Башня-2 - Юрий Никитин

— Вода в бассейне теплая, — предложил он. — На всех этажах по две большие ванные комнаты, отыщешь.

— Большие не надо, — испугалась она. — Мне бы простую, чтобы ноги и локти упирались, как в гробу. И чтобы краска облупилась… и кран должен капать, а если его попробовать завернуть туже, чтоб сразу струя ржавой воды, как из пожарного насоса…

Он с осуждением покачал головой:

— Зажрались вы там. Мы живем проще. Пользуйся привычным стандартным набором небогатого миллионера.

— Миллионера?

— Ну, мультимиллионера, — отмахнулся он. — Кто о таких мелочах помнит?

Да, конечно, — подумала она, когда после получаса поисков отыскала ванную комнату. — Помнить, сколько у тебя миллионов, это так же нелепо, как и ни с того ни с сего пересчитать количество комнат. Знал бы он, как она с сантиметром перемеряла все комнаты, прихожую и кухню, когда обменивала свою квартиру поближе к работе! А когда в той оказалось на двадцать сантиметров меньше, заставила доплатить за разницу…

И ничуть не стыдно. Вот нисколько не стыдно. Так принято. Комильфо, как где-то говорят.

Похоже, он всякий раз отправляет слуг в отпуск, когда приезжает. Чтобы не видели его шпионских дел. Потому здесь все наготове, целый ряд шампуней, в шкафчике на полках флакончики со всякими штучками, надо все перепробовать, а сама ванная комната размером с фойе Малого театра…

Она вышла вся розовая, сияющая, промытая до последней косточки. Целомудренно завернулась в простыню, на голове тюрбан из махрового полотенца. Олег удивился:

— В такую жару?

— А я скромная, — ответила она.

— Здесь никого больше нет, — напомнил он.

— Не знаю, — ответила она. — Слишком здесь все просторно. Мне кажется, что на меня смотрят со всех сторон.

Лишь на миг он заглянул в ее большие серые глаза, сейчас сияющие, лучистые, но успел увидеть потных гогочущих десантников, их перекошенные лица. Понятно, с ее фигурой и независимым характером она вполне решилась бы расхаживать здесь голышом. Даже перед слугами не устрашилась бы пройти обнаженной: знает, что ее пропорции безукоризненнее, чем у Афродиты Книдской. И если пока еще не решается открыть свое тело, то лишь потому, что там следы чужих пальцев, кровоподтеки, ссадины.

Просто, понял он с острым чувством вины, она всячески бережет его чувства. Мужчина, не сумевший уберечь женщину от рук чужих мужчин, быстро одним самоедством наживает себе язву желудка.

— Я сам приготовлю обед, — сказал он. — Спустись к морю. Не пожалеешь.

Она вздохнула:

— Да, конечно… Но тебе дико видеть человека, который не умеет плавать?

— Дико, — согласился он. — Степнячка?

— С чего это? — обиделась она. — Я сибирячка!.. У нас бани в каждом доме. Мы ежедневно моемся, паримся, а потом в прорубь… Но в моих краях река Кама быстрая, холодная, плавать в такой воде так и не научилась. А когда переехала в Москву, там не до плавания. Так что обед, увы, готовить мне…

— Сходи, — предложил он, — хотя бы намочи ноги.

Она поколебалась, бесшабашно махнула рукой:

— Ладно. Только для того, чтобы, когда кто-то заговорит об Эгейском, я могла сказать небрежно: Да помню такое. Я в нем ноги мыла!

Когда она вернулась от этого Эгейского, с левой половины дворца легкий ветерок донес тонкий аромат. Она пошла на запах, не скоро сообразив, что это вовсе не изысканные духи, а запах жареного мяса. Желудок в нетерпении запрыгал, стукаясь о ребра, словно пес в тесной конуре, она вспомнила, что не ела уже бог знает сколько, а при той жизни, что она ведет, надо есть и есть в три горла, долго и неотрывно…

Запах усиливался, она шла, как борзая, подняв кверху нос и хватая трепещущими ноздрями пахучую струю, по бокам проплывали стены с огромными портретами в золотых рамах, мимо скользили массивные рыцарские манекены, даже при мечах, а запах усиливался, пока она не уткнулась в широкую дверь с затейливой ручкой в виде дельфина.

Дразнящие ароматы выползали из-под двери. Юлия решительно потянула за ручку. Она уже изготовилась узреть апартаменты, здесь везде апартаменты и пентхаусы… узнать бы, что это такое, но, когда дверь открылась, восторженный вопль исторгся сам.

Это были не какие-нибудь вшивые апартаменты королей. Это была кухня. Самая настоящая кухня. Теперь Юлия видела, что это и есть то, что имеет право называться кухней, а все то, что она встречала у себя и подруг, даже видела в элитных мебельных магазинах, — вовсе не кухни, и даже близко не похожи на кухни. Самая элитная кухня, которую она видела в валютном магазине, рядом с этой что-то вроде пещерного очага, выложенного из грубых булыжников.

Олег сидел за кухонным столом, пальцы щелкали по клавиатуре, на Юлию даже не поднял глаз, проговорил рассеянно:

— Ну, как?..

На плите, что незаметно переходила в стол, ровным рядком стояли странного облика и формы не то сковородки, не то особые кастрюльки с наворотами. От наплыва ароматов Юлия громко сглотнула слюну.

— Спасибо, — ответила она торопливо, — море чудесное… Что ты тут творил? Не отравишь?

Он отмахнулся:

— Да это не я… Я ленив, все делает автоматика. Я запрограммировал ее давно.

— И ты все время ешь одно и то же?

— Да нет, этот паразит готовит выборочно, — буркнул он. — Сам себе генерирует рецепты. Ты хорошо искупалась?..

— Все понятно, — ответила она. — Это значит, зай-ись дальше сама, накрой на стол, разложи по тарелкам?.. Не возражай, я сделаю это с огромным удовольствием! Даже… со счастьем. Только ты уберись со своим чертовым компом!

— Мешаю?

— Конечно!

— Я думал, места хватит…

— При чем здесь место? — удивилась она. — Ты что, не понимаешь?

Он убрался со своим ноутбуком, но в глазах его читалось ясно, что не понимает.

Юлия жадно вдохнула ароматы, сердце ее трепыхалось, но душа трепетала в предвкушении важных открытий.

Олег все-таки не ушел, пристроился с ноутбуком на подоконнике. Похоже, он из тех чокнутых, кто в еде видит только калории, белки и углеводы с витаминами. Напрасно электронный повар старается, этот сожрет все, не поморщится, но и не похвалит…

— Понравилось море? — спросил он с сомнением. — Конечно, не Сибирь, но все-таки…

Юлия приподняла крышку, в лицо ударила волна запахов. Стараясь понять, что же там готовится такое, от чего желудок начинает кувыркаться, она ответила искренне:

— Я даже не знала, что море может быть такое чистое и… человечное. Я впервые на море, но словно в нем родилась. Нет, не как Афродита, нечего лыбиться, а как кистеперая рыба, что отсюда полезла на берег! Отсюда, чувствую, и древние эллины ходили на завоевания…

— И не только, — ответил Олег. Он покосился в окно, на лицо упал отсвет голубой шири моря, сказал нараспев: — …И воззвал он тогда к Богу, упрашивая пойти со своими людьми к морю, дабы…