Гридень и Ратная школа! (СИ) - Гримм Александр

Единственное исключение — знакомцы мои беспамятные, Молчан да Рогнеда. Вот только и здесь, если подумать, придраться-то особо и не к чему. Разве сюсюкались с неугодными во время Второй мировой? Нет, разговор тогда был короткий: концлагерь либо расстрел. А здесь память чутка подтёрли да отправили обратно на вольные хлеба.

А ведь могли и иначе поступить. Вместо того чтобы волхвов от дел важных отрывать ради сопляка деревенского, взяли бы да и прикопали мальчишку по-тихому. С Рогнедой и того проще — шальная пуля в спину и поминай как звали. И ведь не прикопается потом никто — на войне всякое случается.

Вот и выходит, что не такая уж и ужасная эта Славия. Это и Войтех поступком своим подтвердил и те дружинники, что костьми за меня легли. Разве могла гнилая страна таких людей породить? Вот и у меня ответа нет. А тот у кого он есть — вон рядышком лежит, кровью из разорванной глотки истекает.

Что же ты скрываешь Войтех? Почему во взгляде твоём нет сожалений. Те дружинники, что отдали за меня свои жизни, смотрели точно так же. Что вы за народ такой странный?

— Единству слава, — невпопад произношу я и тут меня осеняет.

Да, вот она разгадка! Единство вопреки всему. То, самое единство, о котором талдычил Твердислав. Незримая общность, которой я не встречал в своём прошлом мире. Эту общность сложно заметить в быту, но на поле боя она раскрывается во всей красе.

И самое страшное, что я тоже часть данного единства. Именно эту незримую связь я и почуял, когда сражался бок о бок с дружинниками. Не будь её и я, скорее всего, дал бы дёру с поля боя.

Что это, инстинкт? Но у людей ведь их нет, а в божественное вмешательство я и сам не верю.

И как назло, ответа не у кого спросить. Единственный, кто мог хоть как-то прояснить ситуацию безжизненно смотрит в небо. На устах Войтеха застыла улыбка — мой ответ явно пришёлся ему по душе.

Ну вот и поболтали напоследок. Теперь пришло время и за собой прибрать. Первым делом, надо от обломков пистолета избавиться. А то дуло запаянное, да барабан оплавленный с головой меня выдадут. Может, не стоило так много взрывчатки в ствол набивать?

Ну а тело…тело придётся скормить той твари в пещере. Не оставлять же труп соратника дикому зверью на поруганье. Да и от улик так будет проще избавиться.

Ты уж прости меня Войтех, но ни сил, ни времени хоронить тебя по-человечески у меня нет. Это ж тебя сначала надо сжечь на закате, а затем ещё и прах твой над курганом развеять. Да не абы над каким, а над тем, где соратники твои захоронены.

Прикрываю Мертвоголову веки и острым крюком срезаю редкий клок волос с его затылка. Тело сварожича мне не утащить, а так хоть будет, чего над курганом развеять. Негоже отцу-командиру с соратниками верными в посмертии разлучаться. Думаю, он бы оценил. Ну а что тризны достойной не будет…

Неподалёку раздаётся подозрительное шуршание и я весь обращаюсь вслух.

Может, почудилось? Ан нет, совсем рядом, шагах в сорока колышутся кусты шиповника. Похоже, кто-то сквозь них продирается. Неужто зверь какой дикий заплутал?

Промеж колючих ветвей мелькает воинская форма. И всё бы ничего, да только не носят в Славии накидки белоснежные с красными крестами.

Ну что за напасть? Только Крестителей тут и не хватало для полного счастья. Мало мне было пещеры с нежитью под боком, так теперь ещё и фанатики религиозные откуда ни возьмись нарисовались.

Неужто тот взрыв на горной тропе спровоцировал высадку десанта? Ну а сюда они похоже припёрлись из-за недавнего грохота, тоже, кстати, мной организованного.

Интересно, это крупномасштабное вторжение или только отряд разведки?

Вслед за формой из кустов выглядывает и шлем. Точнее, каска, с рыцарским забралом и малюсенькими прорезями для глаз. От крупного калибра такая сбруя не спасёт, но от осколков точно убережёт.

Вскидываю в направлении неприятеля протез. Кажись, будет у Войтеха сегодня тризна, да не абы какая, а кровавая.

