Этот прекрасный сон - Макгвайр Джейми

– Спасибо, – сказал Джош, когда я закончила разговаривать.

– Я не для тебя это сделала. Сейчас я еду к Деб и хочу, чтобы к моему возвращению тебя здесь не было.

Выражение его лица изменилось.

– Я никуда не собираюсь уезжать. Я ничего плохого не сделал. И я не сдаюсь.

– Это моя квартира.

– Это наша квартира.

Я вздохнула. У меня слишком болела голова, чтобы продолжать спор.

– Перебирайся к Хоуп. Так ты хотя бы будешь недалеко от Пенни.

Щеки Джоша вспыхнули. Он сжал кулак и ударил им по столешнице. На его костяшках, которые он уже обо что-то ушиб, выступила свежая кровь.

– Черт возьми, Эйвери! Ты не мать-одиночка, ты моя жена! Мы не расходимся, ничего не случилось. Ты плохо соображаешь, причем уже давно. Я делал вид, что не обращаю внимания, но это уж слишком. Если ты от меня уйдешь, я обращусь к твоему врачу и всем расскажу о твоих галлюцинациях. В нынешнем состоянии тебе не дадут опеку над Пенни.

Я открыла рот, почувствовав себя так, будто мне дали пощечину.

– Ты эгоистичный ублюдок.

Он нахмурился и сделал глубокий вдох. По его щеке скатилась слеза.

– Я пойду на что угодно, лишь бы сохранить нашу семью. Ты отдохнешь и обдумаешь ситуацию. По поводу Хоуп ты была права. Мы можем вместе дать ей отпор, если хочешь. Я могу это уладить.

– Нет, Джош. Этого ты уладить не можешь.

Я развернулась и пошла к двери. Он бросился ко мне, прижал ладонь к металлической панели и умоляюще проговорил:

– Пожалуйста! Пожалуйста, не делай этого!

– Если бы ты не нюхался с местной шлюхой, мне и не пришлось бы это делать.

Я дернула ручку. Джош отступил, не желая удерживать меня насильно. Как только дверь за мной захлопнулась, он опять ее открыл и вышел в коридор:

– Я дождусь твоего возвращения, детка. Будь осторожна.

Вытирая глаза, я торопливо спустилась по лестнице, вышла из подъезда на крыльцо и огляделась: жизнь кругом продолжалась, пусть даже мой мир рухнул.

«Додж» завелся сразу же. Услышав его рычание, я переключила передачу и отъехала от бордюра. Вскоре наш район остался позади. Я врубила радио и принялась листать каналы: хотелось услышать что-нибудь бойкое и ободряющее. Я колесила по Филадельфии, пока на улицах не зажглись фонари, а индикатор уровня топлива не запищал. У меня разболелась спина. Я потерла живот и повернула к дому, надеясь, что Джош с большей частью своих вещей убрался к Куинну.

Небо потемнело, и сквозь черноту уже начинали проглядывать звезды. Я затормозила перед светофором, на котором вот-вот должен был загореться красный. Над деревьями виднелись верхние этажи больницы Святой Анны. Пенни повернулась внутри меня. Я опустила глаза и, вдруг поняв, где нахожусь, сдавленно всхлипнула. На перекрестке стояли указатели: «Холли-роуд» и «Джексон-авеню». Отсюда все началось.

– Нет, – заплакала я.

Вспышки, головные боли, галлюцинации – они обрушились на меня в день нашей свадьбы.

– Со мной ничего не происходит. Это просто дурной сон.

Я сделала несколько глотков воздуха, и изнутри снова вырвался плач.

– Хочу проснуться! – Я уронила голову, коснувшись лбом руля. – Хочу проснуться!

Мои веки опустились, перед глазами мелькнула больничная палата. Я заморгала, оглядывая салон своего «доджа», и подумала: «Может быть, Джош прав. Я помешалась. После аварии все стало как-то странно. А сумасшедшие ведь не понимают, что они сошли с ума».

Когда картинка перед глазами прояснилась, я заметила под ногами маленький медный кружочек, нагнулась и сжала его в ладони. Это был потускневший пенс. Вдруг у меня перехватило дыхание. Вопль вырвался из груди и пронзил темноту. Увидев два световых пятна, которые мчались мне навстречу, я перестала дышать и зажмурилась.

Проснулась я в больнице, учащенно дыша от страха. Мои пальцы сжимали боковины кровати. Вокруг меня пищали аппараты. Я окинула себя взглядом: на мне была не медицинская форма, а пижама, как на пациентах. Ощупав плоский живот, я поняла, что потеряла Пенни, и закрыла лицо руками. На мой крик прибежала Майклз:

– Эйвери?

