Князья Севера - Маркус Кас

смотрит на Ингу, пока та не берет себя в руки и не начинает переводить. — И от лица императорской семьи…

Я дергаю ее за рукав так сильно, что она заваливается на меня.

— Ты осторожнее с заявлениями, высочество, — шепчу ей в самое ухо. — Тут с обвинениями все просто, сразу в морду. Не забывай, будь так любезна, что их примерно в сто раз больше.

Пусть я и не думаю, что ярл будет устраивать поединок с принцессой. Хотя тут вроде как женский пол далеко не слабый. Да и Ольга не беспомощный котенок, судя по тому, что я видел в пустыне.

Но, чем серьезней обвинения она предъявит, тем больше получим за нее мы. Я уже понял, что по статусу ярл до дочери императора не дотягивает. А мы — до него. Так что и вызывать будет не он, и не ее.

Разумовская бросает на меня злобный взгляд, скрипит зубами и выпрямляется.

— От лица императорской семьи я требую немедленно связаться с посольством и предоставить нам транспорт с охраной, — спокойнее продолжает она.

Может и зря ее дергал, но чует моя, хм, интуиция, не это она хотела сказать. Так то я вообще хотел мирным путем все решить. Дипломатию, которую я не помню, подключить. Заболтать тут их всех, короче говоря. Накидать намеков, усилить появлением императорской особы и предложить вежливо, хм, отмазаться.

Все равно не нам с этой ситуацией разбираться. Нам просто нужно выбраться, связаться со своими и отправить Разумовскую домой.

Но толпа уже завелась, я чувствую поднявшуюся волну возмущения и гнева. Теперь они играют против меня. А «наша» северянка уже дрожит мелкой дрожью. Нда, на таком уровне она проблем не ожидала.

— Это невозможно, — ярл тяжело дышит, но сдерживается и понижает тон. — Из-за погоды ни связи, ни дороги нет. Я не могу выполнить ваши требования… ваше императорское высочество.

— А что вы вообще можете? — Ольга гордо вскидывает голову и складывает руки на груди.

Я даже зажмуриваюсь на миг. Да на кой она его провоцирует? Смотрится все это впечатляюще, даже в таком наряде видно королевскую особу. Но вот усугублять — это мое неотъемлемое право.

Как только Инга переводит, толпа угрожающе гудит и ряды уплотняются, смыкаясь намертво вокруг нас. Чтоб вас всех!

— Ярл, вы что-нибудь знали о местонахождении ее высочества? — вмешиваюсь я.

Хакон прекращает звереть, переключаясь на меня. Во взгляде его появляется недоумение, а следом понимание. Давай, мужик, соображай быстрее, пока тут все не взорвались.

— Нет, — коротко отвечает он.

Надеюсь, он достаточно умен, чтобы это было правдой. Я вовремя вспоминаю об одном удивительном умении императорской семьи. Чувствовать, когда им врут. Если дают прямой ответ на прямой вопрос.

Пусть я задал не совсем прямой вопрос, и теперь молюсь богам, чтобы Ольга этого не поняла. Принцесса хмурится и оборачивается ко мне. Я еле заметно мотаю головой. Остановись.

Наследница престола вроде немного приходит в себя. Или просто глубоко задумывается, но хоть нападки прекращает. И тут на сцену выходит сын ярла.

Белобрысый резво идет к нам и я встаю между ним и Разумовской.

— Так вы обвиняете нас в ее похищении? — он легонько тыкает мне в грудь.

Бросаю взгляд на ярла. Рожа недовольная, но молчит, только смотрит пристально. Ясно, значит все старания в трубу. Боги, вы видели, я превозмог свое желание сразу дать кому нужно в морду.

Даг пытается обойти меня, но я передвигаюсь вместе с ним, закрывая Ольгу. Боковым зрением вижу, как Богдан сжимает кулаки и выступает вперед. Илена начинает светиться, а ее брат накидывает на всех защиту.

Еще чуть-чуть и начнется заварушка, прямо здесь и в толпе. Народ, немного успокоившийся после ответа Хакона, снова возбужденно гудит.

— А ты что-то об этом знаешь? — отвечаю я ему вопросом.

— Я знаю, что вы заявились сюда без приглашения! И смеете подозревать нас в нападениях, похищении и Хель знает еще чем! — парень говорит громко и душевно, работая на публику, а та затихает, слушая. — Это оскорбление! Вызываю тебя на хольмганг!

— Нет, — я равнодушно мотаю головой и с удовольствием наблюдаю за его ошарашенной рожей и возмущением толпы.

— Игорь, если ты откажешься… — тихо шепчет мне Инга, но я отмахиваюсь.

Что они мне сделают? Обзовут нехорошим словом и больше не пустят к себе в гости? Да я сам сюда не вернусь, с огромным удовольствием. Пусть там наверху разбираются, кто тут прав. Да вот только морду начистить этому хмырю я не откажусь.

— Это я тебя вызываю, — спокойно продолжаю. — За неуважение к ее императорскому высочеству, провокацию, хамство и… Да и просто мне твоя рожа не нравится.

Кому-то из нас это придется сделать. Но только для меня не будут сюрпризом уловки, которыми воспользуется сын ярла. А я по его гадкой ухмылке вижу, что обязательно воспользуется.

Судя по крикам из толпы, я сказал что-то неприличное. А судя по неприкрытой радости Дага, еще и опасное. Да к демонам их всех. Эх, к демонам бы сейчас…

Вокруг меня поднимается многоголосый ор, кто-то дергает меня за плечо, люди начинают толкаться, в задних рядах затевается драка. От духоты начинает слегка мутить.

— Тиииихо! — всех разом успокаивает ярл своим мощным криком. — Никакого хольмганга не будет.

От удивления я клацаю зубами. Неужели ярл все таки остановит это безумие? Слишком я плохо о нем…

— Он чужак! Поэтому не достоин хольмганга. И если…

— Я ручаюсь за него, — Магнус встает рядом, медленно обводит собравшихся взглядом.

— Что же, значит его поражение будет твоим поражением, — ярл кивает и, резко развернувшись, уходит.

Толпа меняет тональность на ворчливо-довольную и потихоньку отступает.

— Ты чего творишь то? — тихо говорю северянину.

— Быстро уходим, — бросает он, прищуриваясь на кого-то в толпе.

Он подталкивает меня, я Разумовскую, за нами гуськом продвигаются остальные. Богдан подхватывает Сашу, таща его за собой. Заваливаемся все в ту самую комнату, где ждали предыдущего поединка.

— Что это значит? — неопределенно машу рукой, обрушиваясь на ближайший стул.

В плече свербит, я хватаюсь за него, сжимая. Олег тут же подбегает, запуская силу. Целитель присвистывает, бросает «будет немного больно» и я чуть не теряю сознание, заорав в полный голос. Немного? Аж в глазах сверкает…

На мой вопль прибегают трое бугаев, сталкиваясь и застревая в дверях. Я, шумно дыша носом, показываю им большой палец и те, цепко осмотревшись, уходят.

— Сука… — шиплю я и кусаю кулак.

— Ну ты это еще мягко, — успокаивает меня целитель, не прекращая пытки.

Вырубиться он мне, конечно же, не дает. Здравоохранение этого мира совершенно точно перестает мне