Князья Севера - Маркус Кас

усмехается девушка. — Но ее отвары пить не буду, не нравится она мне и все тут. Может тебя она на ноги и поставила, но я так рисковать не могу.

Я молчаливо соглашаюсь. Да уж, мне бы такую расчетливость. Императорская дочь нравится мне все больше и больше. Я уже не уверен, кто тут кого спасал.

С другой стороны — какой у меня выбор был? Идти к ярлу без возможности защититься? Я не наследник престола, могу и рискнуть своей шкурой. Потому что нам нужно выбраться.

— А как с твоей силой? — спрашиваю, поднимаясь.

— Кажется, действие проходит. Слабый отклик есть, но толком ничего сделать не могу, — Разумовская начинает светиться, действительно еле заметно. — Я не пробовала ни с кем связаться, пока ты не очнулся. Но не думаю, что хватит силы на большое расстояние.

Вот молодец, что дождалась. Теперь нужно действовать всем вместе. Нахожу в рюкзаке чистую рубашку, не зря мы пошуровали в доме лесорубов. Теперь я вижу смысл в нескольких чемоданах гардероба.

Где они только сейчас… Как бы не встретить драуга в моем костюме для светских мероприятий. Но вроде, когда мы уходили на охоту, ярл посылал своих людей к месту аварии. Может хоть часть моей одежды ко мне вернется. Я в этих безразмерных рубахах уже чувствую себя дрыщем.

— Я пойду поговорю с сейдконой. Ты лучше побудь здесь, нечего ее лишний раз нервировать.

Девушка обиженно сжимает губы, но вздыхает и отмахивается:

— Иди уж. Я, возможно, и правда слишком, ммм, настойчиво себя вела. Только вот его, — она кивает на кинжал: — она по-настоящему испугалась. И не потому что я его к горлу приставила.

Смотрю, не только у меня паранойя временами переусердствует. Я только хмыкаю в ответ, качая головой. Может, бабуля почувствовала эту странную силу двергов. А может и правда просто перепугалась. Но, пожелай она нам навредить, эта зубочистка ее не остановила бы.

Я иду на звук непрекращающегося все это время ворчания сейдконы. Выхожу в крошечный предбанник у входной двери, а за ним в распахнутую дверь кухни. Тут, как и у ее коллеги, обстановка уже более специфическая.

Под потолком висят пучки трав, уйма полок и банок с сушеными ягодами, цветами и растениями. Ворона только в углу нет, а так почти кухня-близнец. Печка с чайником, стол, заваленный утварью и ступка, в которой Тира что-то усердно перемалывает.

— Спасибо вам за помощь, — с порога повторяю я. — Я в долгу не останусь.

— Сядь уже, должник, — старушка наконец перестает ворчать и указывает на стул. — Если бы не Астрид, не стала бы лезть вообще. Свалились на мою голову. Ну и как там моя старая подруга поживает?

— Здорова и довольна жизнью, — с теплом вспоминаю я сейдкону и ее задания. — Поможете мне еще немного?

Старушка перестает орудовать в ступке и удивленно на меня смотрит.

— Чем же я тебе еще угодить могу? — язвительно спрашивает она, хмыкает и возвращается к занятию.

— Вы уж извините мою подругу, — пытаюсь я немного смягчить ее. — Она не со зла, переживала просто очень за меня. Она не причинила бы вам вреда.

В последнем я не уверен, но сейдкона чуть остывает, уже не так яростно долбя пестиком.

— Ладно. Вы, молодые, слишком скорые на руку да горячие. Это только возрастом и лечится. Так чего ты хочешь?

— Вы знаете, кто это мог сделать? Я про пулю и то, что она со мной сотворила.

Сейдкона опять замирает и прищуривается на меня.

— Конечно. Я могу такое сделать, например, — холодно сообщает она и у меня по спине пробегают мурашки. — Любой, кто сейдом занимается, может.

— А кто еще… — я затыкаюсь.

Кто еще тут занимается сейдом, я и так знаю. Младший сын ярла, Свейн. Мрачный паренек с монеткой. Хтонь, а мне показалось, что он там один адекватный. Ну теперь все окончательно сходится.

— Держи, — пока в моей голове щелкает, сейдкона заканчивает молоть, заливает кипятком травы и протягивает мне чашку. — Немного сил придаст. А вот от другого чтобы избавиться, нужен ритуал.

Я растерянно смотрю на дымящийся напиток и вспоминаю про проклятие. Точно, Астрид говорила о том же. Дрянь, что во мне сидела, похоже отрубила и его. А теперь… Я прислушиваюсь к себе, но кроме легкого охреневания, ничего не ощущаю.

Придется немного отложить. Тяга к прекрасному полу сейчас не главная проблема.

— В следующий раз, когда придешь, не забудь дары богам, должник, — усмехается сейдкона. — И приходи один, иначе разговора у нас больше не будет. А если ты собрался тягаться с этим старым дурнем, ярлом, то тебе нужен целитель и хороший. Я физические раны лечить не умею, а у тебя заражение уже началось.

Только киваю в ответ, прихлебывая ароматный отвар. То-то мне так хреново. Впрочем, именно с Олегом я и хотел связаться в первую очередь. Как самым уравновешенным из нашей компании.

От горячего напитка бросает в пот, немного кружится голова, но становится легче. Сейдкона наводит порядок, убирает чайник на подставку, подбрасывает дров в печку и, велев уходить до рассвета, скрывается где-то в доме.

Под тихий скрип пола от ее шагов я, прислонившись к стене, вызываю целителя.

«Демонов тебе в зад, Игорь!» — орет он в моей голове — «Ты живой? Ты где был вообще? И где сейчас?».

«Наслаждался местной природой» — не удерживаюсь от усмешки — «Я в порядке, ранен, но уже не смертельно. Хотя помощь твоя понадобится. Что у вас? Все целы?».

По его торопливому рассказу выясняется, что все живы и здоровы. Каритский только упал с дерева и сломал ногу. Его подлатали, но не до конца, так что рыжий теперь валяется в постели. А остальные все это время искали меня.

Ярл устроил полномасштабные поиски и все это время они прочесывают леса. Надежды у всех, понятное дело, уже не особо осталось. Две ночи на морозе в лесу, с учетом погодных условий в виде ливня и бродящих там тварей… В общем, никто уже не думал, что я жив.

Настроение у всех мрачное, Богдан уже чуть не спровоцировал драку с людьми ярла, обвинив тех в недостаточном внимании к проблеме. Связи по-прежнему нет и это тоже уже всех бесит. Илена чуть не улетела в ближайший город, пришлось ее успокаивать и проводить беседу.

Все на пределе, отношения с ярлом в крайней стадии напряжения. Самое время разворошить это осиное гнездо, добавив страстей.

Я очень кратко рассказываю Олегу, что со мной случилось. Умалчиваю только о Разумовской. Уверен, что друзья попросту сорвутся тут же