Я не смогла ничего сказать. Только плакала. Майклз высунулась в коридор и завопила:

– Очнулась! Эйвери очнулась!

Вернувшись ко мне, она стала проверять, действуют ли жизненно важные органы.

– Ты знаешь, где ты? – Ее голос прозвучал ровно, успокаивающе.

– В больнице.

В палату ворвалась женщина-врач с блестящими темными волосами, едва доходившими до плеч, и большой родинкой на подбородке. Посветив мне маленьким фонариком сначала в один, потом в другой глаз, она воткнула в уши стетоскоп.

– Вы можете назвать свое имя?

– Эйвери… Эйвери, – сказала я, морщась от света.

– Рада наконец-то с вами познакомиться, Эйвери. Я доктор Уивер. Вы попали в автомобильную аварию. – (Я нахмурилась, ничего не понимая.) – Мы ждали, что вы к нам вернетесь.

Доктор потерла мембрану стетоскопа о свой белый халат и просунула ее мне под пижаму.

– Сделайте, пожалуйста, глубокий вдох.

Я вдохнула и выдохнула.

– А Пенни… – Мой голос дрогнул: я испугалась, произнеся это имя вслух. – Ребенок в порядке?

Доктор Уивер вытащила стетоскоп из ушей:

– Эйвери, еще не все анализы готовы, но в любом случае нам надо поговорить. Вы пережили потрясение.

Моя нижняя губа задрожала. Поднеся ладони к лицу, я почувствовала, как между пальцев заструились слезы.

– Кто-нибудь позвонил моему мужу?

Доктор Уивер дотронулась до моего плеча.

– Эйвери, – ее голос потяжелел от беспокойства, – вы не замужем.

Я подняла глаза и заморгала:

– Замужем.

Майклз нахмурилась и посмотрела на врача. Я подняла руку вместе с воткнутой в нее иглой капельницы:

– Пожалуйста, Майклз, позвони моему мужу. Он, наверное, совсем извелся. Я должна сказать ему про Пенни. Про то, что я сделала.

После этих слов я заплакала в голос. Доктор Уивер похлопала меня по ноге.

– Дайте ей мягкое успокоительное. Возьмите кровь на развернутый анализ. Еще мне нужна новая томограмма: я посмотрю, уменьшается ли гематома.

– Гематома? – спросила я, когда Майклз вышла. – Я здесь из-за нее?

Врач успокаивающе улыбнулась:

– Эйвери, вы долго спали. Ваш организм многое преодолел.

Я посмотрела на нее, чувствуя, как что-то темное и пугающее надавило мне на грудь.

– Пожалуйста, найдите моего мужа.

Она сжала губы, сочувственно заглянув в мои испуганные глаза.

– Я сделаю все возможное.

Я осталась одна в темной палате – той самой, которая столько раз мелькала у меня перед глазами, когда в мозгу случались вспышки. На стенах были обои, как в той комнате, где я проснулась после столкновения с грузовиком. Я стала оглядываться, ища телефон, сумочку и другие свои вещи. Но увидела только аппараты, мониторы и уродливые стены.

В дверном проеме нарисовался силуэт Майклз.

– Эйвери? – окликнула она. – Ты помнишь Деб?

– Да. – Я вытерла лицо. – Можешь ей позвонить?

– Она уже здесь. Я впущу ее к тебе?

Я кивнула. Деб на секунду застыла на пороге, поднеся пальцы ко рту, а потом бросилась ко мне, опустилась на колени возле моей кровати и обеими руками вцепилась в мою руку. Я заметила, что подруга похудела и волосы у нее отросли.

– Боже праведный! Напарница, ну ты и вздремнула!

– Пожалуйста, позвони Джошу, – сказала я, сглатывая. – У меня нет телефона, а я боюсь, что от волнения он разболелся.

– Джошу? – переспросила Деб, встряхнув головой.

– Ну да, Джошу. Почему все так странно реагируют?

– Джошу Эйвери? – Она посмотрела на меня с беспокойством.

– Деб, прекрати! А то я, к чертовой матери, с ума сойду.

– Эйвери, – заговорила моя подруга нетипичным для нее ласковым голосом, – Джош Эйвери в конце коридора.

Я села:

– Тогда скажи ему, что я очнулась! Почему его до сих пор не позвали? – Подумав, я откинулась на подушки: – Он не хочет меня видеть. Он не хотел, чтобы я уезжала, а я уехала и потеряла нашего ребенка. Теперь он ненавидит меня, да?