Во власти бывшего - Анастасия Сова

– Может быть куча нюансов, которые невозможно учесть, так что мы возвращаемся, и это не обсуждается. На улице жду.

Друг Руслана снова покидает домик, а муж приближается ко мне.

– Что значит «в прошлый раз»? Три года назад, это вы все подстроили? Антон, это были вы?

– Да! Тимофей придумал, а я поддержал. Мне нужна была ты, а ему здравомыслящий друг, который бы женился на его сестре. От этого соглашения все были в выигрыше.

– Все кроме меня и Руслана?

– Я не хочу, чтобы ты впредь произносила его имя. Когда Катаев уедет, он станет для нас всего лишь неприятным воспоминанием. А ты – моей послушной и нежной женой, как и раньше. Только трахать я тебя буду в два раза чаще, чтобы на сторону даже смотреть не думала. И кончать будешь. Уж теперь-то я найду способ. Без сладкого не оставлю. Может, прямо сейчас поиграть с твоей девочкой?

Я нервно мотаю головой, плотнее сжимая ноги.

– Трусики с тебя я уже снял, чтобы ты могла без препятствий справлять нужду. А потом не смог сдержаться, подразнил пальчиками двою дырочку, и сейчас вполне могу сделать это снова.

– Ты просто псих! – вырывается у меня против воли!

Муж усмехается. Пытаюсь взять себя в руки, и поговорить с ним. В глубине души он нормальный, я знаю, просто… Просто крыша поехала. Может быть, мне удастся достучаться до него прежнего и выбраться из того кошмара, в котором я оказалась.

– Антон, пожалуйста, отпусти меня. Ты же говоришь, что любишь, так подумай обо мне хоть раз, сделай что-то для меня, разве, не это есть любовь к другому человеку?! Неужели, ты не хочешь, чтобы я была счастлива?

– Я хочу, чтобы ты была счастлива со мной. И ты будешь. Счастлива и благодарна.

Он касается рукой моей щеки, и живот снова простреливает неприятным спазмом.

Глава 32

Руслан

– Галина Степановна, это что, мать вашу, такое? – рычу я, указывая на девочку, отличающуюся от меня в детстве разве что длиной волос.

– А сам не видишь?! – злится женщина. – Разжевывать все надо, как для дурака? – она снова пытается спрятать ребенка, но та больше не хочет скрываться за спиной бабушки.

Сажусь на корточки, чтобы быть примерно на уровне глаз малышки. Внутри буря поднимается. Сердце долбит, точно выскочит сейчас.

В голове желе вместо мыслей. Все перемешалось. Сумбур настоящий. Для полного счастья только шума в ушах не хватает.

– Привет, – как можно более мягко говорю я.

Маленькая прижимает подбородок к груди, и лукаво смотрит на меня исподлобья. Стесняется. Хлопает длинными ресницами, но ничего не говорит.

Сколько ей? Получается, не больше двух с половиной лет… Она маленькая, худенькая и настолько милая, что, кажется с этой девочкой не сможет сравниться ни один другой ребенок.

Я тяну к дочери ладонь, но она только сильнее зажимается, но при этом не перестает едва заметно улыбаться.

Мне же хочется схватить ее на руки. Прижать. Крепко так прижать. Узнать, как она пахнет. Какая она на ощупь.

– Я твой папа, – как-то само собой вырывается у меня, хотя сам не знаю чего ожидаю от этого признания.

Малышка поднимает голову на Галину Степановну.

– Бабушка?! Папа Антон, – непонимающе произносит она тоненьким детским голоском.

– Дядя просто шутит, солнышко, – женщина подхватывает внучку на руки и прижимает к себе, а та укладывает голову ей на плечо. Потом снова поднимает, чтобы опять посмотреть на меня.

Лучистый открытый взгляд не сможет оставить равнодушным никого. Дочь похожа на меня, но взгляд Сашин. Такой же притягательный, в саму душу смотрящий.

– А нам пора уходить. Пойдем? – продолжает Галина Степановна, она с обожанием смотрит на девочку, наигранно улыбаясь.

– Вы никуда не уйдете с моим ребенком! – заявляю я.

– Этот ребенок не твой, Руслан. Никогда твоим не был и никогда не будет, – откликается женщина. – Если надумаешь что-то сделать, то я обращусь в полицию.

Хм. В полицию она обратится! Будто не знает, как просто сейчас установить отцовство. А в нашем случае даже экспертизу можно не делать. Но я решаю не лезть на рожон. Только спрашиваю:

– Почему не рассказали?

– О чем? – Степановна делает вид, что не понимает.

– Почему не рассказали мне о дочери?

– А ты бы стал слушать?! – ухмыляется она. – Да я бы и сейчас тебе ее не показывала, будь моя воля! Саша не хотела иметь с тобой ничего общего. Нам от тебя ничего было не нужно. И сейчас не нужно тоже. Послушай, не порти Саше жизнь. Я прошу тебя по-человечески, Руслан! Я не хочу, чтобы все повторилось, – губы Галины Степановны начинают дрожать на последних словах, в глазах появляются слезы.

– Бабушка, – говорит девочка, обнимая тонкими ручками шею женщины.

На меня вдруг находит озарение. Саша бы не стала прятать дочь, будь она корыстной и беспринципной. На моих доходах можно было бы здорово нажиться, обеспечить себя безбедным существованием и не драить унитазы в этой глуши, не жить в стареньком деревенском доме.

Да и сейчас она ни разу не обмолвилась о ребенке, точнее о том, что девочка моя. Этот способ получить бабло был бы намного проще того, по которому она якобы пошла.

Осознание этого факта больно ударяет по вискам. Идиот! Я должен был послушать разум с самого начала! Я должен был зацепиться за свои сомнения. Если не тогда, то хотя бы сейчас, здесь.

Получается, все это время я причинял ей новую боль, унижал, заставлял исполнять мои желания, потому что думал, что так правильно, а в итоге – оказался самой настоящей скотиной.

Волосы на себе хочется рвать. Выть хочется. Но я все внутри держу. Нельзя терять рассудок. Обдумать все нужно. Если я ошибался, то Саша в опасности. Ее нет дома не первый день.

– Руслан Игоревич, – слышу голос управляющей. – Там вас гость ждет, о котором я звонила.

– Этих, – показываю на Сашину мать и дочку, – из здания никуда не выпускать до моего возвращения! – отдаю распоряжение, а сам быстрым шагом направляюсь к лестнице.

– Руслан Игоревич, а как же гость? – взволнованно бросает мне вслед женщина.

– Скажи, что если что-то не нравится, пусть на все