Длинный путь от барабанщицы в цирке до Золушки в кино - Янина Жеймо

мальчик в моей творческой биографии: много лет назад в «Горячих денечках», где я снималась в роли Кики, режиссерам понадобился мальчик-трубач в малюсеньком эпизоде, и я ради шутки сыграла его. Никто меня в этом эпизоде не узнал, и я была этим очень горда. Но на сцене или в дубляже у меня подобного опыта не было.

И вот как-то Володя Легошин пригласил меня озвучить шпионку в китайском фильме. Я пришла на просмотр. Роль очень интересная. В этой же картине есть мальчик-китайчонок лет десяти – играет замечательно! После просмотра я сказала Легошину:

– Жаль, что я не умею озвучивать мальчиков: роль хоть и небольшая, но очень интересная.

– Разве вам не нравится роль шпионки? – удивленно спросил Легошин.

– Нравится, но… Мальчик нравится больше.

– Чтобы вас не мучили сомнения, я предлагаю записать одно «кольцо» с мальчиком. Тогда вы сами разберетесь, что у вас лучше получается.

После пробы шпионки записали одно «кольцо» с китайчонком. Мне дали послушать, но, честно говоря, я не поняла, получилось у меня или нет, а поскольку Легошин промолчал, то решила, что нет.

Через несколько дней звонит ассистентка режиссера:

– Завтра у вас озвучание сцены шпионки с мальчиком. Текст этой сцены у вас есть, а остальной мы дадим завтра прямо с машинки, «горяченький».

«Наверное, ассистентка забыла, что уже дала мне весь текст шпионки», – подумала я. Легошин всегда следил, чтобы актеры получали весь текст за несколько дней до записи.

Приезжаю на студию. На экране мое «кольцо». И вдруг партнерша начинает читать текст шпионки. Повернувшись к Легошину, со смехом говорю, что актриса по ошибке прочла мой текст. Тот недоуменно отвечает:

– Почему по ошибке? Все правильно.

– Разве не я озвучиваю шпионку?

– Вы же сами хотели озвучивать мальчика.

– Но я не знала, что меня утвердили.

– Это сюрприз. Вы довольны?

– О-очень!

Иногда маленькая роль может быть интереснее большой – особенно если это новый опыт.

Театр-студия киноактера

Итак, я с удовольствием осваивала новую профессию дубляжной актрисы и спокойно ждала, когда в Театре киноактера появится объявление о вводе в репертуар нового спектакля. Амплуа травести меня не привлекало – я считала это пройденным этапом. Мне хотелось сыграть женщину моего возраста и доказать режиссерам, что я могу играть не только детей и совсем юных девушек. Тем более что я считала, что наш театр существует, с одной стороны, для «тренажа», чтобы актеры не теряли навыка, когда они свободны от съемок, а с другой стороны, чтобы они имели возможность попробовать себя в новом качестве – сначала в театре, а потом и в кино. Ведь не секрет, что кинорежиссеры редко решаются на такие эксперименты и многие актеры всю жизнь играют в одних и тех же амплуа, так и не раскрыв до конца своих творческих возможностей. Я, например, мечтала сыграть роль Норы в пьесе Ибсена, но, увы, художественный руководитель театра считал, что я слишком маленького роста и зритель не поверит, что я мать троих детей. Мой аргумент, что я, вообще-то, мать пусть не троих, но двоих детей, его не убедил. Тогда я предложила себя для роли Элизы Дулитл в пьесе «Пигмалион», но он отклонил и это – мне вновь и вновь предлагали роли травести, которые меня не интересовали. Но поскольку я была в штате театра, то время от времени заходила туда, чтобы посмотреть, что нового на доске объявлений. И вот однажды я увидела там следующую информацию: художественный руководитель театра Алексей Денисович Дикий собирается ставить пьесу Островского «Бедность не порок». Явка всей труппы обязательна.

Для меня, конечно, в этой пьесе роли никакой нет, но присутствовать я обязана. Вообще-то, мне и самой было интересно посмотреть на репетиции: все-таки Дикий – это старая гвардия театральных актеров и режиссеров.

Наш театр обладал одним свойством: как бы строго ни гласил приказ «явка обязательна», собрать всю труппу воедино было невозможно, поскольку кто-то снимался в кино, кто-то был занят на озвучании, плюс были шефские концерты в клубах, на заводах или в колхозах. Вот почему в Театре киноактера на каждую, даже эпизодическую, роль нужны были дублеры, причем не один, а несколько. Случалось, что моими партнерами оказывались актеры, с которыми я не только никогда не встречалась на репетициях, но и вообще не была с ними знакома – коллектив-то огромный. Но мне это даже нравилось: всегда был элемент неожиданности.

Вот и в этом случае нас, артистов, собралось не больше двадцати человек. Все с нетерпением ждали Дикого – и вот он появился: человек немолодой, полноватый, среднего роста. А глаза пронзительные и с хитринкой.

Поздоровавшись с нами, Дикий подошел к креслу и сел так, как садится король на трон. Обведя всех нас взглядом, он вдруг произнес:

– Каждый из вас, конечно, хотел бы сыграть в этой пьесе главную роль.

Актеры дружно рассмеялись, и сразу же атмосфера стала легкой и непринужденной.

– Итак, – продолжил Дикий, – Гордея будет играть Санаев – актер большого дарования, я его очень хорошо знаю. Любима Карпыча, его брата, – Николай Крючков. Он сам предложил мне свою кандидатуру. Крючков, правда, может еще играть молодых героев, но уже сейчас хочет готовить себя для будущих возрастных ролей в кино – и это правильно. Дальновидность актера – огромный плюс. А кто же у нас будет играть молодого героя-любовника, Митю?

Дикий как бы просил у нас совета. Все единодушно, почти хором произнесли:

– Слава Тихонов!

Дикий медленно поднял руку, и все умолкли.

– Мне нужен «Ромео в сапогах».

И все, как сговорившись, повторили:

– Слава Тихонов!

– Ну что ж, будь по-вашему, – согласился Дикий, словно ставя печать на очень важном документе. – А вы, Янина, конечно, хотели бы сыграть Егорушку? Но, к сожалению, ваша карта бита.

Все взгляды обратились в мою сторону. Наступила гробовая тишина.

– Надеюсь, вы меня поняли?

Выдержав его сверлящий взгляд, я спокойно ответила:

– Благодарю вас. Поняла.

Дикий, конечно, и не догадывался, что я уже совсем не хотела играть в театре детей, а тем более мальчишек. Вот если бы сыграть Элизу в «Пигмалионе» или Нору… Но Егорушку? Что бы мне дала эта роль для будущего кино? Ни-че-го! Пустая трата времени. Но Дикий этого не знал.

Когда закончилось распределение ролей и Дикий ушел, ко мне подошел Евгений Тетерин, который был вторым режиссером этого спектакля, и сочувственно произнес:

– Янина Болеславовна, прошу вас, не огорчайтесь. Дикий видел вас только в «Подругах» и «Докторе Калюжном», и у него, очевидно, сложилось впечатление, что…

– Успокойтесь, Евгений, дорогой, я абсолютно не огорчена. Наоборот.

– Особенно мне неприятно, – продолжал Тетерин, – что Дикий сказал это в