Тафгай 3 - Владислав Викторович Порошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И буквально за пару секунд вся ситуация на льду разом переменилась. Петров и Михайлов, которые полетели за Харламовым, внезапно оказались отрезаны. А я, Александров и Мальцев вылетели втроём на двух защитников пятёрки Петрова, на Валеру Васильев и Сашу Гусева. Что порядочные хоккеисты делают, когда остаются три в два, что им шепчет хоккейный долг? Раскатывать оборону и вратаря на пустые ворота. Борька вытянул на себя Васильева, и сделал пас на меня в центр, я же в свою очередь выманил Гусева и вратаря Вову Минеева, после чего переправил шайбу на пустой угол Мальцеву. Вот если бы у Мальца были завязаны глаза и связаны за спиной руки, то может быть он из такой позиции и промахнулся. Однако связывать и завязывать, нужно было раньше, а сейчас нужно было вынимать шайбу из сетки ворот.
- Один ноль, - объявил наш промежуточный счёт Сева Бобров. – Минуту отдохнёте?
- Мы-то конечно отдохнём, - сказал я проезжая мимо главного тренера. – А вот кто свистеть нарушение правил будет? Глава Госкомспорта Сергей Павлов или его заместитель Виталий Смирнов, а может быть ответственный председатель федерации хоккея Андрей Старовойтов?
- Свистеть будет свисток, - коротко ответил Бобров.
- Ты, Михалыч, только в следующий раз дунуть в него не забудь, - тихо посмеиваясь, добавил я.
Второй микроматч с пятёркой Петрова, за денежный приз и главенство в сборной команде страны, мы решили разыграть так же, но в зеркальном варианте. Разгоняться с фланга на фланг теперь должен был не Саша Мальцев, а Боря Александров. Харламов подлыми зацепами пользоваться побрезгует, решил я. И оказался прав. После выигранного вбрасывания, и отката к своей синей линии, мы разыграли всю комбинацию как по ноткам. Борька резво набрал крейсерскую скорость, и по большой дуге сместившись с левого на правый край, влетел в зону атаки. Михайлов, Петров и Харламов запутанные нашими перемещениями, сбились в кучу и застряли в средней зоне. Лишь «Пыря» опять удачно прихватил клюшечкой Сашку Мальцева. Но за счёт скорости Боря Александров убежал от защитника Гусева и Васильева и прострелил вдоль ворот. С острого угла в движении попасть в рамку было непросто, однако у меня получилось. Правда шайба чуть чиркнула вратаря Минеева, но мимо сетки не улетела. Хоккеисты двух других пятёрок, которые в это время, сидя на скамейке запасных, наблюдали за баталией, в знак поздравления постучали клюшками по борту.
После тренировки в раздевалке пятёрка Петрова, скрепя сердце, отсчитывала по десятке рубликов с носа.
- Не тряси, рассыпишь, - выдернул я деньги из жадных рук центрального нападающего ЦСКА. – Ну, граждане хоккеисты, алкоголики, хулиганы, тунеядцы и прочие спортсмены есть желание отыграться? – Я потряс десяткой сжатой в кулаке.
- Допустим, есть? – Первым полез в спор Вова Петров.
- Тогда сейчас складываемся все по десять рублей, кто дольше всех продержит планку, тот забирает весь банк, - я посмотрел главным образом на москвичей, так как мои горьковские «гаврики» на такой развод больше не покупались. – Вижу, не понимаете. Планка- это стойка на локтях в таком положении, в котором настоящий мужчина пристраивается к своей любимой женщине. Что ЦСКА совсем спёкся?
- У Тарасова и не такое терпели, - сказал, покряхтев, Володя Петров и вытащил ещё десятку.
Его примеру последовали Михайлов, Харламов и спартаковский защитник Женя Паладьев, который выделялся мощным и атлетичным телосложением. В общий котёл легло ровно пятьдесят рублей. Я скомандовал, что начали на счёт три и сам встал в позу. Кстати, отличное упражнение – эта планка, вот сейчас, пока мы живём в Москве, у нас мало силовых тренировок, а мышцы особенно мне склонному к набору массы, требуется строго держать в форме. Поэтому без всяких походов в спортивный зал, проснулся утром, постоял десять минут и в душ, а перед сном ещё пять минут. Прекрасная зарядочка – бодрит.
- В планке стоите, молодцы, - зайдя в раздевалку, сказал Сева Бобров. Затем он увидел рубли, сложенные в стопочку на скамейке и добавил, - с Иваном, что ли поспорили на деньги? Зря. Я ему по первости двадцать пять рублей проиграл. Думал, что ещё немного и обыграю, а он гад такой притворялся, я упаду, и он ту же падает с таким видом, что еле выстоял. Иван у нас в команде чемпион, двадцать минут продержится точно.
- Михалыч, не мешай Петрову с компанией деньги проигрывать, - просипел я. – Десятку он мне за игру отдал, рубль за шахматы, сейчас ещё десять рублей добавит. Нравится мне, Володя, с тобой на тренировки ходить.
- Отстань, - пробурчал сквозь сжатые зубы Петров, трясясь всем телом от напряжения.
- Так, - ещё немного постоял рядом главный тренер и напомнил. - Завтра в восемь вечера играем со сборной Финляндии. Первая пятёрка – Тафгаева, вторая – Петрова, третья – Свистухина. Четвёртой пятёрке Федотова тоже приготовиться, играть будут все. У нас до важнейшего субботнего матча с чехами меньше суток на восстановление. Организаторы её перенесли на два часа дня, чтобы по телевизору показать. Ах, да, три рубля за настольный хоккей я забираю. – Бобров отсчитал нужную сумму и сунул себе в карман спортивных штанов.
- Михалыч, побойся хоккейного Бога, я должен тебе два! – Выпалил я, и на этих словах первым на пол рухнул Боря Михайлов и следом за ним тут же Володя Петров.
- Рубль внесу в кассу взаимопомощи, - усмехнулся Бобров. – И ещё одна просьба, соблюдайте сегодня спортивный режим, иначе вас Тафгаев по моей просьбе ещё во что-нибудь обыграет.
После этих слов «сломались» Харламов и Паладьев, которые тоже обессилев, рухнули на покрытый резиновыми ковриками бетонный пол нашей хоккейной раздевалки.
***
Последний вечер перед первым своим международным стартом я и Боря Александров решил провести в ресторане. Взяли по молочному коктейлю, бутербродов с колбасой и устроились за самым дальним столиком от танцпола. Народу, как и все последние дни, было очень много. Опять попивая пиво, веселились чехи, которые тут уже завели себе временных подружек. Некоторые хоккеисты из «дружественной» Чехословакии со мной поздоровались, сказав «ахой». Даже Вацлав Недомански, проходя мимо, кивнул в знак приветствия. Я тоже повёл себя вежливо, ахойкнул и кивнул, ведь он в меня ещё
