На музыке. Наука о человеческой одержимости звуком - Дэниел Левитин

нам знакома и еще одна особенность музыки, которую должна учитывать адекватная теория памяти: мы можем мысленно сканировать песни и представлять их трансформации.

Вот пример, основанный на эксперименте, который провела Андреа Халперн: есть ли слово at в государственном гимне США The Star-Spangled Banner («Знамя, усыпанное звездами»)? Прежде чем читать дальше, подумайте над ответом.

Если вы похожи на большинство людей, то вы «сканировали» песню в голове и напевали ее себе в ускоренном темпе, пока не дошли до фразы «Что средь битвы мы чли на вечерней зарнице», где в оригинале встречается предлог at: «What so proudly we hailed, at the twilight’s last gleaming». Так вот, при этом произошло несколько интересных вещей. Во-первых, вы, вероятно, напевали про себя песню быстрее, чем когда-либо ее слышали. Если бы мы были способны воспроизводить только ту версию песни, которую сохранили в памяти, мы бы не смогли этого сделать. Во-вторых, ваша память оказалась не похожей на магнитофон; если вы захотите ускорить воспроизведение на магнитофоне или видеомагнитофоне, изменится высота звука — он станет выше. У себя же в голове мы можем менять высоту и темп воспроизведения независимо друг от друга. В-третьих, когда вы наконец дошли в уме до слова at — до своей цели, до ответа на поставленный вопрос, вы, вероятно, не смогли удержаться от того, чтобы продолжить мысленно слушать песню и проиграть оставшуюся часть фразы: «the twilight’s last gleaming». Это говорит о том, что кодирование в нашей музыкальной памяти иерархическое: не все слова в песне одинаково ярко запечатлены, и не у всех частей музыкальной фразы одинаковый статус. У нас есть определенные точки входа и выхода, соответствующие определенным музыкальным фразам, опять же в отличие от проигрывателя.

Эксперименты с музыкантами подтвердили идею иерархического кодирования, которое осуществляется и другими способами. Большинство музыкантов не могут начать играть известное им произведение с любого места: они изучают музыку в соответствии с иерархической структурой фраз. Группы нот образуют мотивы, затем они объединяются в предложения, а после — в целые фразы. Фразы объединяются в структуры, например в куплет, припев или другую часть композиции, и в конечном счете они, словно бусины, нанизываются на нить всего произведения. Попросите исполнителя начать играть за несколько нот до или через несколько нот после естественной границы фразы, и, скорее всего, у него это не получится, даже если перед ним будет лежать партитура. Другие эксперименты показали, что музыканты быстрее и точнее запоминают, есть ли определенная нота в музыкальном произведении, если она находится в начале фразы или звучит на сильную долю, а не на слабую и не располагается на случайном месте посреди фразы. По-видимому, даже ноты делятся на категории в зависимости от того, «важны» ли они в данном музыкальном произведении. У многих непрофессиональных вокалистов в памяти хранятся не все ноты песни. Чаще мы держим там только «важные» ноты — даже без музыкального образования у всех нас есть точное интуитивное представление о том, что это такое, — и еще там хранится общий музыкальный контур. Когда нужно исполнить песню, вокалист-любитель знает, что нужно перейти от такой-то ноты к такой-то, и восполняет недостающие ноты в процессе, не запоминая отдельно каждую из них. Это существенно снижает нагрузку на память и повышает ее эффективность.

По всем этим феноменам видно, что главным достижением теории памяти за последние сто лет была ее конвергенция с исследованием понятий и категорий. Теперь ясно одно: наше решение о том, какая теория памяти верна — конструктивистская или теория регистрации, повлияет и на теории категоризации. Когда мы слышим новую версию своей любимой песни, мы понимаем, что это та же самая песня, хоть и в другом исполнении. Наш мозг помещает новый вариант в категорию, включающую все версии песни, которые мы когда-либо слышали.

Если мы настоящие поклонники музыки, то можем даже заменить один прототип на другой, основываясь на полученных знаниях. Возьмем, к примеру, песню «Twist and Shout» («Танцуй твист и кричи»). Вероятно, вы слышали ее бесчисленное количество раз вживую в барах и клубах, а также, скорее всего, еще и в записи в исполнении The Beatles и The Mamas and the Papas. Одна из этих двух может даже служить для вас прототипом песни. Но если я скажу вам, что группа The Isley Brothers исполнила «Twist and Shout» за два года до того, как ее записали The Beatles, вы, вероятно, измените у себя в голове эту категорию, чтобы включить в нее новую информацию. Сам факт, что вы можете осуществить такую реорганизацию, основанную на нисходящем процессе, говорит о том, что в категориях содержится нечто большее, чем утверждает теория прототипов Рош. Эта теория тесно связана с конструктивистской теорией памяти, согласно которой подробности отдельных случаев отбрасываются, а суть, или абстрактное обобщение, сохраняется — как с точки зрения того, что именно хранится в виде отпечатка в памяти, так и с точки зрения того, что является центральным элементом категории.

Теория регистрации тоже коррелирует с теорией классификации, и их коррелят называется теорией образцов. Какое бы важное значение ни имела теория прототипов и как бы она ни учитывала и наши интуитивные представления, и наши знания о формировании категорий, полученные экспериментальным путем, ученые начали находить в ней недостатки еще в 1980-е годы. Исследователи во главе с Эдвардом Смитом, Дугласом Медином и Брайаном Россом выявили в теории прототипов слабые места. Во-первых, когда категория обширна и ее члены сильно различаются, как может существовать прототип? Подумайте, например, о категории «инструмент». Что является для нее прототипом? А для категории «мебель»? Какой прототип у категории популярных песен, исполняемых женщинами?

Смит, Медин, Росс и их коллеги также заметили, что в рамках таких разнородных категорий на то, что считать прототипом, сильно влияет контекст. Прототипом инструмента в гараже автомобильного механика, скорее всего, будет гаечный ключ, а на стройке, где возводят деревянный дом, — молоток. Что служит прототипом инструмента в симфоническом оркестре? Готов поспорить, что вы не назвали ни гитару, ни губную гармонику. Но если задать тот же вопрос в контексте песен, исполняемых у костра, то вы вряд ли подумаете о валторне или скрипке.

Контекстуальная информация — часть наших знаний о категориях и их членах, и теория прототипов этого не учитывает. Например, мы знаем, что в категории «птицы» певчие птицы, как правило, маленькие. В категории «мои друзья» есть те, кому бы я позволил сесть за руль своей машины, и есть те, кому бы я этого не позволил (исходя из статистики их