Правда о зомби. Секретные проекты спецслужб - Юрий Фролов

Возможности ультразвука не ограничиваются лишь вызовом частичной амнезии у подопытных. Официальной медицине давно известно, что ультразвук оказывает вредное влияние на весь организм, а не на один мозг. Например, можно продолжить исследования изменений, возникающих в крови после варварского опыта. Большая вероятность обогатить науку новыми данными, выйти на какой-то новый уровень в медицине, психиатрии. Однако само проведение таких губительных опытов на людях вызывает отвращение.

Вызывает сомнение достоверность технологии, вызывающей частичную утрату памяти. Не слишком ли рискует офицер, выдавая такие государственные секреты. Пусть даже не названа его фамилия, место беседы, но если эти опыты тщательно засекречены, как утверждается, то о них знает довольно ограниченный круг людей. И при желании спецслужбы рано или поздно вышли бы на этого разоткровенничавшегося офицера в отставке и заставили бы его замолчать навеки. Если верить, что Боуэт и правда записал беседу на кассету, то такую возможность учли бы и профессионалы из спецслужбы. Им достаточно было бы добраться до этой кассеты и прослушать ее, чтобы по голосу методом аналогии найти говорившего. Еще: Боуэт обязательно хотя бы раз упомянул о кассете в беседе с доверенными знакомыми. А что знают двое — это уже не тайна в наше время. Офицер же, в свою очередь, прекрасно учитывал возможность тайной записи его разговора с Боуэтом и выдал ему дезинформацию процентов на 90. Ну кто будет до конца искренним с человеком, которого он знает мельком и, быть может, никогда больше не увидит? А подписка о неразглашении тайны? У офицера что — память отшибло? Думается, что описанный им метод психовоздействия умышленно запутан, отрывочен и эту процедуру воспроизвести невозможно с желаемым эффектом. Однако нельзя отрицать, что ЦРУ само призналось в 1976 году о проводимых опытах, похожих на описанный.

Еще раз обратим внимание на цитату, в которой сказано, что «собеседник предупредил Боуэта не делать никаких записей и не называть никаких имен». Даже если бы журналист не пользовался портативным магнитофоном, он все равно, будь он профессионалом (а, судя по книге, так оно и есть), запомнил бы несколько имен, названных офицером. Если полученные им сведения настолько серьезны, то спецслужбы поинтересовались бы его записями, в которых обязательно были бы известные журналисту фамилии. В статье «Диалога» на этот счет нет даже намека. Там ничего не говорится о последствиях, вызванных такой сенсационной публикацией. Разразись на этой основе скандал, о нем бы не умалчивали в нашей прессе, а тоже преподнесли бы читателю как своеобразную «изюминку».

А теперь возьмем противоположную версию — что все это не вымысел. Какой должна быть реакция представителей военных ведомств, курирующих лаборатории по психовоздействию? Во-первых, книга Боуэта вышла в 80-е годы, когда в США давно уже были не в новинку разоблачительные публикации. За плечами прессы был Уотергейт. При освещении этого дела не пострадал ни один журналист, высказывавший самые невероятные догадки. А ведь была задета — ни много ни мало — честь сотрудников Белого дома, честь президента.

Тут не надо ничего аргументированно доказывать, достаточно укоренившегося в сознании общественности определенной степени доверия к своему демократическому правительству.

Во-вторых, разбирательство в суде с автором о разглашении государственных тайн не принесет пользы как автору, так и самим истинам. Боуэт попросту ничего конкретно не сможет доказать, сославшись на свои блокнотные и магнитофонные записи. Если он назовет офицера — то тот или открестится от Боуэта, поскольку, как ясно из текста статьи, разговор происходил без свидетелей и, как мы упоминали, в месте, где их никто не знает. Вот и весь смысл легенды о зомби. Лаборатория будет существовать, а обыватель в сомнении кривить губы. Сам же факт наличия солдат, страдающих частичной амнезией, тоже мало что доказывает. Во время второй мировой войны таких случаев было немало на почве контузии. Но подобное вовсе не значит, что эти военнослужащие — зомби.

«Значит, закрытые лаборатории по психовоздействию все же существуют?!»- воскликнет читатель на перекрестке выбора. Сомневаться в этом не приходится на основе отрывочных бесед корреспондентов с именитыми учеными у нас и на Западе. Но дело в том, что широкая общественность не знает, насколько исследователи продвинулись в этом направлении. Их доклады на открытых семинарах, симпозиумах носят чисто теоретический характер либо подтверждаются теми опытами, которые пока не вызывают тревоги. К беспокойству подводит нас неразбериха в прессе при освещении этой проблемы: газеты преподносят нам догадки вперемешку с фактами и явным вымыслом. Такое же логическое продолжение имеет статья в «Диалоге», вобравшая в себя основную информацию по этому вопросу.

