Крепкий орешек - Ольга Дашкова

вот ты и проговорилась. Было, да? Все было у вас? Рассказывай, не томи. Какой он? Наверняка русский мужик, который затрахает до полусмерти, да?

– Какая же ты пошлячка, – Ада улыбнулась, но вдруг накатила тошнота, и она вцепилась в подлокотники кресла.

– Все понятно с тобой, – Барбара улыбнулась. – А если хочешь знать мое мнение, то продавай к черту все. Положи денежки на счет и живи в свое удовольствие. Зачем нужна эта морока? Женщина не должна пахать. О ней должен заботиться мужчина, любящий, сильный, надежный, верный.

– Когда и где ты таких встречала?

– Я надеюсь, встретила ты. Тошнит, да? Тест не делала?

– Какой тест?

– На беременность.

Аделина немного подвисла, нет, о беременности она не думала, к тому же были месячные, не такие обильные, как обычно, но они были.

– Это исключено.

– Мы сейчас это проверим, – Барбара начала рыться в своей огромной сумке, выкладывая на стол ее содержимое. – Вот, нашла, иди писай.

Галич смотрела на узкую коробочку с недоверием.

– Что, прямо сейчас?

– Нет, можешь через восемь месяцев. Но я тебе и без нее скажу, что ты, подруга, беременна. И пусть это будет девочка. Мы же будем рожать, да? Конечно, будем, но папашку надо обрадовать, сама хочу на него посмотреть. Иди, чего застыла? Хотя пойдем вместе, в обморок еще упадешь, совсем бледная стала.

Аделина никогда не была беременной, и предполагаемая новость о том, что она ждет ребенка, пугала.

Ребенок от Орехова.

Мир в одно мгновенье перестал быть прежним.

Глава 42

– Тебе объясняют человеческим языком в пятый раз. Мне нужно к Аделине Галич. Алло! Ты понимаешь меня?

– Я вас не понимаю, чего вы хотите? К кому вы пришли?

– Галич. Ада Галич.

– Да, да, она живет в этом доме, но я вас не могу пустить. Нужно ее разрешение, я сейчас с ней свяжусь.

Противный консьерж говорил на французском, Гена ничего не понимал, начинал психовать, а когда Гена психует, плохо становится всем.

Чтобы добраться до квартиры Аделины, ушло достаточно времени и сил. Два перелета, такси и онлайн-переводчик в телефоне, с которым Гена все никак не мог разобраться.

Прошло ровно четыре дня после прихода к нему Терехова и разговора по душам. Семен умеет убеждать и вправлять мозги, Орехов в этом убедился. Делал друг это ненавязчиво, но убедительно.

И вывод из разговора был таков, что если ты любишь женщину, если считаешь, что она твоя, то за нее надо бороться. Неважно, в какой стране она живет, что было раньше или сейчас, как бы ты ни накосячил, что бы ты ни сделал в прошлом и настоящем, ты должен пойти и взять ее себе.

Потому что она твоя. Она была твоя уже давно, и лишь поганое стечение обстоятельств и козни людей, от которых ты не ожидал подлости, разлучили вас. Но если все у вас сложилось сейчас, то тем более надо бросать. Все бросать, ехать на край света, сгребать в охапку и любить до конца своих дней.

Орехов полетел в Париж.

И вот Геннадий проделал долгий и мучительный путь, и ему оставалось лишь преодолеть несколько этажей, как возникло препятствие в виде старого худого консьержа, который упорно не понимал, что ему говорят.

Адрес Аделины было найти просто, билеты купить сложнее, как и найти загранпаспорт. Но с этим он справился, хоть и не с первого раза, а еще Гена успел заехать в ювелирный магазин и купить красивое кольцо. Так ему посоветовал сделать Терехов, он как раз этой зимой влюбился без памяти в свою женщину и сделал ей предложение, и сейчас они ждут ребенка. Геннадий хотел так же.

Он сделает Канарейкиной предложение, как бы она на него там ни обижалась, будет валяться в ногах, целовать красивые коленки, переходя выше, вымаливая прощение. А если такой план не выйдет, то возьмет штурмом эту Бастилию, наденет ей на пальчик кольцо и начнет делать детей – сразу двоих.

У мужчины даже не было сомнения, что Аделина не согласится, тогда он уговорит, заставит, принудит. Нет, скорее всего, залюбит, так что она потеряет сознание и ответит ему «да».

– Я вам объясняю в который раз, я не могу вас пропустить к мадемуазель Галич, пока она не разрешит, я должен позвонить ей.

Французский дед показывал пальцем на телефон, на стойке администратора, Гена не понимал ни слова. Можно было, конечно, позвонить самому, сказать, что принц ждет встречи со своей принцессой. Ну, тогда не будет сюрприза, а еще неизвестно, дома ли принцесса. Ну, судя по тому, как сопротивляется консьерж, его курочка дома.

Главное, чтобы она была одна. А то, может, там уже Жерар нагрел местечко в кроватке рядом с ней. Тогда этому иностранному ловеласу ноги больше не понадобятся, точнее, ходить он будет еще не скоро.

– Все, устал я от тебя! Пропусти!

Орехов махнул рукой на мужчину, пошел искать лестницу, не обращая внимания на новые вопли консьержа. Квартира двадцать четыре располагалась вроде бы на пятом этаже, хотя с местной планировкой было не понять. Ждать лифт не стал, пошел пешком.

Но с каждым пройденным этажом сердце в груди колотилось все чаще. Дыхание сбилось, во рту пересохло, ладони вспотели. Гена надеялся, что это не сердечный приступ, а то не хватало еще помереть, так и не став отцом, а от волнения перед встречей, которую он отсрочил на целый месяц.

Появился какой-то внутренний мандраж, словно он идет сдавать экзамен и волнуется. Потому что вообще не открывал учебник, не читал ни одной страницы конспекта и сейчас все завалит непременно.

Вот уже нужный этаж. Нужная квартира. Бросил дорожную сумку на пол, нащупал в кармане кольцо, пригладил отросшую бороду. Поднял руку, но, не найдя дверного звонка, сжал ладонь в кулак, на несколько секунд замешкался, прикрыл глаза и уверенно постучал.

Ангелину тошнило второй раз за это утро.

Совсем недавно она закончила обнимать унитаз. И сейчас смотрела на себя в зеркало. Растрепанная, под глазами круги, сорочка спала с одного плеча, практически обнажая грудь, которая, кстати, кажется, стала больше, а прикосновения к ней – болезненными.

Барбара оказалась права. И тест, который она нашла в своей необъятной сумке, показал две полоски. А это означало, что Ада Галич беременна, и отец ребенка – Геннадий Орехов. Какая же странная ирония судьбы, словно насмешка или, наоборот, награда.

Через столько лет после предательства, которое, оказывается, было подстроено, понять, что она все-таки забеременела от того человека, от