Искатель. 1964. Выпуск №6 - Михаил Ребров

Мазур вошел в землянку и укоризненно сказал:

— Сколько раз, Адам, ты будешь расспрашивать его про одно и то же?

Адам улыбнулся.

— Уж сколько раз я отвечал тебе — сам толком не знаю, — продолжал Мазур. — Увидел, что фашист автомат из рук выпустил, — и решился. Руки-то у него тряпкой были заняты. А старосту я в расчет не брал. И на Войцека надеялся. Когда я из дома выскочил, он уже на старосте сидел. Мне ему только помочь осталось. Ведь так, Войцек?

Тот кивнул.

— Но самое удивительное было другое, Адам, — улыбнулся Мазур. — Этого мы тебе еще не говорили.

— Что же?

— Самое удивительное было, что жена Войцека упала в обморок, когда услышала, что Войцек знает, как попасть к партизанам.

Войцек покрутил головой:

— Будь она помоложе, вот уж я намылил бы ей холку за тот лоскут!

Мазур похлопал Войцека по плечу.

— Чего старое вспоминать. Вон ведь как обошлось. Еще повоюем и по-пешему и в танковом строю. Дело есть, Адам.

Войцек поднялся.

— И вы понадобитесь, если, конечно, Адам не возражает.

— Давай про дела.

— Карты у нас нет, — сказал Мазур. — Обойдемся планчиком. Километрах в двадцати есть выемка и в ней железнодорожный мост. Вот и взяться бы нам за него.

— Хватит ли сил? Ты, Петр, не забывай, что нас всего семнадцать да две женщины. На такой мост полтонны динамита нужно. Не меньше. А у нас всего десяток гранат, — сказал Адам и вздохнул.

— По-моему, может хватить, — подмигнул Мазур.

— Не темни.

— Войцек, вы часто там проезжали по дороге в город. Скажите, на какой стороне моста находится караульное помещение фашистов? С левой — с нашей стороны, или справа от города?

Пошевелив усами, Войцек призадумался, потом покрутил ус, а затем покусал.

— Как из города ехать… Справа. Мосток-то ведь небольшой. На левой стороне только будка с часовым.

— Мосток-то небольшой, — согласился Мазур. — Но я слышал, что там в выемке скальный грунт. Мосток висит над ручьем метрах в тридцати. Так?

— Так.

— И на мост поезд въезжает с уклона.

— С уклона.

— Вот мой план. На дело хватит пятерых. Мы пробираемся к мосту, снимаем часового. Потом закладываем метрах в десяти от моста под рельс гранаты. Ждем. Когда поезд метрах в ста от нас, взрываем рельс и катимся вниз.

— А вагоны — на нас? — спросил Адам. — Только ты пойми…

— Я знаю, что никто из нас не трус, — сказал Мазур. — Но пойми, что риска здесь почти никакого. Вагоны по инерции пойдут прямо на мост. Не мы, а сам состав искорежит мост и полотно так, что и двух недель не хватит их восстановить.

— Может получиться, — согласился Адам.

— Может, — кивнул Войцек.

— Вот мы завтра поутру и пойдем на разведку. Еще раз обмозгуем на местности все детали операции. Скоординируем действия. — Мазур прошелся по землянке из угла в угол.

Адам улыбнулся.

— Крепко в тебе сидит солдат.

— Я не просто солдат. Я на всю жизнь боец с фашизмом.

ИЗ БЛОКНОТА ИСКАТЕЛЯ

Многие помнят оду Михаила Васильевича Ломоносова, которую он посвятил царице Елизавете. Она приказала выдать поэту награду — две тысячи рублей.

Их перевезли на квартиру Ломоносова на двух подводах.

Выдали две тысячи рублей медными деньгами, так как золото и серебро уходило на расходы царского двора. Вес монет на один рубль составлял примерно 900 граммов. Теперь нетрудно объяснить, почему такой тяжелой оказалась царская награда, которую получил Ломоносов. Она весила примерно 1800 килограммов, то есть немногим меньше двух тонн.

Однако, если бы такая награда была выдана Ломоносову через двадцать два года, было бы еще хуже. Две тысячи рублей весили бы тогда ровно две тонны. И вот почему.

Опустошив казну ради фаворитов и безумной роскоши, императрица Екатерина II решает выпустить бумажные ассигнации, а потом заменить дефицитную золотую и серебряную монету медью.

Медный рубль весом в килограмм хранится в коллекции инженера Павла Клиорина.

Для чеканки этих рублей был выделен Сестрорецкий монетный двор. Срочно изготовили и утвердили рисунок штампа, и 22 августа 1770 года два образца с трещинами и два без трещин были представлены в сенат. На этом и прекратился выпуск такой монеты, так как ни одна машина не могла изготовить нужные медные кружки.

Сейчас такой рубль очень редок, в сенат было представлено всего четыре образца. Однако, считая те, которые можно найти в частных коллекциях, советских и зарубежных музеях, их всего примерно 12–15. Очевидно, с монетного двора несколько монет попали в руки любителей редкостей.

В 1925 году Павлу Клиорину, тогда еще неопытному нумизмату, предложили купить еще один такой рубль, но с дырой в центре. По закругленным краям отверстия можно было догадаться, что монета эта служила противовесом на дверях какого-то торгового заведения. Возможно, что у кого-нибудь еще есть такая редчайшая монета. У кого?

Нас окружает бесчисленное множество маленьких, казалось бы, ненужных вещей. Мы привыкаем к ним, перестаем замечать. Иногда выбрасываем, уничтожаем. Между тем некоторые из них имеют любопытную историю, изучая которую можно узнать много нового, интересного.

С почтовой открыткой мы сталкиваемся почти ежедневно.

Но иногда иллюстрированная открытка оказывается в центре совершенно неожиданных событий.

Вторая мировая война. Уже в первые дни немцы сбросили бомбу на здание английского адмиралтейства. Был уничтожен огромный фотоархив. Английская разведка оказалась слепой. 17 мая 1942 года английское радио обратилось к населению страны с призывом передать военным властям все открытки и фотографии. «Неважно, где сделаны снимки. В Булони или на Фиджи, в Сен-Мало или Гонолулу. Внутри страны или на побережье…» — говорилось в этом обращении.

Многочисленные отклики позволили разведывательным органам создать архив вновь. Во время Сицилийской операции понадобилась фотография отеля «Сан-Доминико» в Таормине, на восточном побережье Сицилии. Здесь, по данным военной разведки, помещался немецкий штаб обороны острова. Известно, что виды отелей и гостиниц с прилегающей местностью с целью рекламы очень часто воспроизводятся на почтовых открытках. Очень скоро нужную открытку нашли у одного коллекционера.

Эта открытка вместе с материалами аэрофотосъемок позволила определить маскировку. Открытка сделана незадолго до войны, в 1939 году, и на ней отсутствовали некоторые «детали пейзажа», которые хорошо были заметны на цветных аэрофотоснимках, обработанных зеркальными стереоскопами.