Время одуванчиков - Александр Афанасьев

в том что кругом такая ж…

А следом мысль – а чо делать то?

Проблема в том, что лучше не становится, понимаете? Доллар падает, заводы стоят, народ нищает и звереет, но главное – а чо дальше то? Ладно, раньше врали будет коммунизм, будет все бесплатно – а сейчас не врут даже. Страна движется по нисходящей и непонятно, в какой ж… все будут завтра.

Нет уверенности в завтрашнем дне. Каким оно будет – завтрашнее дно.

С…а. С..а.

Свернул в скверик, там стоял на постаменту пионер с отломанной рукой. На постаменте было написано: Даша – б…

Ну молодца, чо?

Лавочки все были засранными. Ларин сел привычно – задницей на спинку, ногами на сидушку. Он просто ел пирожок и смотрел по сторонам. Только через пятнадцать минут – к нему пересел Марков. Это всегда так было – он появлялся в поле видимости опера, но опер сам выжидал и решал – подходить или нет. Ларин не возражал, потому что понимал, у тертого старшего опера УГРО опыта в таких делах куда как побольше.

О чем базар Ларин понимал – убийство Шихмана. Поднимают агентуру.

– Здоров, дядя Степа.

– Тебе не болеть. Пирожком угостишь?

Ларин протянул бумажный кулек

– Где взял?

– Бабка тут торговала…

– Бабка…

Марков откусил от пирожка

– Про Шихмана слышал?

– Базары разные ходят?

– А подробнее?

– Либо его донецкие приговорили. Либо Стас.

– А сам Стас где?

Ларин пожал плечами

– Гасится где-то. Я им не интересуюсь

– Не интересуешься?

Марков взял еще пирожок. Отломил кусочек, кинул голубям.

– Ты что про политику думаешь? Ельцин, Зюганов…

Ларин пожал плечами

– Это не ответ.

– Игра была равна. Играли два г…а.

…

– Что-то я понять не могу.

Марков выдержал паузу

– Зря ты так думаешь…

И бухнул

– Шихмана завалили вояки.

Ларин не понял.

– Какие вояки?

Марков понизил голос

– Белая стрела. Секешь тему?

Ларин испугался. Про Белую стрелу базары были, стремные базары. Все как один стремные

– И чо? Ты откуда кстати знаешь?

– Знаю.

…

– Белая стрела – это Лебедь.

– Лебедь? Генерал?

– Он.

Ларин встал. Потом снова сел.

– И чо делать? – спросил он

– Это все только начинается. Шихман первый, за ним еще пойдут. Вас всех расшлепают, понимаешь? Всех до единого. Это не закон, не порядок. Это государственный беспредел.

Ларин помолчал. Потом невесело поинтересовался

– Вам то что?

…

– Боитесь рядом с нами к стенке встать?

– Не хами.

…

– Извините.

Марков подумал, что сказать, да как.

– Ты молодой, ты этого не застал… А вот я застал. Я не хочу оглядкой жить, как раньше. Понимаешь? Не хочу чтобы это б… о вернулось. А еще я не хочу, чтобы страной правил генерал, понимаешь? Чревато это. Чревато. От всех нынешних – пахнет г…м. А вот от генерала пахнет кровью, понимаешь, Володя. Кровью. Я отслужил, воевал. Я кровь за километр чую. Понимаешь?

…

– Пусть лучше мы в г… будем по уши, чем в крови. Отмыться проще.

– Так все уже решено, так?

– Ни хрена не так!

…

– Ни хрена не так! Они только воду ногой пробуют, понимаешь? Пробуют. Если им сейчас по ноге этой дурной дать – не осмелятся. Но если не дать…

…

– Ты со мной?

– Это как?

– С меня информация. С тебя бригады…

***

– С меня информация. С тебя бригады.

– Так и сказал?

– Да.

Я ночевал у Ирины, она квартиру купила. Квартиры в те годы совсем дешево стоили по сравнению с нынешними временами. Там Ларин и нашел меня. Говорили у его Мерса, на котором он пригнал.

– Попахивает.

Ларин выматерился

– Это я и без тебя знаю.

– А тогда чо?

– Чутье у тебя братан, есть. Вот хочу спросить – ты бы вписался или нет?

Хороший вопрос.

В двадцать с небольшим не думаешь о перспективе встать к стенке. Думаешь о другом. Но я в отличие от многих своих коллег – смотрел телек. И прекрасно понимал – страна на грани, а выборы вот-вот – превратятся в бойню.

К тому все идет.

– Кто главный, Марков не сказал? Что он вообще предлагает?

– Нет. Но думаю, вопрос в Стасе.

Я тоже подумал.

– Стас после той истории с засадой на Шихмана – вне закона. Кто его завалит – тот будет в уважухе у всех.

…

– Я бы сказал: если вопрос в Стасе, мы впрягаемся. Стаса надо валить по-любому. Иначе он рано или поздно завалит всех нас.

Ларин постоял, раздумывая. Потом хлопнул меня по плечу и молча сел в машину.

***

Кекс на квартире куда лучше чем кекс в ларьке – но мне не до кекса было. То что сказал Ларин – застряло в голове как заноза.

Белая стрела…

Я не верил во все эти истории. Потому что кругом был бардак, вдобавок с кровью и серийным предательством, никто никому и ни в чем не верил. Я видел среди братков тех, кто прошел Афган – а появились уже и отслужившие в Чечне… все это были люди ненавидящие страну и что она с ними сделала. Попользовалась – и на помойку, как гандон использованный. Чтобы кто-то не за бабки, а так, рисковал, создавал какие-то секретные организации, убивал и сам жизнью рисковал…

Кому это нафиг надо?

И все же мысль точила – а что если есть такие? В натуре ведь к стенке поставят. И что делать? В принципе, если не по закону – то всю братву в городе можно за несколько дней извести. Что потом будет непонятно, но так – можно!

А если это фуфло, то кто Шихмана – из граника?

– Не спишь?

Ирина вышла на кухню, голая. Зевнула. У нас все в общем то к концу шло и я и она это понимали. Просто повода пока не было разбежаться.

– Я кофе сварю?

– Давай.

Зашипел чайник

– Слушай, Ириш…

…

– А ты за кого будешь, за Ельцина или за Зюганова?

Она обернулась

– Это ты к чему?

– Да просто.

…

– Интерес есть.

– Ну… администрация рынка напрягает всех за Ельцина идти…

– А если бы не напрягала, тогда чо?

Ирина села на табурет. Задумалась

– Все равно бы за Ельцина пошла – сказала она

– Почему?

– А за кого? За этого… лысого? Как его?

– Зюганов…

– Господи… ты посмотри на него… Чикатила вылитый.

– Женщины любят глазами.

– Нет. Нет, нет…

Ирина задумалась, а потом посмотрела на меня и сказала

– А мы бы с тобой не встретились, если бы коммуняки были у власти.

– Это почему?

– Нет, не встретились бы.

…

– У меня мать работала в горкоме.