«Интересуясь пси-воздействием различными методами, Боуэт спрашивает у офицера об исследованиях:

— Это лишь ваше мнение, что они прекращены, или же вы точно знаете об этом?

— Я знаю, что они не прекращены. Предположим, что лидер в какой-то стране создал для нас реальные проблемы, и мы стараемся убрать его. Мы вызываем одну из моих бывших групп и говорим: „Этот негодяй должен попасть в фатальный для него инцидент. Но все должно быть чисто, как будто он поскользнулся на куске мыла и сломал себе шею в ванне или где еще…“. А затем мы отправляемся туда и делаем эту работу. Но может сложиться щекотливое положение, если кто-то из наших ребят попадется на перекрестном допросе и выболтает, где он был и что там делал. Поэтому те, кто выполнил задание, неожиданно простужаются или просто „чувствуют себя плохо“. Их кладут на обычное обследование в госпиталь. Оттуда они выходят приблизительно через пятнадцать дней. Все живы и здоровы и даже в хорошем настроении. Когда задаешь им вопрос, где они были и что делали, они ничего не помнят об этом.

Боуэт узнал, что методы контроля над поведением человека использовались и при обработке курьеров, которых посылали с совершенно секретными документами. На такую „работу“ отбирались люди, которые не имели семей и близких, были в общении очень замкнуты. Им создавали под воздействием наркотиков и гипноза несколько слоев памяти, несколько „я“. Если этот агент вдруг проваливался и его обрабатывали детектором лжи и даже гипнозом, у него работало лишь состояние „зомби-1“. При более сильном воздействии у него проявлялось еще одно „я“- состояние „зомби-2“ и так далее. Однако самый последний слой памяти был так законспирирован, что его могли „включить“ лишь те, кто знал ключ к его расшифровке».

И в этой цитате тоже скрыт элемент алогичности, как и вообще во всех публикациях на эту тему. На сомнения наводит утверждение о наличии у секретных курьеров нескольких слоев памяти. Но официальная психиатрия аргументировано доказывает, что если у человека появляется ощущение в себе второго «я», то он неминуемо сходит с ума. Это называется раздвоением личности, как известно даже из популярной литературы. В медицинской практике такие случаи не редкость, когда больной воображает себя попеременно то одним, то другим человеком. Смешение воображаемых «я» приводит к психическому расстройству.

Как же можно считать нормальным человека, если у него проявляются несколько «я». Допустим, что первое «я» забывается при проявлении второго, но ведь тогда попавший под подозрение курьер должен не только вести себя совершенно иначе, но и говорить от имени другого характера. Вторым «я» можно считать и тот момент, когда человек говорит о вымышленных событиях, создавая себе алиби. И говорит от имени своего природного «я». Но такое его состояние, когда он выдает желаемое за действительное, можно оценивать и как галлюцинацию. В противном случае он неминуемо попадется на противоречии с первым внутренним образом, в котором он был под гипнозом.

Другое дело, если опытному гипнотизеру в центре подготовки таких курьеров удается вызвать такую амнезию, но при этом единство личности сохраняется. А гипнотизер, пытающийся уличить курьера, открывает эпизоды, о которых не помнит курьер. Но, как мы упоминали, такому гипнозу могут быть подвергнуты лишь небольшие участки памяти, хранящие кратковременное действие, однако полностью забыть, кто он и чем занимается, подопытный не может. То есть, если удается скрыть факт его участия в передаче документов, то всю его профессиональную биографию скрыть невозможно. Мастера гипноза, по их собственному признанию, не достигли такого мастерства, когда можно заставить человека забыть свою работу, но при этом сохранить его психически здоровым.

Логический вывод из этого таков: если с курьером произойдет подобное, то какая речь может идти о его проверке на детекторе лжи и вообще о попытке выяснить, кто он. Специалисты быстро придут к выводу, что имеют дело с умалишенным, психически неполноценным человеком. Так что же получается? Что на каждое задание надо готовить одноразового курьера? Какие тогда субсидии потребуются для подобной лаборатории, для осуществления этого бредового проекта? Да и выгодно ли это спецслужбам и военным ведомствам? Конечно, нет.