РАССКАЗЫ ОСВОБОДИТЕЛЯ - Виктор Суворов (Резун)

Нарушитель шел вдоль железнодорожной магистрали Ленинград — Москва, используя ее в качестве ориентира. Два перехватчика довели нарушителя до самой Москвы. Летать над Москвой они не имели права. А маленький самолетик дотянул до Кремля, прошел над Красной площадью, едва не цепляя винтом зевак, развернулся, сел на Большом Москворецком мосту, выкатился к собору Василия Блаженного и выключил двигатель.

Собрались любопытные. Подошли ничего не понимающие блюстители порядка, поинтересовались, что происходит. Они знали, как обходиться с хулиганами и пьяницами, нарушителями дорожного движения и прочими возмутителями спокойствия. Но инструкции ничего не говорили о том, что следует делать с иностранным самолетом, приземлившимся возле Спасской башни Кремля, из ворот которой в любую минуту мог выскочить кортеж членовозов, везущих главных начальников нашей великой Родины и всего нерушимого социалистического содружества. Кто-то куда-то звонил и что-то докладывал. Кто-то на том конце провода отказывался что-либо понимать.

Но вскоре опомнились. Возле самолета появились вежливые люди в штатском, летчика попросили пройти, самолет оцепили, подходы к площади перекрыли, зевак разогнали. Нарушителем оказался восемнадцатилетний гражданин ФРГ Матиас Руст.

Грянул скандал. Центральные газеты Советского Союза объявили на весь мир: система противовоздушной обороны страны никуда не годится, и вообще в Советской Армии полный развал.

2

Теперь обратим наше обостренное пролетарское внимание на мелкую, никем не замеченную деталь. Давайте зададим себе вопрос: чего это вдруг родная коммунистическая пресса так возбудились? Что случилось?

Прилетел самолетик. Кого-нибудь убил? Нет. Что-нибудь поломал? Тоже нет. В чем проблема? Сел возле Красной площади? Неприятно. Но в Америке подобные вещи происходят постоянно. И в Британии. И во Франции.

Однажды в Вашингтоне какие-то лихие ребята без разрешения взобрались на купол Капитолия. В Лондоне какой-то проходимец, миновав охрану, вломился в Букингемский дворец. Страшно сказать, в чьи покои. В Париже какой-то дядя на маленьком самолетике пролетел под Триумфальной аркой.

Этот текст я сел писать 23 сентября 2014 года. Вот, к примеру, что случилось на прошлой неделе.

16 сентября 2014 года президент США Барак Обама посетил медицинский центр в Атланте. Вместе с ним в лифте оказался посторонний, который снимал президента США на мобильный телефон. Телохранители намекнули нахалу: пофотографировал, и хватит. Нахал на убедительный совет прекратить съемку не реагировал.

И тогда охрана решила поинтересоваться, а кто он такой, этот нахрапистый дядя? Оттерли к стеночке, разобрались. Оказалось, у мужика три судимости за разбойные нападения, в кармане — пистолет. Хотел бы я посмотреть на постороннего, пусть даже без пистолета и судимостей, который попробовал бы войти в лифт вместе с самым захудалым членом Политбюро Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза!

Через три дня, 19 сентября 2014 года, некто Омар Гонзалес, вооруженный, как сказано в обвинении, «смертоносным оружием», перемахнул через ограду Белого дома, растолкал охрану и проник в Восточный зал, в котором президент США обычно делает официальные заявления. С президентом США Гонзалес разминулся на несколько минут.

Такие новости на первые страницы газет не попадают. Это обычная будничная хроника. Все это — новости для последних страниц. Два эти примера привел только потому, что они случились в то самое время, когда я работал над новым изданием этой книги. Если бы я писал эти строки годом раньше, то нашел бы другие примеры, столь же впечатляющие.

Ни в Америке, ни в Британии, ни во Франции, ни в других странах на такие мелочи внимания не обращают. Отчего же пресса Советского Союза впала в истерику из-за какого-то самолетика, который не угрожал ни безопасности страны, ни жизням наших обожаемых вождей?

Так вот: сенсация заключалась не в том, что самолетик приземлился, а в том, что советская пресса взвыла.

Приближалась 70-я годовщина захвата власти коммунистами. За все эти 70 лет газеты и журналы ни разу не обзывали вооруженные силы страны никуда негодными. Правда, в 1956 году Никита Хрущёв на закрытом заседании XX съезда КПСС поведал о неготовности к войне, но сделано это было на закрытом заседании и через 15 лет после случившегося. И целил Хрущёв вовсе не в Советскую Армию, а лично в товарища Сталина.

