Матерый и скокарь - Евгений Сухов

Глава 31

Заговор Список приглашенных и вправду оказался велик, составлял семьдесят три фамилии. Но не это было главное, за годы оперативной службы привыкаешь и к более трудоемкой работе. Впечатлял состав гостей: дюжины две отставных генералов, с которыми Саторпин делил тяготы военной службы; бизнесмены, стоящие у руля крупных компаний; влиятельные политики, не сходящие с экранов телевизоров, и прочий влиятельный люд, способный одним звонком сломать ему карьеру.

Та еще тусовочка!

Но в подавляющем большинстве люди были воспитанные, выслушивали его с пониманием и даже выражали заинтересованность в дальнейшем расследовании. А потому вызов к начальству был для него полнейшей неожиданностью.

Выслушав доклад, начальник отдела устало махнул рукой, а потом грубовато заметил:

– У нас особо тяжкие преступления нераскрытые, а ты тут с каким-то антиквариатом возишься.

– Товарищ полковник, дайте мне время, – запротестовал Вандышев, – недели не пройдет, как я его раскрою.

– Да где же я тебе неделю возьму, майор?

– Товарищ полковник…

– Грузишь ты меня, майор, – вздохнул горестно полковник. – Неужели намеков не понимаешь? Ладно, говорю открытым текстом… От руководства мне тут позвонили, сказали, не нашего уровня дело. Все понятно?

– Так точно, – вяло отреагировал Вандышев.

– Вот и правильно. Знаешь, чем сейчас займешься… Тут одну девицу на Павелецком вокзале нашли с проломленным черепом, у перрона лежала. Не то сама упала, не то помог кто. Вот ты и разберись с этим делом.

– Где она сейчас?

– В больнице. Час назад пришла в сознание. Побеседуй с ней, но так, чтобы не травмировать. Мы к ней охрану поставили, мало ли чего.

– Как ее зовут?

Заглянув в бумаги, разложенные на столе, полковник ответил:

– Анастасия Захарова. Все понял?

– Так точно!

– Ну, чего тогда стоишь? Выполняй!

Четко развернувшись, майор Вандышев вышел из кабинета.

Сразу после прибытия самолета в Венский аэропорт Гурьян Макарович направился в Хофбургский музей, где находилось Копье судьбы, оно же Копье Лонгина.

Это был его шестой визит в Вену, но цель поездки оставалась неизменной – увидеть Копье судьбы.

Копье располагалось в центральной экспозиции, в хорошо освещенном помещении и лежало на красной бархатной подушке.

Казалось, он помнил каждую щербинку на металлической поверхности, но всякий раз обнаруживал в нем нечто новое.

Экскурсоводом в этот день была весьма самоуверенная девушка лет двадцати, которая без запинки поведала историю копья, и было похоже, что она искренне верила в то, о чем так живо рассказывала. Собравшиеся, затаив дыхание, ловили каждое ее слово.

Надо отдать ей должное, завлекать она умела. -…Во время казни Иисуса Христа центурион Гай Кассий уверовал в него как в Сына Божьего, сделался ревностным христианином и впоследствии был канонизирован как святой под именем Лонгин. А копье стало называться Копьем Лонгина. Копье же после «удара милосердия» обрело свой священный статус и стало одной из самых важных святынь христианского мира. Этим копьем владели римские цезари Диоклетиан и Константин, короли вестготов, сокрушители Римской империи, такие, как Одоакр, креститель Франции Хлодвиг, объединитель и правитель Европы Карл Великий. После Карла Великого более сорока германских императоров объявляли себя владельцами священной реликвии. Среди них были такие выдающиеся правители, как Фридрих Барбаросса, а также его внук, отличавшийся необыкновенным рыцарским духом. Именно ему Германия обязана в значительной степени объединением своих земель. Кайзер Вильгельм, всегда стремившийся к абсолютной власти, планировал даже кражу копья, а Гитлер, входя в транс, простаивал у витрины целыми часами и мечтал о том, что когда-нибудь вместе с копьем приобретет и мировое величие…

– А вы уверены, что это копье подлинное? – спросил Гурьян Макарович у экскурсовода, не удержавшись.

Очевидно, подобные вопросы ей задавали по десятку на день, и, едва удостоив Гурьяна Макаровича взглядом, она ответила хорошо поставленным голосом:

– Можете не сомневаться, это то самое копье, которым Гай Кассий ударил Иисуса Христа в бок между четвертым и пятым ребрами. Само копье обладает невероятной энергетикой, можно по праву сказать, что ни одна вещь на земле не обладает подобным магнетизмом. По преданию, кто владел копьем, тот владел миром. Но надо сказать, что это копье самым чудесным образом сочетало в себе как силы Добра, так и силы Зла. И нравственный выбор всегда определялся владельцем.

