Древнее сказание - Юзеф Крашевский

Княгине такое спокойствие после недавней бури казалось и страшным, и подозрительным; напротив, князь считал его совершенно естественным.

— Мне необходимо отправиться на охоту! — кричал он. — Я пропаду, если еще дольше останусь в бездействии… Не выдержу… Эта бесконечная спячка и плен — яд для меня…

Брунгильда, однако, не пускала князя на охоту; хитрая немка боялась засад и измены. Изо дня в день князь откладывал исполнение своего намерения. Княгиня подговорила людей устраивать всевозможные препятствия. Хвост проклинал, сердился, сильнее обыкновенного напивался пьян и все больше и больше терял терпение.

Наконец, он не выдержал: приказал Смерде непременно на следующий день приготовить все нужное для охоты и пораньше его разбудить. Едва вымолила у него княгиня, чтобы он согласился с собою взять большее против всегдашнего количество слуг и притом хорошо вооруженных.

Хвостек, хотя и носил крест на груди, в сущности оставался язычником, сохранившим еще многие предрассудки. Слуги знали об этом и заранее осматривали окрестности и дороги, чтобы, по возможности, устранить все, могущее чем-либо расстроить князя. Смерда нарочно распорядился, чтобы как раз в то время, когда князь выедет из ворот, ему навстречу попалась женщина с полными ведрами, так как это считалось хорошим предзнаменованием.

Прекрасное утро обещало такой же день. По небу скользили легкие облачка, прохладный ветер разгонял их и освежал воздух. Князь, выехав в поле из замка, направился к ближайшему лесу. Смерда уверил его, что зверей там тьма тьмущая. К тому же лес этот, в котором строго-настрого запрещено было пасти скот, был заповедный и нарочно оберегался для княжеских охот. Назывался он Глубь, и действительно дичи водилось в нем всегда великое множество, но чтоб добраться до настоящих мест, нужно было проехать значительное пространство.

Хвостек, давно уже не сидевший на лошади, не слыхавший лесного шороха и собачьего лая, заметно повеселел, когда почуял запах непроходимых дебрей. Он шпорил лошадь, чтобы добраться скорее до Глуби. После получасовой езды князь очутился на небольшой поляне, откуда рукой подать до излюбленной чащи.

Князь первый выехал на поляну, но сейчас же осадил лошадь и, нахмурившись, обратился к подскакавшему Смерде. Князь сердито указывал рукою вперед: там, на пне, сидела старуха, вся закутанная в большой платок; рядом с нею лежали кучи только что собранных трав. Разбирая их, она дребезжащим голосом мурлыкала себе под нос песню и, казалось, не замечала всадников. Встреча в лесу с такими старухами считалась признаком нехорошим и даже опасным.

По тогдашним понятиям леса, озера, реки, поля населены были таинственными созданиями, и большая часть злых духов преимущественно принимала на себя вид старых женщин. Мятелицы, ночницы, бабы-яги, стриги и прочие представлялись воображению обыкновенно в образе грязной, невзрачной старухи, как раз вроде той, что сидела теперь на поляне.

Князь их боялся, но также и Смерда был не из храбрых, тем более, что чем-нибудь раздражить такую старуху, значило навлечь на себя ее гнев и мщение. По ближайшем исследовании, однако, Смерда признал в сидящей Яруху. В замке все ее знали, так как она часто приносила княгине разные травы. Все считали ее могущественною, но вместе с тем полагали, что злою она не была. Князь не решался тронуться с места, и Смерда, слезши с лошади, волей-неволей принужден был сам подойти к старухе.

Яруха так о чем-то задумалась, что только тогда с испугом вскочила со своего места, когда Смерда к ней совсем приблизился.

Ей показалось, как она потом объясняла, что к ней злой дух подходил, признание, конечно, для Смерды не особенно лестное. Скороговоркой начала она что-то нашептывать, словно проклинала его, что его тоже совсем не обрадовало. Наконец, вся дрожа еще, но уже почти успокоившись, старуха уселась на старой колоде.

— Что ты, Яруха, здесь делаешь? — спросил Смерда.

— А разве ты слеп, негодный бродяга? — ощетинилась баба. — Делаю, что мне велено делать, собираю травы, вот что!.. А у тебя что там в бочонке болтается? А? Дай-ка хлебнуть, так и страх тебе мой прощу, а не то…

— В бочонке нет у меня ничего, кроме воды, — отвечал Смерда.

— Воды?… Есть что таскать с собою! — рассердилась старуха. — Из каждой речки можно с лягушечьей икрой вместе ее достать! Есть что носить!.. Глупый ты человек, вот что… Старый, а ум-то ребячий… Воду носить!..

Смерда начинал не на шутку трусить.

