Тайная страсть Гойи - Екатерина Лесина

— Это ложь! — взвизгнула Галина, но ей вряд ли кто поверил.

Скривилась Варвара.

Евгения усмехнулась.

А Егор и вовсе отвернулся, не желая видеть незваных гостей. Только Макс и приятель его остались равнодушны к словесным излияниям.

— А потом, когда Раечка плотно села, ты и начала ныть, что деньги закончились, что на дело идти надо, что тогда наступит всеобщее счастье… И Маринка тебе вторила. Райка и сдалась. Запас зелья у нее имелся. Вот и стали они втроем на охоту ходить. Одна с мужиком знакомится, пробивает, чего у него там при себе есть. Если пустой или почти пустой, то не трогают. А коль при бабле, то тут ему и кранты приходят. Мариночка номер отрабатывает и ходу. Мужику же бутылек приносят. Пойло приличное выбирали. И клиентов подгадывали, один раз мимо только, не стал он пить. Тогда-то ему зелья в цветочки плеснули, нехай надышится… Он и надышался. В петлю полез. Помнишь, мамуля, ты сама Маринку попрекала, что это ненадежно, что мог бы и не самоубиться, а вам троим шею свернуть. Но взяли они тогда прилично.

— Ты…

— Да видела я ваш чемодан с деньжатами и разговор слышала, что надо бы завязать на время. И дележку… Скажи, и не стыдно вам было Райку обувать? — Татьяна покачивала ножкой, и туфелька тоже покачивалась, и Алина завороженно на эту туфельку смотрела, пытаясь понять, как возможно подобное. Они ведь люди, обыкновенные люди, и в то же время — нелюди, потому что люди не убивают себе подобных так хладнокровно… — Они хитро сделали. Сначала все вроде как честно поделили, а потом, когда Райка на радостях ширнулась, в отключку ушла, ее долю и поделили. Оставили мелочовку всякую, чтоб на дозу хватало… Думали, небось, упорется до смерти. Странно, что вообще не прибили. Пожалели, да?

— Мы… мы дружили…

— Ага, только это, мамуля, тебе не мешало подружку обувать.

— Да я ради тебя, неблагодарной, чтобы на море вывезти!

— Ради меня… Просто-таки самоотверженная родительская любовь! — Татьяна засмеялась, и смех ее был неприятен. — Ради меня… Себе она мужика искала! Собралась на курорт, два чемодана шмотья прикупила. А мне с того что? Купальничек самый дешевый? Платьице уродское? Одежонка из секонда? Так-то ты заботилась? Сняла домик, выходила дама дамой, искала любовь неземную…

— Что в этом такого! — Визг ударил по нервам, и Алине захотелось зажать уши руками, лишь бы не слышать. — Я просто хотела быть счастливой… Я имела право! Я ведь молодая женщина… была молодой! Семья, дети…

— Сказки рассказывай! Так тебе нужна была семья и дети. Что ж ты Васечку отшила, который за тобой бегал и надышаться не мог? Ну да, к чему тебе школьный учитель? Тебе ведь кто побогаче нужен был, такой, вроде деда, на чьей шее ты бы устроилась с комфортом. Небось понимала, что бизнес ваш не вечен, что опасно продолжать… Решила путь попроще найти. Но вот беда, в постель ее пускали охотно, но на том все… Кому нужна потасканная красотка, когда вокруг молоденьких и свежих полно?

— Она меня ненавидит!

Этот вопль остался без внимания.

— А курорт этот недешевым был. Да и мамаша моя никогда с деньгами обращаться не умела. Вот и уходили, что вода сквозь пальцы… В конце ей повезло. Завязалась с одним мужичком из новых. Сошлись на почве любви к малой родине. Он ее и домой увез, думала, что женится, только у него законная супруга уже имелась. Пришлось мамаше в любовницах ходить, ей бы радоваться и помалкивать, но нет, истерить стала, скандалы закатывать. А кому такое по душе придется? Вот и сделал любовник ручкой. Подарил на прощание салон косметический, чтоб не осталась подруженька голой да босой…

— Пусть она замолчит! Пусть…

— А чего, неприятно правду слушать? — прищурилась Татьяна. — Кто ж еще тебе ее расскажет? Так мы и жили. Мамаша, типа, салоном руководила. Заделалась бизнес-вуменшей, только у нее все криво получалось. Нормальные специалисты поразбегались. Кому охота, когда на тебя без причины орут и по всякой мелочовке штрафуют? Ей бы приличных людей поберечь, а она выставила, понабирала девчонок после училища… Меня вот поставила работать, чтоб, типа, я даром хлеб не проедала. И удивлялась, куда клиенты пропали? А кому надо, чтоб волосы пережгли или стрижку уродскую сделали? Один прокол, другой, и пошел салон ко дну с помпой… Мамуля в панику, но тут как раз и Маринка объявилась.

Глава 18

В тот вечер Татьяна вернулась раньше. Делать в салоне все равно было нечего. Цены мамочка взвинтила, рассчитывая тем самым придать заведению элитарности, а вместо этого только отпугнула клиентов средней руки, за счет которых заведение еще могло выжить.

