Мир-фильтр. Как алгоритмы уплощают культуру - Кайл Чейка

смотреть это смысла не было. Показательно, что продюсерам Дэвиду Бениоффу и Дэниелу Уайссу пришлось самим придумать финал, поскольку Джордж Мартин не успел закончить серию книг – возможно, это еще один триумф цифрового видео над литературой. Не имея внутреннего видения, создатели фильма гнались за тем, что может хорошо сработать в Сети, и давали аккуратные ответы на разрастающуюся головоломку. Для такого оригинального повествования, как у Мартина, оптимизация не сработала; несмотря на огромные затраты, финальный сезон оказался мимолетным контентом и, похоже, в одночасье исчез из памяти зрителей.

Первые три романа ирландской писательницы Салли Руни, которые сегодня считаются вершиной западной миллениальной беллетристики, – трилогия, где драматически описывается наступление совершеннолетия в угрюмых ирландских и континентальных европейских ландшафтах. Это атмосферные книги, захватывающие богатством местных деталей и написанные успокаивающе простой, элегантной и в то же время несколько холодной прозой, характерной для Руни. В романах герои влюбляются и охладевают друг к другу, а любовь проявляется ярче всего в те редкие моменты, когда пронзает нарциссизм молодого “я”. Романы также включают массу сообщений и электронных писем – естественных средств общения для персонажей Руни. Столь точное отражение нашей цифровой социальной жизни – сильная сторона ее романов. Помимо опосредованной развлекательной ценности в них отражены различные социальные проблемы, которые после выхода книг широко обсуждались в Твиттере, где критики в своих материалах рассматривали разные аспекты этих тем (в студенческие годы Руни сама была звездой дискуссионного клуба). В “Разговорах с друзьями” это была полиамория и причинение вреда себе. В “Нормальных людях” – мазохистская сексуальность. В романе “Прекрасный мир, где же ты” – экономические классовые различия и сама литературная слава, переходящая в автофикшн[66].

Все три романа вызвали споры о том, насколько физически привлекательными являются или должны являться героини, что связано не только с гендерной позицией Руни как романистки, но и с тем, что в основе книг лежит эстетическое удовольствие: красота часто движет повествованием. Первые два романа Руни также превратились в потоковый контент в буквальном смысле: стриминговый сервис Hulu совместно с Би-би-си сняли по ним телесериалы. Возможно, телевизионный вариант “Нормальных людей” 2020 года лучше всего интерпретировать как серию легких порнографических гифок, которые оказались бы чрезвычайно популярны на Тамблере, если бы эта платформа не запретила материалы для взрослых в 2018 году. Как и многие литераторы-миллениалы, Руни сама регулярно писала в Твиттере и привыкла к бурным дискуссиям. Став публичной фигурой, она ушла с этой платформы: ей не требовалось так много подписчиков. И все же ее романы неразрывно связаны с их параллельным существованием в Сети.

Культурная экосистема Мира-фильтра ставит телегу впереди лошади: потребности продвижения и маркетинга предшествуют продвигаемому объекту. Мало того, что культуру приходится разрабатывать ради порождения внешнего контента, служащего для маркетинга на цифровых платформах; эти платформы также получают прибыль от повышения вовлеченности, вызванной новым контентом. Это можно рассматривать либо как симбиотические отношения, либо как порочный круг, усиливающий необходимость удовлетворения эстетических требований платформы. Оптимизировать это уравнение – предугадать творческий процесс заранее – гораздо проще, чем найти ему альтернативу. На данный момент многие произведения современной культуры напоминают или прославляют сами социальные платформы – тем более что их можно распространять через эти сервисы.

Подъем инфлюэнсеров

Олицетворением уплощения культуры в эпоху алгоритмических платформ стал веб-сериал, который дебютировал на Netflix в октябре 2020 года – во время пандемии, когда большинство людей во всем мире сидели по домам, не имея другого выбора, кроме как смотреть телевизор. И все равно удивляет, насколько быстро он стал доминировать в разговорах (по крайней мере, в интернете, где происходили все внешние обсуждения). Сериал “Эмили в Париже” – детище Даррена Стара, режиссера и продюсера, наиболее известного по проекту “Секс в большом городе”, который то глянцево, то жестко изображал жизнь Манхэттена в конце 1990-х годов. Изначально проект “Эмили в Париже” предназначался для кабельного телевидения, но в итоге оказался на стриминговом сервисе, который предложил зрителям для просмотра сразу весь первый сезон.

Это проект социальных сетей и о социальных сетях. Титулярная героиня Эмили Купер, которую играет Лили Коллинз, – женщина двадцати с небольшим лет из Чикаго. Ее можно назвать “стандартной”: работа в маркетинговой фирме, прическа-хвостик и привычка бегать по городу в спортивной одежде. Эмили отправляется в Париж, чтобы передать американский опыт вымышленному агентству Savoir, специализирующемуся на маркетинге модных брендов класса люкс. В частности, Эмили предстоит обучать персонал созданию контента для интернета. Подобно миссионеру, действующему из лучших побуждений, она нарушает относительный покой французских традиций – продолжительные обеды, реклама в бумажных журналах, подиумные показы – и пытается переориентировать местных жителей на посты в Инстаграме.

Героиня “Секса в большом городе” Кэрри Брэдшоу вела колонку в газете, рассказывая о своих свиданиях, привычках в шопинге и дружеских связях – на ее статьи намекали сентиментальные строки черновиков, появлявшихся на экране, когда она усаживалась за ноутбук. Роль писательницы делала Брэдшоу продуктивной частью культуры: она создавала особую личную философию жизни и любви. Напротив, Эмили – просто профессиональный потребитель. Ее версия писательской деятельности Кэрри – фотографирование на телефон, который постоянно мелькает в сериале.

В первой серии она достает его и делает селфи с видом из окна своего недорогого жилья. Затем в реальном кадре камеры появляется символическое изображение экрана ее телефона. Эмили выкладывает фотографию в каком-то неназванном аналоге Инстаграма (чтобы избежать нарушения авторских прав), и мы видим на экране количество ее подписчиков на этой типовой платформе. Она меняет свое имя с @emilycooper на @emilyinparis[67]. Позже в той же серии она делает еще одно парижское селфи – число ее подписчиков увеличилось уже вчетверо, а после публикации этого снимка выросло еще больше. Она реагирует на это количество с недоуменным удовлетворением. Когда во второй серии она вывешивает фотографии рынка, число подписчиков увеличивается в десять раз. Количество лайков и комментариев к ее снимкам растет со скоростью двигающихся колес игрового автомата: она срывает джекпот в социальных сетях, сделав незнакомых людей фанатами своей личной жизни.

Этот визуальный прием повторяется на протяжении всего сериала: Эмили штампует селфи, документирует вечеринки и демонстрирует наряды. Здесь не создается ничего нового и не генерируется никаких идей; посты просто накапливаются, пока героиня двигается по сюжетному пути своего “романа воспитания”, накапливая подписчиков. В отличие, скажем, от фотохудожника, который кропотливо выстраивает композицию, прежде чем нажать на кнопку, для Эмили процесс создания снимка для Инстаграма выглядит мгновенным и бездумным. Она просто действует по инстинкту, уже обусловленному ее потреблением социальных сетей, превращая свою жизнь в оптимизированный контент в