А тут прилетел самолетик, и вдруг все советские газеты словно с цепи сорвались. Кому же эти газеты принадлежали? Правильно: государству. То есть правительству, которое этим государством заправляло. Точнее, товарищам из Политбюро, которые деятельность правительства направляли и контролировали.

Еще точнее — Генеральному секретарю Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза товарищу Горбачёву Михаилу Сергеевичу. И сообщали все эти «Известия» и «Правды», «Труды» и «Огоньки» только то, что товарищ Горбачёв и другие товарищи им предписали сообщать. Шаг в сторону считался побегом: конвой стрелял без предупреждения.

Но, может быть, в 1987 году в Политбюро верх взяли правдолюбы, которые решили говорить одну только правду, полную правду и ничего, кроме правды?

Вовсе нет.

3

За 13 месяцев до полета Руста, 26 апреля 1986 года, в 1 час 23 минуты в Чернобыле грохнул реактор. В Политбюро сидели все те же правдолюбивые товарищи. Но тогда они не спешили оповестить подведомственный народ и все прогрессивное человечество о самой страшной ядерной катастрофе во всей мировой истории. Вожди молчали.

О катастрофе мир мог бы и не узнать, как не узнал он в свое время об атомной катастрофе на комбинате «Маяк» 27 сентября 1957 года. Об аварии на «Маяке» миру стало известно только через три с половиной десятка лет и только потому, что Советский Союз рухнул и рассыпался, обнажив некоторые свои тайны. Так было бы и с Чернобылем, но на атомной электростанции в Швеции почему-то взвыли сирены, сигнализирующие о мощной утечке радиации. Бросились шведы на своих реакторах утечку искать, но ничего не нашли. Глянули окрест, соседей вопросом озадачили: не от вас ли принесло? И вот только после этого 28 апреля в 21:00 прозвучало сообщение ТАСС. Вот его полный текст:

На Чернобыльской атомной электростанции произошел несчастный случай. Один из реакторов получил повреждение. Принимаются меры с целью устранения последствий инцидента. Пострадавшим оказана помощь. Создана правительственная комиссия для расследования происшедшего.

Обратим внимание на следующие моменты.

Первый: в сообщении ТАСС не названа дата события. Иначе возник бы вопрос: а что это вы, дорогие товарищи, почти трое суток стеснительно молчали?

Второй: в сообщении ничего не говорится о погибших.

Третий: сочинители этого сообщения забыли упомянуть об эвакуации тысяч жителей города Припять и окружающих населенных пунктов. Отсутствие упоминаний об эвакуации создавало у слушателей совершенно превратное впечатление о случившемся. Нет эвакуации — значит, ничего серьезного.

Четвертый: было сказано, что пострадавшим оказана помощь. Сказано это в прошедшем времени — помощь уже оказана. То есть: все худшее позади, не о чем больше беспокоиться.

Пятый момент: один из реакторов получил повреждение... Да там никакого реактора не осталось! И все строение разворотило. И все остальные реакторы надо глушить. И место это проклятое оставлять навсегда. И 200 тысяч квадратных километров территории загажены радиоактивной мерзостью на века.

4

И вот через год после взрыва реактора в Чернобыле возле Красной площади приземлился самолетик. Никто не погиб. Никаких необратимых последствий для природы. Никаких материальных потерь. Но самая правдолюбивая советская пресса взвыла.

Руст приземлился в 19 часов 10 минут. Вряд ли рядом в тот момент оказался иностранный корреспондент. А если бы и оказался, то на его заметку обратили бы внимание не больше, чем на сообщение о вооруженном проходимце рядом с президентом США или о незваном госте в покоях Букингемского дворца. Сенсацией это событие стало на страницах советских газет, на экранах советских телевизоров. Наши редакторы и журналисты, такие застенчивые, когда речь шла о самой страшной ядерной катастрофе XX века, вдруг разом осмелели, вдруг разом бросились пинать и поносить Советскую Армию.

Не дремали и вожди. На третий день после приземления зарубежного гостя Генеральный секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза товарищ Горбачёв Михаил Сергеевич подписал решение Политбюро о смещении Героя Советского Союза Маршала Советского Союза Соколова Сергея Леонидовича с должности министра обороны СССР. Тем же решением дважды Герой Советского Союза главный маршал авиации Колдунов Александр Иванович был снят с должности Главнокомандующего Войсками ПВО СССР. По Советской Армии покатилась мутная волна отстранений от обязанностей и понижений в званиях и должностях командиров всех рангов, от самых высоких до самых низких.