Инженер страны Советов - Евгений Владимирович Панов

и его начальника генерал-полковника Кулика[57] (Сталин все же принял во внимание предоставленную мной информацию и звание маршала ему так и не присвоил, как и не присвоил звание Героя Советского Союза). Очень уж ратовал товарищ Кулик за 50-миллиметровые минометы и 45-миллиметровые противотанковые пушки, а тут мы со своими девайсами. И не убедила его навесная стрельба из АГТ, когда очередь из десятка мин, выпущенных навесом, легла буквально в считанных метрах от позиции расчета гранатомета. Также не убедили его стрельбы из ПТРК[58] модернизированным РС-82 с кумулятивной боевой частью по бронелистам, установленным под разными углами наклона. Он уперся буквально как баран, отказавшись даже рассматривать вопрос принятия этих образцов на вооружение. Тогда Берия высказался, что в таком случае и АГТ, и ПТРК возьмут себе части НКВД.

На Кулика поступила жалоба в Совнарком за подписью конструкторов-артиллеристов Федора Петрова и Василия Грабина. В ней говорилось о постоянном противодействии со стороны руководства ГАУ в принятии на вооружение новых образцов артиллерийских систем. Сталин сам посетил стрельбы на полигоне и после них, побеседовав и с конструкторами, и с артиллеристами, снял Кулика с поста начальника ГАУ и отправил на Дальний Восток заниматься боевой подготовкой артиллерии.

В начале января 1941 года состоялась большая штабная игра. По условиям игры «западные», которыми командовал Жуков, в середине июня 1941 года нанесли внезапный удар по «восточным», которыми командовал Рокоссовский. Пользуясь внезапностью, Жукову удалось прорвать линию обороны «восточных» вдоль государственной границы и несколькими механизированными клиньями значительно продвинуться в глубь территории. Однако Рокоссовский умелыми действиям вовремя парировал эти удары, в нужных местах проведя отход своих сил на заранее подготовленные позиции и прочно удерживая оборону на стратегических направлениях.

Авиация «восточных», вовремя рассредоточенная на запасных аэродромах, смогла если и не завоевать господство в воздухе, то прочно удерживать паритет с авиацией «западных». Фланговыми ударами под основание наступающих механизированных группировок «западных» Рокоссовский вынудил противника остановить наступление и местами перейти к обороне. Жуков уперся в линию УРов на старой границе, все его попытки прорыва линии обороны парировались находящимися во втором эшелоне тяжелыми механизированными и танковыми бригадами. В итоге войска «западных» попали в несколько тщательно подготовленных котлов и были уничтожены.

В ходе игры «восточным» пришлось реагировать на ряд вводных, таких, как частичное или полное отсутствие радио- и проводной связи между подразделениями и штабами, действия переодетых в нашу форму диверсантов, потеря управления во время отходов.

Я находился в штабе «восточных» как консультант по новой боевой технике и по применению армейской авиации. Возможность нанесения точных штурмовых ударов по наступающим танковым колоннам противника и поддержки собственных войск с воздуха непосредственно на поле боя была высоко оценена Рокоссовским.

Затем последовал разбор игры. Сталин в категоричной форме заявил, что результаты проведенных штабных учений не должны стать поводом для шапкозакидательных настроений в армии. Работы предстоит еще много, а времени слишком мало.

После состоялось закрытое совещание у Сталина, на котором присутствовали все командующие западных военных округов. Мое присутствие там вызвало немалое удивление среди собравшихся военных. Пожалуй, лишь Рокоссовский отнесся к этому спокойно.

– Итак, товарищи, – начал Сталин, – проведенная штабная стратегическая игра не только показала боевую мощь нашей армии, но и вскрыла ряд недостатков. Об этом мы поговорим немного позднее, так же как и о путях преодоления этих самых недостатков. А сейчас предлагаю выслушать товарища Шершнева. И я настоятельно рекомендую всем собравшимся максимально серьезно отнестись к тому, что он скажет. Прошу вас, Михаил Андреевич.

Уже одно то, что Сталин обратился ко мне по имени-отчеству в присутствии генералитета, говорило о его отношении ко мне.

Я прошел к висящей на стене карте западной границы СССР.

– Товарищи командующие! По данным из достоверных источников, во второй половине июня этого года, а именно в период с пятнадцатого по двадцать второе число, немецкие войска нанесут массированный удар по нашей территории на всем протяжении западной границы. Наиболее вероятная дата нападения – двадцать второе июня ранним утром. Это не военная провокация, товарищи, это война.

О наиболее вероятных направлениях ударов противника до вас будет доведено по линии Генштаба. Хочу лишь отметить, что будущее лето ожидается засушливым, и многие заболоченные местности станут проходимы даже для бронетехники. На прошедшей военно-стратегической игре как раз и отрабатывались действия по отражению немецкого наступления с учетом вероятных погодных условий.

– Разрешите, товарищ Сталин? – Со своего места поднялся командующий Киевским особым военным округом генерал армии Жуков. – Я не понимаю, каким образом можно предугадать погодные условия за полгода до предполагаемых событий. И если информация по направлениям ударов немецких войск еще может быть подтверждена разведкой, то все, что касается погоды, больше похоже на гадание.

– Я понимаю ваше недоверие, товарищ Жуков. – Сталин, чуть прищурившись, посмотрел на собравшихся. Похоже, мнение Жукова разделяли все, кроме Рокоссовского. – И все же вам придется принять эту информацию как достоверную. У товарища Шершнева есть свои методы прогнозирования, и эти методы нас еще не подводили. Продолжайте, Михаил Андреевич, – обратился он ко мне.

– Самое трудное на начальном этапе войны – это отступление наших войск на линию старой границы. При этом обязательно возникнут неразбериха, потеря связи и паника. Нами разработаны рекомендации для Генерального штаба, в которых рассматриваются действия частей, попавших в окружение. Соответствующие инструкции и директивы будут разосланы вам в ближайшее время. Главное до наступления холодов удержать рубежи обороны, измотать противника, выбить у него танки и авиацию. До конца ноября – начала декабря сорок первого года крупные наступательные операции не производить… – Среди командующих возник недовольный гул. – Я сейчас объясню причину этого решения, товарищи. Если мы сразу, с первых дней нанесем поражение вермахту, то есть большая вероятность заключения сепаратного мира между Германией, Англией и США, и тогда нам придется особенно туго. Мы останемся фактически один на один в противостоянии со всеми крупными и мощными странами мира, и не факт, что сможем выстоять. Правящие круги Англии и Америки сходятся во мнении, что если будет побеждать Германия, то они будут помогать СССР, если будет происходить наоборот, то помощь получит уже Германия. Для них, особенно для США, война является средством заработать деньги на поставках в воюющие страны.

…Совещание продлилось несколько часов. Обсудили многие вопросы взаимодействия войск. Отдельно Сталин уделил внимание такому вопросу, как отправка из будущей зоны боевых действий семей военнослужащих. Также рассмотрели вопрос организации круговой обороны Минска. Город решили ни при каких обстоятельствах не сдавать врагу.

А вообще страна готовилась к войне. Из западных областей постепенно наиболее важные производства вывозились на восток. Везде говорилось, что это делается для приближения предприятий к их сырьевым базам. На Урале и в