Было время, когда Татьяна пыталась объяснить мамаше ее ошибку, но та отказалась слушать, во-первых, непроходимо глупа, а во-вторых, упряма. И любой разговор на тему салона заканчивался истерикой и обвинениями в дармоедстве…

Плевать.

Еще годик, и Татьяна сделает маме ручкой.

С учебой у нее ладится. И золотую медаль она получит, как бы ни скрипела зубами завучиха, но понимает, что гимназии нужны и показатели, без показателей хрена с два кто туда детей отдаст. Поэтому медаль у Танечки будет.

А дедовой заначки хватит, чтобы до Москвы прокатиться, устроиться в приличном вузе. Там уж как-нибудь… Плюс мамаша, которая с бухгалтерией никогда управляться не умела, вряд ли заметит небольшую недостачу. Угрызений совести Татьяна не ощущала, здраво полагая, что берет свое.

Как бы там ни было, но домой она вернулась рано.

И дверь открыла тихо, не желая нарываться. Если мамаша дома, а не на очередной свиданке, то как пить дать раззявится, станет попрекать, что Танечка работу бросила и родительницу разоряет. А вот если Танечка проберется к себе… В кладовку мать не заглянет, а там и соврать можно будет чего.

На кухне горел свет.

Прикольно. Мамаша туда, если и заглядывала, то исключительно затем, чтобы в холодильник нос сунуть. На диете она сидит, конечно… Худеет все…

Татьяна замерла.

Если мамаша выйдет в коридор, то ее заметит. А пробираться на цыпочках мимо кухни… Нет, коридор узковат, да и дверь открыта. Она почти решилась уйти, когда раздался голос:

— Пойми, Галочка, это мой единственный шанс…

Надо же!

Голос Татьяна узнала. Она вообще отличалась завидной памятью. Только удивилась, что это Маринке понадобилось здесь? Вспомнить прошлое решила?

— Ты же понимаешь, мы должны держаться вместе!

— Марина. — В мамином голосе знакомое раздражение и еще, пожалуй, обида. — Если тебе нужно это, сделай сама… Зачем меня впутывать?

— Затем, что меня станут подозревать. И я должна быть далеко… И он тоже… Мы вдвоем улетим, а ты сходишь, поговорить сходишь.

— И убить.

— Тебя это смущает? Ты ведь и раньше…

— Раньше все было иначе!

— Что, Галь? Эта женщина… Да она ненормальная! Она у твоего папаши еще на учете стояла. И лечилась неоднократно. И никто не усомнится, если она вдруг с собой покончит… Сходи, пообщайся, а я в долгу не останусь.

Молчание.

И Татьяне стоило бы уйти, но она ждала. Слушала. Должна же она знать, в какую авантюру мамаша влезет.

— У тебя ведь все не так радужно… Ты, Галочка, всегда была слишком мягкой для бизнеса. Вот и обворовали, салон придется продать. И хорошо, если денег хватит кредиты закрыть. На что тогда жить станешь?

— Марина. — Мама всхлипнула, и Татьяна поняла: согласится.

Уже согласилась.

— Галь, это ты послушай! Ты поможешь мне, а я тебе. Мы ведь подруги, верно? И когда я выйду замуж…

— Если выйдешь.

— Выйду, не сомневайся. Я слишком много знаю о его делишках, чтобы он взял и отпустил меня. Нет, Галочка, с ним мы договоримся. И договорились бы, если б не его женушка. Поэтому, когда ее не станет, я получу свое… И ты получишь. Скажем, десять тысяч.

— Сто.

— Галь, имей совесть!

— Марин, ты ведь сама сказала, положение у меня непростое, а твой любовник богат.

— Не настолько богат, чтобы сразу дать мне сотню штук и не задавать вопросов…

— Сразу и не надо. — Мамаша почуяла наживу и взбодрилась. — Свои люди, сочтемся. Скажем, по десять штук в месяц меня устроит…

— Пять.

— Марин…

— Галюнь, ну я ведь и сама к Райке поехать могу. Или найти кого-нибудь, кто не будет задавать лишних вопросов… Я пришла к тебе, как к старой подруге…

Приползла змея к змее! Танечка всерьез задумалась, может, стоит предупредить мужика? Или жену его? Вряд ли так сложно будет узнать имя Маринкиного хахаля. А с другой стороны, на кой ляд это Танечке надо?

Во-первых, поверят ли ей? Или, что вероятней, Маринка от всего открестится, а потом и Таньку на тот свет спровадит, чтоб не болтала лишнего. Во-вторых, что ей с этого будет?

Танечка тихонечко вышла и спустилась, предоставив мамаше торговаться. А вернулась лишь когда Маринкина роскошная тачка отчалила… Болтали подружки без малого два часа. И, видать, договорились, потому как Маринка выглядела донельзя довольною. Домой Татьяна вернулась и нарочно громко хлопнула дверью. На звук этот, как и ожидалось, выглянула мамаша.