Туманные аллеи - Алексей Иванович Слаповский

хотела, я хотела, чтобы меня человек любил. Конечно, рожать надо было, а не фокусничать, но это я сейчас говорю, а тогда… Счастье еще, что я детородная осталась, две дочери, муж теперешний мой, Игорь, в зубах их носил. А сейчас внуков носит. Близняшки от Веры и целых трое от Наташи, два парня и девчонка. Счастье полное. С Игорем у меня такой любви не было, как с Валерой. Я тогда уже в профком выдвинулась, потом заочное кончила, мастером стала, а Игорь инженер. Характер спокойный, человек добрый, отличный. И меня очень любил. Я так скажу, замуж надо выходить не за того, кого ты любишь, а за того, кто тебя любит. Опять Вику вспомню, ее муж года через два-три так бил, что чуть до смерти не убил. За то, что она его на себе женила. А ведь хвасталась сначала. И чего? Так и разошлись. А после этого у нее еще два мужа было или три, а потом и вовсе спилась и от этого померла. Я считаю, закономерность. Если ты кому-то жизнь испортишь, тебе тоже сладко не будет.

Валеру мне жалко. Мне очень жалко, что у нас не получилось. Зато, надеюсь, он нашел кого-то, полюбил, счастлив. С другой стороны, Игорь вот тоже обижался, он тоже чуткий, как и я: ты, говорит, вышла не по любви, а по расчету, что я был инженер с перспективой, и тому подобное. Я отшучивалась. А прошло время, все выровнялось, уже как бы тоже люблю. Прикипела. Семейная жизнь, сами понимаете. Люди становятся как сиамские близнецы. Получается, ты по любви, или он по любви, или оба по любви, а иногда и оба не по любви, а конец у всех один, правда? Если люди нормальные, всегда ужиться можно.

Но иногда думаю: а вдруг я ошиблась, вдруг Валера меня тоже все-таки любил?

Хотя нет, вряд ли.

Такая вот история, ни смысла, ни морали, а просто, как вам сказать… Факты из жизни.

Вторая жена, второй муж

Тут-то и началось между нами что-то тайное, какая-то греховная близость.

И. Бунин. «Кума»

Отдыхать я люблю – отдыхая. Берег моря, шезлонг, крики чаек, смех детей, хорошая книга, бумажная или электронная, без разницы, электронная даже лучше, удобней, – и все. И больше мне ничего не надо. Я терпеть не могу бегать по экскурсиям и музеям, разглядывать архитектурные и природные достопримечательности, шедевры великих художников и тому подобное. Все это доступно в интернете – и фильмы о красотах с комментариями, и фотографии шедевров. Скажут, разве можно сравнивать: фильмы не заменят живого присутствия, а фотографии не передают богатства красок и оттенков! Нет, нет, только в реальности, только подлинники! Отвечаю: вы сами любуетесь вовсе не прекрасным и замечательным, а втюханным чьим-то мнением о том, что это прекрасно и замечательно. «Мона Лиза» кажется гениальной лишь потому, что вам об этом сказали, причем не раз и не два, вы о ней с детства слышите.

И я слышал. Видел репродукции, оставался равнодушен. Однажды попал в Париж и отправился в Лувр. Специально. Думаю, узрю творение гения вживую и наконец меня пропрет. Проникнусь. А то даже обидно – я, получается, эстетически тупой?

В музее ничего не смотрел, сразу туда, к ней. Увидел на стене картину скромных размеров, отгороженную двумя барьерами, за стеклом, которое, естественно, бликовало. Бинокля у меня не было, а зрение не идеальное, легко представить, что я там видел. Но я человек упорный, если уж нацелился на результат, то добьюсь его во что бы то ни стало. И я вглядывался, искал признаки гениальности. Проторчал не меньше часа и сдался. Ну не вставляет меня ваша «Мона Лиза»! Виноват, презирайте.

Побрел назад. Вижу – портрет женщины. Неогороженный, близко. Нет перспективы за спиной, пейзажа никакого, только темный фон и лицо. И меня оно остановило. Глядел и не мог наглядеться. Видел, как каждую минуту меняются глаза этой женщины – то строгие и неприступные, то манят, то отвергают, то ждут… В зависимости от этого менялись и губы – вот вроде улыбаются, а вот уже нет, горькие такие. И даже цвет лица менялся. Короче говоря – плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет. И все это одновременно. Я был потрясен и реабилитирован перед самим собой: значит, умею я все-таки чувствовать прекрасное! И ушел, не посмотрел даже, кто автор и как называется. Потом в интернете отыскал. Ну конечно, это все тот же Леонардо наш да Винчи или его ученики, «Прекрасная Ферроньера», всемирно известное творение. Да, я не знал. У меня вообще огромные пробелы по этой части, но я и тружусь в далекой области, жилищник-коммунальщик, работаю инженером в одном из подразделений московского департамента ЖКХ, то есть я тот самый, кого вы ненавидите и презираете, вор и жулик. Доказывать, что не вор и не жулик, хотя премии регулярно получаю и готов ответить по всей строгости закона, я не буду. Я о другом: Ферроньерой с того момента горжусь, потому что сам открыл, никто не подсказал, сам восхитился.

Весь этот мой треп, конечно, надо бы отрезать, как Хемингуэй советовал поступать с началом рассказа, но я не писатель, мне можно.

А Хемингуэя, кстати, всегда любил и люблю. Почему? Потому что он мужик. В нашей литературе такой был Шукшин. Астафьев еще. Довлатов. Из живых – Лимонов. Хотя сейчас ощущение, что ему важно доказать одно: дедушка может. Больше мужиков в литературе нет. Писатели есть, а мужиков нет.

Вы посмеетесь: коммунальщик о литературе, три книжки прочитал, а туда же! Во-первых, не три, а немного больше, у меня даже библиотека есть, во-вторых, лично знаю сантехника, который цитирует Льва Гумилева и считает ошибкой ориентировку России на Запад, а не на Восток.

Ладно, начало можете сами мысленно отрезать, теперь о том, что я, собственно, хотел рассказать.

Я отдыхал в Египте с женой и дочками-близняшками. Это еще до крушения самолета, до всех этих событий, после которых мы уже туда не летаем. Жаль. Я любил Красное море, кораллы, Шармэль-Шейх. Умиротворяет.

Нам предложили съездить в Каир. Пирамиды Гизы, то, се. Шопинг. Жена и девочки загорелись, я сказал: попутного ветра, но без меня. Вы от меня отдохнете, надоел нудный папочка, я от вас отдохну, сил больше нет на вашу красоту смотреть. Валяйте. Они – нет, только вместе. Я ради авторитета еще поупрямился, поупирался и сдался. Оплатили, как там водится, заранее. А перед