Цела. Только щитом приложили. Но это ерунда. Никифор? — Позвала своего диверсанта.
— Здесь я, хозяйка. — Он стоял и морщился. Увидела у него кровь на груди. Костюм был разрублен.
— Сильно зацепили?
— Нет. Так чиркнули и всё.
— Тебя надо перевязать. Что же ты так, Никиша?
— Прости, царевна. Но я не так ловок. Как ты.
— А надо быть таким же. Запомни, твой девиз должен быть такой: «Порхать как бабочка, жалить как оса!»
— Ничего себе из Никифора бабочка! — Услышала я голос дядьки Евсея. Старый воин снял шлем. Смотрел на меня и улыбался. Покачал головой. — Ай да царевна! А да дева! Ай да молодец. Честно скажу, до конца не верил, что такое возможно. Но поди же ты. Мы в замке. Замок весь наш. И мы не потеряли ни одного воя! Скажи кому, что такое сделала юная дева, не поверят.
— Дядька, что там? — Спросил Иван.
— Всё хорошо. Ворота закрыты, мост поднят. Везде наши воины. Но как я понимаю верхняя часть донжона остаётся за фон Деницем?
— Да и бог с ним. — Усмехнулась в ответ. — Сдастся. Если нет, умрёт.
— Это как? Его сейчас из донжона не выбьешь.
— А я не собираюсь выбивать. Я просто взорву верхнюю часть и всё.
— Как взорвёшь?
— Очень просто, дядька Евсей. Барон хорошо укрепился. Он обзавёлся пушками. А чтобы пушки стреляли, то и порохом. Его в крепости достаточно. Заложим несколько бочек здесь. Плюс пару-тройку нашего динамита и всё. Половину донжона снесёт так, что только камни полетят в разные стороны.
— Жестоко.
Я пожала плечами. А мне что тут с бароном, политесы разводить?
— Нормально, дядька Евсей. У нас говорили так, если враг не сдаётся, его уничтожают! А мы, отходя из замка, не можем оставить его у нас за спиной. Но я, почему-то уверена, Ульрих не захочет умирать. Дядька Евсей, начинайте полностью всё шерстить. Всё, что можно отсюда вывезти. Вы лабораторию алхимика нашли?
— Да. Рядом с донжоном есть небольшой домик.
— Надеюсь, Маркус жив?
— Жив. Даже возмущался, когда его за шиворот вытаскивали во двор, пока его один воин по спине плашмя мечом не навернул. Тогда только заткнулся.
— Дядька! Я же просила.
— Да ничего с ним не случилось. Целый он.
— Дядька, и я очень надеюсь, что ни один стеклянный сосуд, что у него есть не разбили?
— Обижаешь, дочка. Только его вытащили и всё. Да туда никто добровольно сам и не зайдёт. Чернокнижник он же, колдун.
— Дядька, давай не будем торопится. Это хорошо, что туда к нему никто больше не заходил. Я сама туда пойду и решу, что мы заберём. Нужно начать готовить повозки, лошадей. Начинать грузить добычу. И самое главное, надо снять пушки.
— Да. Я удивлён. Не знал, что фон Деницы приобрели пушки. Ещё бы найти пушкарей.
— Посмотри среди тех, кто остался жив.
— Ты взорвала дружинный дом.
— Пушкари особая каста. Они с простыми латниками не тусуется.
— Что делают?
— Пушкари считают себя выше простых солдат. Вернее латников, дружинников.
— Понятно. Думаешь, где-то спрятались?
— Конечно.
— Будем искать. Если они живы, я их найду.
В этот момент с лестницы раздался вопль. Говорили на русском, но с акцентом.
— Кто вы такие? И что хотите?
Евсей хотел ответить, но я подняла руку, показывая ему, что сама