– Но ведь это копье не однажды пропадало, а следы его надолго терялись…

– Совершенно верно, но всякий раз Провидение вновь возвращало его людям.

– А где копье находилось во время Второй мировой войны? – прервал Гурьян Макарович гладкую речь экскурсовода.

– После присоединения Австрии к Германии специальным законом Копье судьбы было переправлено в Германию, где оно находилось в специальном помещении под Нюрнбергской крепостью. Когда в Нюрнберг вошли американские войска, солдаты случайно обнаружили его в подземелье среди развалин Оберон-Шмидгассе. Впоследствии Австрия попросила американское военное командование в Германии вернуть ей драгоценности Священной Римской империи. Окончательное решение было принято генералом Эйзенхауэром, который и отдал приказ о возвращении Копья судьбы.

– Вы уверены в этом? – прищурившись, спросил Гурьян Макарович.

Любопытный старик занимал девушку.

– Абсолютно. – Повернувшись к витрине, девушка продолжила: – Я могу даже зачитать вам соответствующий приказ американского командования.

Посетители также с интересом посматривали на странного старика. Он говорил с такой убежденностью, как если бы являлся свидетелем названных событий.

– Право, не стоит! – милостиво отмахнулся Гурьян Макарович. – Я все это читал, причем неоднократно. Я даже держал этот документ в руках.

– Вы были в Нюрнберге в то самое время?

– Приходилось. К американцам копье попало в 14 часов 10 минут 30 апреля 1945 года, и уже на следующий день Гитлер покончил самоубийством. А 6 января 1946 года копье было передано австрийским властям. Вот только не совсем ясна его восьмимесячная история. От того момента, когда его обнаружили, до передачи копья. Ведь оно лежало в груде металла, как обыкновенный хлам. В это время там было много случайных людей.

– Вот как!

– А вы не исключаете того, что кто-нибудь мог просто изготовить копию? Подлинник забрал себе, а копию оставил? А следовательно, сейчас мы созерцаем не настоящее копье, а всего лишь его искусную копию.

Некоторое время девушка смотрела на него непонимающе – уж не шутит ли он? А потом весело рассмеялась.

– Очень интересное предположение.

– А с чего вы взяли, что это предположение? – подивился Гурьян Макарович.

Четко очерченные девичьи брови изогнулись в неровные дуги.

– Вы всерьез считаете, что это копье могли подменить?

Пришел черед улыбаться Гурьяну Макаровичу.

– Разумеется. Вам приходилось рассматривать это копье со всех сторон?

– Только однажды, – призналась девушка.

– Так вот, я вам могу сказать, что у настоящего Копья судьбы с основания имеется небольшая впадинка… Железо тоже не вечно, наверняка оно испытало коррозию. Как видите, здесь этой впадинки не видно, нет ее и с противоположной стороны.

– Интересное рассуждение.

– Это не рассуждение, это факт.

Приподняв шляпу, направился к выходу. Со спины по прямой осанке, в которой легко угадывался настоящий строевик, его можно было принять за молодого человека. В какой-то момент Гурьяну Макаровичу хотелось обернуться на обескураженную девушку и незадачливых посетителей, он даже приостановился у самых дверей, но потом решительно шагнул в следующий зал.

Настроение было просто великолепное. Вену он любил и готов был прогуливаться по ней часами. Самое время пройти к городскому саду, где никогда не бывает многолюдно, идеальное местечко, чтобы побыть наедине со своими мыслями. А этот Валерий Нестерович большой прощелыга. Видно, затеял с копьем какую-то аферу, иначе зачем ему брать заключение?

Вечер подкрался незаметно. В центре парка, подсвеченный прожекторами, стоял бронзовый Моцарт, играющий на скрипке. Гурьян Макарович направился прямиком к нему.

Постоял немного, любуясь разноцветными фонтанами, и сел на скамейку.

– А здорово вы этой сучке втерли про Копье Лонгина, – вышел из-за деревьев коротко стриженный молодой человек и, не спрашивая разрешения, сел рядышком. – Честно говоря, я сам уши развесил.

Старик невольно нахмурился. Молодому человеку следовало бы спросить разрешение: «А можно ли нарушить одиночество?» Но, видно, хамы не перевелись даже в Вене. Гурьян Макарович открыл уже было рот, чтобы выказать неудовольствие нахалу, но вдруг почувствовал, как что-то острое и невероятно холодное, процарапав ребра, ушло далеко внутрь, перекрыв ему доступ воздуха.