Всегда только ты - Хлоя Лиезе

что я могу быть честна с ней, и у меня не возникнет проблем. Видимо, она думала (особенно после твоего ответа на пресс-конференции), что мы с тобой вместе, — Фрэнки хрюкает, затем делает ещё глоток воды. — Она сказала, что по фото это видно. Уморительно, да?

Её слова безжалостно ранят. Вот и ответ, быстрый и болезненно стремительный. Боже, это так расстраивает.

Фрэнки хмурится, наблюдая за мной.

— Что?

Я инстинктивно потираю грудь в районе сердца. Это никак не унимает боль.

— Рен. Поговори со мной. Помнишь, я не могу… я читаю намёки ещё хуже, чем среднестатистический человек. Но плюс по сравнению с остальными людьми заключается в том, что ты можешь спокойно сказать мне, как и что я поняла не так, — она подаётся ближе, подвигает руку в мою сторону, но останавливает её посередине стола. — Пожалуйста.

Я подвигаю руку навстречу, чтобы кончики наших пальцев соприкоснулись.

— Ты только что сказала, что идея отношений со мной уморительна.

— Я этого не говорила, — мягко отвечает она. — Я сказала, что судить по фотографии, будто мы в отношениях — это уморительно. Дарлин как никто другой должна понимать, что нельзя делать выводы по снимкам папарацци, — она приподнимает голову, её взгляд изучает моё лицо. — Ты подумал, будто я сказала, что идея отношений между нами уморительна.

Я подвигаю руку ближе к ней и переплетаю наши пальцы.

— Да.

Она сжимает мою ладонь в своей хватке, заставляя меня поднять взгляд.

— Но я сказала не это. И если ты когда-нибудь и встретишь того, кто подразумевает буквально то, что было произнесено — это я, Зензеро.

— Я понимаю. Логично, — я претерпеваю бумеранг эмоций, но пытаюсь улыбнуться и показать, что верю ей. Потому что я правда верю.

Сжав ещё раз напоследок, она убирает руку.

— Так вот. В свете этого я буду прямолинейна…

Официант снова подходит. Худший момент из всех возможных.

Я остаюсь в подвешенном состоянии, будущее моей любви отложено ради заказа обеда. Не совсем удивительно. Еда — это серьёзный вопрос для Фрэнки. Повернувшись, она говорит официанту, что хочет заказать, закрывает меню и отдаёт ему в руки. Я тоже заказываю, и мы оба провожаем официанта взглядом, когда он уходит и оставляет нас одних в уединённом уголке ресторана.

— Так на чём ты остановилась? — намекаю я. Отчаянно стараясь не казаться… ну, отчаявшимся.

— Точно. У меня есть некоторые вопросы и опасения. Во-первых, чего ты хочешь от человека, к которому у тебя чувства?

— Ну, я говорю не о ком-то абстрактном, Фрэнки. Я говорю о тебе.

Она прикусывает губу.

— Да. Это.

— Это?

— Просто… — она нетерпеливо взмахивает рукой. — Говори. Поясни.

— Ну, если ты чувствуешь то же, что и я, я бы хотел встречаться. Из-за работы мы можем оставить всё между нами, пока тебе не будет комфортно сказать остальным людям.

Она задумчиво кивает, её пальцы теребят подвески на её шее.

— Рен, ты привлекаешь меня. Ты мне небезразличен, я бесконечно уважаю тебя… — Фрэнки щурится. — Ну чего ты улыбаешься-то?

Слыша это от неё, я испытываю эйфорию. Я чувствую, насколько абсурдно широкой становится моя улыбка, так что прикрываю рот ладонью и пожимаю плечами.

— Но вот в чём загвоздка. Я уже много лет не хотела отношений.

— Много лет?

— Перестань повторять за мной. Да, лет. Я избегала отношений как чумы.

— Почему? — спрашиваю я.

Она шумно выдыхает, надув щёки, и барабанит пальцами по столу.

— Как показывает практика, у людей заканчивается терпение в отношении меня и моих обстоятельств. Я заметила, что я счастливее, что моё благополучие и самооценка на более хорошем уровне, когда я одна. Так что я вроде как отказалась от идеи, что однажды стану человеком, у которого будет домик с белым заборчиком и 2.5 ребёнка.

— Ну, ничего страшного. Я хочу жить в своём доме на пляже, который тебе нравится; хочу собаку, которая у тебя есть; и пятеро детей, которые…

— Пятеро? — Фрэнки комично выпучивает глаза. — Иисусе, Бергман. Моя плюшка болит от одной лишь мысли об этом.

— Твоя плюшка?

— Я же сказала, прекрати повторять за мной, — зажмурившись, она глубоко вдыхает и на выдохе говорит: — Я отвлеклась.

— Это моя вина, — когда она открывает глаза, я пытаюсь встретиться с ней взглядом. — Можно мне кое-что спросить?

Она кивает.

— Тебе когда-нибудь казалось, что я обращаюсь с тобой таким образом?

— Нет, — тут же отвечает она.

Моё сердце совершает ликующий кульбит.

— Но… — Фрэнки крутит свои подвески и осторожно наблюдает за мной. — Мы не состояли в отношениях.

— Но я этого хотел.

Её пальцы замирают. Щёки окрашиваются румянцем.

— Это не то же самое.

— Ты права. Тогда позволь мне пообещать тебе здесь и сейчас, что я никогда не буду воспринимать тебя как бремя или проблему, которую нужно преодолеть. Ты личность, Фрэнки, личность, к которой я питаю сумасшедшие чувства. И любые сложности, любые проблемы в твоей жизни, ну, я буду просто благодарен, что мне доведётся быть рядом с тобой, пока ты с ними справляешься.

— Пока это не надоест, — ровно говорит она. — Сначала все говорят как ты, Рен.

Я стараюсь не позволять этому причинить боль. Мне приходится напоминать себе, что её сомнение и недоверие вызваны не мной. Это спровоцировано её прошлым и пережитой болью. Для того, кто мыслит так аналитически и выискивает закономерности, как Фрэнки, прошлое — это лучший способ предсказать будущее.

— Ладно, — признаю я. — Знаю, что тебе может быть сложно поверить, что я никогда не буду воспринимать тебя так. Я знаю, что может потребоваться время, чтобы проверить это на практике. Так что если ты готова дать мне шанс, чтобы я заслужил твоё доверие в этом отношении, я буду доволен и этим. Мы можем двигаться постепенно, не спешить. Я прошу лишь о моногамии.

Она опешивает.

— Естественно, я буду верной, — протянув ладонь, она шлёпает меня по руке. — Ты за какую засранку меня держишь?

— Ну, я не знаю, чем сейчас занимаются дети.

— Дети? Рен, я старше тебя.

— Аж на год, да.

Она закатывает глаза.

— Я просто… — я вздыхаю. — Мне нужна верность. Вот и всё.

Фрэнки хватает булочку из корзинки, разрывает её и агрессивно намазывает маслом, полностью сосредоточившись на задаче и бурча себе под нос.

— Что ты там бормочешь? — спрашиваю я.

Фрэнки награждает меня испепеляющим взглядом и говорит, набив рот булкой:

— Как будто я бы захотела кого-то другого, если бы ты был моим.

Когда её слова откладываются в сознании, глубоко в моём сердце теплится чувство привязанности.

— Очень мило с твоей стороны сказать это, Франческа. И я твой.

То, как она