— А до моих занятий тебе все-таки дела нет, — начала снова Яруха. — Не твое это дело… Никакая трава тебе не поможет, ишь ты ведь рожа какая!.. Хоть раскакую девушке поднеси, хоть бы ты и дал траву, не подействует!.. Видишь, что здесь лежит: вот были-ца… лисье яйцо… Хорошие зелья…

— А худого нет ничего? — робким голосом заикнулся Смерда. — Князь ведь здесь, недалеко!.. Чтобы часом не повредить ему… с ним шутки-то плохи!..

Яруха опять испугалась и взглянула в сторону чащи.

— Князь, — повторила она, — а! Князь… а не велит он меня повесить?

— Чтобы ты ему только зла не сделала, смотри ж! — шепнул ей Смерда.

— Я? Ему? — баба испуганными глазами глядела на своего собеседника. — Я ведь нередко хожу к супруге его, княгине, пользуюсь ее милостью… и теперь вот для нее собираю травы… Если князь хочет, могу ему дать зелья на счастье… Чего же меня бояться? Яруху все знают…

Смерда воротился к ожидавшему в чаще князю.

— Это Яруха, милостивый князь, — сказал он. — Ведьма она, но своим зла не делает… она и княгине травы приносит… Даже, напротив, она может нам принести счастье, она многое знает!

Хвостек, которого эти слова успокоили, выехал на поляну. Он потихоньку подъехал к старухе, поглядывая на нее с недоверием. Яруха низким поклоном приветствовала князя и сейчас же поднялась с места, стараясь придать своему лицу веселое выражение, она тоже трусила князя. В свою очередь, Хвост не особенно доверял Ярухе.

— Не знаешь, какая нынче будет охота? — спросил князь.

— А где? — спросила Яруха в свою очередь.

— В Глуби.

Яруха покачала головою.

— В Глуби?… Милостивый князь, незачем тебе ездить туда…

— Почему?

— Там нехорошие звери ходят…

Она стала глазами считать спутников князя.

— Какие звери? — спросил последний.

— Там Мыши сидят, Мыши! — шепотом сказала Яруха. — Целая куча Мышей!..

Оглядываясь по сторонам, она хотела было приблизиться к князю, но тот запретил ей трогаться с места. Таинственные слова Ярухи напугали его. Хвост вопросительно посмотрел на Смерду, который крикнул старухе:

— Говори яснее!.. Яруха долго не отвечала.

— Да что яснее!.. — проговорила она наконец. — Когда я сказала мыши, так дело понятное!.. Мыши, мышата, мышки одно и тоже… А, впрочем, я ведь не знаю, как есть ничего не знаю…

Сказав это, она уселась и занялась переборкой трав.

Князь, Смерда и дружина стояли в каком-то оцепенении: страх овладел ими…

Ничем не прерываемая тишина царила вокруг… Маленький ветерок дул со стороны леса. Люди, привыкшие различать даже малейший шорох, слышали где-то вдали глухие голоса, как бы призывы.

Князь побледнел. Яруха сидела с опущенною на грудь головою, не обращая внимания на всадников…

Смерда подошел к ней.

— Что ж мышки-то делают там? — спросил он.

— Что делают?… Сидят у огня, дичь жарят, пьют мед, да поджидают кого-то!

Князь вздрогнул.

— Сколько их всех? — крикнул он. — Сколько?…

— Я считать не умею, — отвечала старуха, — а, пожалуй, что и кона, кона {Кона — шестьдесят.} наберется!..

Последние слова она почти прошептала… Смерда сосчитал бывших при князе людей… Всего набралось три десятка. Хвостек боялся подъехать к Ярухе…

— Спроси у нее… Пусть говорит все, что знает, нам, — сказал князь, обращаясь к Смерде. — А не захочет — веревку на шею и на дерево эту ведьму…

Хотя лица старухи не было видно, но, судя по дрожавшим рукам, она наверняка слышала эти слова.

Смерда обратился к ней:

— Говори все, что знаешь! — крикнул он.

— Я вам все сказала, — отвечала старуха упавшим голосом, — да ведь, если б не я, вы бы поехали в Глубь и попались бы… Они сидят там третьи сутки… А всех их много и все с оружием, но только там такая тишина, что в трех шагах и то их не слышно…

— Где сидят? — спросил князь.

— В Глуби, у самого болота, где ольхи растут, — объясняла старуха, — на правом берегу, и костер разложили…

— Расставили часовых?…

— Хотели меня поймать, да, видно, не смели… Несколько парней бродит в разных местах…

Долго еще продолжались расспросы. Князь не знал, на что решиться… Вдруг невдалеке послышался шорох… Слуги невольно вздрогнули, хватаясь за оружие… Яруха перепугалась и припала к земле. Князь оглянулся и тотчас же увидел мелькавших между деревьев всадников; он повернул лошадь. Смерда вскочил тоже в седло… С правой и с левой сторон раздались крики, ветви ломались… Легко было догадаться, что князя намеревались окружить… Хвост то бледнел, то краснел: он сам не знал, что предпринять…