Зита. Дорога в небо - Владимир Борисович Журавлев

они все объединились. Радикальное сокращение высших руководящих должностей, замена функционеров-управленцев специализированными компьютерными программами — все это планировалось провести не сейчас, в следующем году. И проблем не ожидалось, потому что сокращение должно было предваряться мощной разъяснительной работой, широкой общереспубликанской дискуссией, штабными учениями, наконец, с компьютерным моделированием вариантов будущего государственного устройства. Да и не все руководители попадали под сокращение. Кто-то же должен работать с программами, потом, функции, связанные с воспитанием и управлением человеческих коллективов типа командиров военных частей тоже компьютеру не передашь, также определение возможных путей развития отраслей промышленности и республики в целом — тоже задача чисто для людей, да и много чего еще… но ее красиво и профессионально опередили. Слили руководящей когорте информацию о повальных сокращениях, и в информационном вакууме важное, но рядовое в общем-то событие в непрерывной череде реформ приняло жуткую форму расправы над руководящим корпусом республики. А люди вообще-то хотят жить. И не просто жить, а жить хорошо. И вот сидят теперь мужики, облеченные немалой властью, смотрят на нее колючими взглядами, готовые защищать свой образ жизни до конца. А рядом с ними — молодые и наивные типа Кости Любимова, по недостатку управленческого опыта имеющие множество категоричных претензий к курсу лидера республики. Которых Саша Новацкий, кстати, только что ей отдал. Он ведь не должен молчать, Саша, не должен допустить никакого диалога обиженных юнцов с лидером республики. Он, наоборот, сам должен говорить, управлять ситуацией и, вообще-то, затыкать рот некой Зите Лебедь всеми возможными средствами, которых у него предостаточно…

Но Новацкий молчал, словно не слышал недоуменного ропота за спиной. И как будто смотрел отрешенно вглубь себя.

— Слушаю твои обвинения, Костя, — мягко сказала она.

И вновь ей показалось, что теперь и во взгляде Любимова на мгновение мелькнуло что-то странное. Он даже как будто дрогнул. Впрочем, голос у юноши остался по-прежнему твердым и звонким.

— Наше главное обвинение — отказ лидера республики от принципов социализма! — выкрикнул он. — Почему в кинотеатрах республики беспрепятственно идут зарубежные, с гнилой пропагандой фильмы? Почему авиаперевозки отданы на откуп иностранным компаниям, почему? Почему трансполярные магистрали заняты переброской иностранных транзитных грузов в ущерб собственным интересам республики? Почему нам, пограничникам, запрещено отвечать огнем на провокации?! И таких вопросов много! Лия Сергеевна, республика под вашим трусливым руководством теряет независимость! Мы проливали кровь наших солдат не за то, чтоб теперь на республике обогащались иностранные компании!

Обвинение в трусости остро резануло по сердцу. От Кости Любимова она такого не ожидала. От того, с кем воевали вместе, с кем теряли боевых товарищей. Она горько улыбнулась, и парень внезапно осекся, словно устыдился собственных слов.

— Топ-секрет, — сказала она, и зал замер настороженно. — То есть сведения высшей категории секретности. Иностранные фильмы с очень неоднозначным содержимым находятся в республиканском прокате, потому что владельцы киноконцерна являются одновременно и крупными контрабандистами. Без их тайных услуг наши химпроизводства давно встали бы. Мы не способны выпускать всю линейку комплектующих к оборудованию высокотехнологичных линий. Пока что не можем.

— Наш принцип — замыкание производств на внутренних возможностях, разве не так? — упрямо сказал Любимов.

— Прежде всего нам нужно выиграть время, — негромко ответила она. — Время — важнее всего. А иностранные фильмы вам никто не запрещает критиковать и бойкотировать. Или давать по шее тем, кто ими слишком громко восхищается. Для этого вовсе не требуется устраивать заговор и убивать своих же товарищей.

— Ну хорошо, а перевозки почему в руках иностранных компаний? — выкрикнул кто-то.

— Топ-секрет, — неприятно улыбнулась она. — Имеют право знать лица, непосредственно принимающие решения государственного уровня. Но вы готовы забрать власть, значит, тоже имеете это право. Нам, ребята, еще пять лет назад консолидированный буржуазный мир закрыл небо. Поставили ультиматум — все республиканские самолеты за пределами воздушного пространства республики будут сбиваться. А на акты возмездия ответят ядерным ударом. Все эти пять лет мы балансируем на грани войны на уничтожение. На очень тонкой дощечке балансируем. И иностранные компании, осуществляющие перевозки через территорию республики — балансир в наших руках. Они не дают нанести по нам удар, потому что в таком случае теряют значительную часть своих доходов и влияния. Вот такова правда, ребята. Горькая, но правда. Республике требуется время, чтоб полностью перейти на внутреннее производство, и Владимир Данилович сделал все возможное и невозможное, чтоб вам его дать. Вы вообще сейчас сидите в этом зале, а не покоитесь в безымянных могилах вдоль наших границ, только потому, что лидер республики дал вам время жить.

— А почему…

— Не будем терять время, — перебила твердо она. — У нас его и так крайне мало. На каждый ваш вопрос я могу дать аргументированный ответ, потому что все ваши вопросы — часть моей ежедневной работы, это же очевидно. Давайте говорить начистоту. Вы все здесь собрались, потому что не согласны терять власть. Это есть факт.

— Разве не так? — с усмешкой нарушил молчание Новацкий и остро глянул на нее. — Разве не на подходе управленческая реформа, в результате которой нас всех выпнут с должностей?

— Так, — прямо ответила она.

Зал мгновенно отозвался недовольным гулом.

— Ну а мы этого не желаем допускать, — с прежней усмешкой сказал Новацкий. — Мы построили государство не для того, чтоб об нас вытерли ноги и выбросили, как ненужную тряпку. Потому что мы и есть республика.

— Нет, ребята, — покачала головой она. — Вы не республика, вы — чиновники. А время чиновников кончилось, с этим ничего не поделать. Кончилось время руководителей с огромными штатами заместителей, секретарей и референтов. Вам на смену идет один человек, отвечающий за дело, с комплектом управленческих программ в компьютере. Возможно, им станет кто-то из вас, но точно не все вы. А вам придется уйти вниз, туда, где ваши таланты в области управления и воспитания коллективов крайне необходимы. Учителя, командиры военных подразделений, бригадиры и сменные мастера… потому, кстати, непонятно, что здесь делают пограничники. Вашу работу никакой компьютер не заменит.

Зал снова отозвался недовольным гулом. Привыкли к власти, печально поняла она. Привыкли к своему высокому статусу, к льготам и обширным возможностям, к уважению и чинопочитанию прежде всего. Таким уйти в бригадиры — то же, что отказаться от себя. Такие за власть будут держаться зубами. Только пограничники призадумались, уже хорошо.

— Уходите, ребята, — попросила она, не особенно надеясь, что ее услышат. — Мир большой, вашим способностям найдется спрос.

Но ее услышали, более того, поняли. И начали тревожно поглядывать на окна и двери, и на лицах кое-где проявилась неуверенность.

— А кто мы там будем, в мире? — серьезно спросил Новацкий. —