О том, чтобы разговор с крестоносцами завести даже не помышляю. Слишком рискованное это дело. Они же сюда не на виды горные пришли поглядеть да свежим воздухом насытиться, а чтобы людей убивать. Так что чую разговор у нас с ними будет короткий, кто первым выстрелит за тем и слово последнее останется.

Перед тем как пальнуть в неприятеля из Дуболома, разогреваю горн. Он мне в ближайшее время понадобится.

Тянуть дальше опасно, крестоносец вот-вот меня заметит. Да и кусты эти треклятые с новой силой затряслись, а значит, не один вражеский боец через них продирается. С другой стороны, это даже хорошо положу их всех одним выстрелом. Ну а потом уже и под землёй схоронюсь, когда свидетелей живых не останется. Я бы и вовсе предпочёл без всякой стрельбы обойтись и сразу под землёй укрыться, да только вспышка от ковки меня тут же и выдаст.

Креститель поворачивается ко мне и в этот самый момент гремит выстрел. Во все стороны летят посечённые ветки шиповника и неудачливый воин Христа валится обратно в кусты.

Счёт идёт на секунды!

Резко ухожу перекатом в сторону и оказываюсь за толстенным деревом. Укрытие так себе, но на ближайшее время сойдёт. Всё равно долго за таким не усидеть, иначе с боков вороги обойдут да свинцом накормят. Или вовсе гранату под зад закинут.

Распалённым горном касаюсь земли и тут же начинаю ковать. Была у меня мыслишка прямо тут и окопаться. В бронекапсуле себя заточить да стволами ощетиниться, но я быстро от этой задумки отказался. Кабы знал я численность врага, то мог бы ещё от обороны сыграть, а так рисково слишком получается. Вдруг тут не один разведотряд шастает, а целая боевая группа? В таком случае меня и измором взять могут.

Обложат со всех сторон и будут ждать, пока я от жажды сам наружу не выберусь. Тогда-то они меня тёпленьким и возьмут, даже сопротивляться сил не будет. Нет, бежать надо! А чтобы бежать нужна мне защита не стационарная, а передвижная и желательно лёгкая.

Яркий сполох затухает, и я подхватываю с земли укреплённый графеном корсет, с прицепленным к нему глухим шлемом.

Впопыхах надеваю на себя необычную сбрую, а рядом тем временем лежит, часа своего дожидается маскировочный плащ. Эту копну из зелёных ленточек я натяну чуть позже. Она-то меня от взглядов чужих и убережёт. А ещё от пуль и осколков защитит — не зря же я в эту тряпку столько графена вшил да ещё и подбой упругий изнутри неё соорудил.

Со стороны посечённых дробью кустов раздаются первые выстрелы. Быстро же они в себя пришли! Правда, палят пока наугад, но это ненадолго. Скоро сориентируются и в клещи меня взять попытаются.

Жёсткий корсет чуть стесняет движения, поэтому с плащом приходится повозиться. Да ещё и шлем этот, несмотря на стекло бронированное по всей окружности, жуть как обзор сужает. И от этого вдвойне опасливо становится. А вдруг крестители уже с боков заходят, пока я тут с плащом маскировочным корячусь?

К счастью, пронесло.

Накинув капюшон, отползаю в сторону. Совсем рядом раздаются крики. Для меня они звучат как непонятная тарабарщина. Я не языковед, но, по-моему, это итальянский. Голоса злые и раздосадованные. Знать бы ещё о чём они перекрикиваются?

Панические выстрелы затихают. Это плохой знак. Похоже, к крестителям вернулось самообладание. Продолжаю потихоньку отползать назад и при этом не забываю высматривать врагов сквозь подлесок.

Когда в поле зрения мелькают чьи-то ноги, без лишних раздумий вытягиваю протез из-под плаща и тут же даю залп из Дуболома.

Раздаётся болезненный крик и раненый креститель падает на землю. Он верещит от боли, но братья по оружию не спешат к нему на помощь. Видать, залегли по укрытиям. Это мне на руку.

Продолжаю отползать. Расстояние между нами постепенно увеличивается. Может, мне таким макаром и от преследования удастся уйти? А там глядишь и к горной тропе как-нибудь подберусь.

С боков слышится подозрительный шум. Ан-нет всё-таки взяли меня крестители в клещи. Неужто и впрямь окапываться придётся и бой принимать?