Чужое лицо - Дэвид Моррелл

- Здесь есть что-нибудь, что необходимо уладить? - спросил человек, называвший себя Аланом. - Какой-нибудь вопрос, оставшийся нерешенным? Нам следует знать это, прежде чем уничтожать весь материал скопом.

Бьюкенен начал разбирать эту залежь.

- Нет, Эта журналы можно выбрасывать. И эти каталоги. Этот проспект в точности соответствует тому, как его называют, - макулатура. Это...

Следующим предметом в стопке была открытка. Взяв ее в руки, он ощутил холодок тревоги.

- Адресована Питеру Лэнгу. Я работал под этим именем шесть лет назад и с тех пор им не пользовался. Как, черт возьми, могла открытка так надолго затеряться?

- Она и не терялась. Посмотрите на почтовый штамп. Кто-то отправил ее из Балтимора... На прошлой неделе.

- На прошлой неделе? - озноб охватил Бьюкенена. - Кому могло прийти в голову искать Питера Лэнга через шесть лет? Кто может его помнить? Кого он интересует в такой степени?

- Как раз это хотели бы знать и мы, - сказал Алан, и его взгляд стал расчетливо-угрожающим. - И почему именно открытка? Почему не письмо? И что вы думаете о самом послании?

С тревожным чувством Бьюкенен рассматривал открытку. Текст был написан от руки черными чернилами, мелким почерком, без нажима, буквы вычурные и одновременно четкие.

Женский почерк. Без подписи.

Всего пять фраз, некоторые не закончены. Явная тарабарщина.

Но только не для Бьюкенена. Ему не нужна была подпись на открытке, чтобы понять, от кого она. Писавшая знала наверняка, что это послание, прежде чем попадет в руки адресата, будет прочитано несколькими людьми, и прежде всего работодателями Бьюкенена, и он восхитился ее находчивостью.

4

Вот та самая открытка, которую я никогда не собиралась посылать. Надеюсь: то, что ты обещал - это всерьез. Тогда же и там же, где в последний раз. Рассчитываю на тебя. ПОЖАЛУЙСТА.

Бьюкенен несколько раз перечитал текст, потом поднял глаза на гостя, который теперь смотрел на него прищурившись.

- Ну так что? - спросил тот и прищурился еще сильнее.

- Это от одной женщины, которая знала меня, когда я был Питером Лонгом. Она была нужна мне "для витрины", как прикрытие.

- И это все?

Бьюкенен пожал плечами.

- Кто эта женщина, Бьюкенен?

- Это было так давно, что я даже не помню, как ее звали.

- Только не говорите мне, что вас подводит ваша феноменальная память.

- Я помню то, что существенно. То, что связано с ней, таковым не было.

- Почему она не подписалась своим именем?

- Она была чокнутая. Это-то я помню. Может, думала, что будет очень остроумно и таинственно послать открытку без подписи.

- Но, даже если открытка не подписана именем, которого вы, по вашим словам, не помните, вы все-таки знаете, кто ее прислал.

- В то время она часто отмачивала такие штучки.

Загадочные записки без подписи. Я находил их в ванной, в своей пижаме, в ящике для носков. Говорю вам, она была чокнутая. Но внешность у нее была сногсшибательная, это точно, а такого аккуратного и элегантного почерка, как у нее, мне встречать больше не приходилось. Она сама гордилась тем, что у нее такой почерк.

- Но что означает это послание?

- А черт его знает. Может, под кайфом была, когда писала. А может, перестаралась в погоне за остроумием и не поняла, что послание вышло бессвязным.

Гость прищурился, словно смотрел в прицел.

- И вот просто так, ни с того ни с сего, через шесть лет она вдруг решает вам написать.

- Должно быть, - пожал плечами Бьюкенен. - Потому что именно это и произошло. Она не додумалась даже написать обратный адрес. Она всегда именно так и поступала - под влиянием момента.

- А что означает это "тогда же и там же"?

- Не имею ни малейшего понятия.

Гость не пошевельнулся. Он все так же сидел и пристально смотрел на Бьюкенена, словно хотел смутить его и заставить проявить признаки слабости.

Бьюкенен ответил ему таким же пристальным взглядом.

Через полминуты тот вздохнул и протянул руку, чтобы взять у Бьюкенена открытку. Гость сунул ее в пакет вместе с журналами, каталогами и циркулярами, потом положил его в свой металлический кейс и запер его.

- Скоро мы еще раз побеседуем, Бьюкенен. - Он встал.

- Минутку.

- Что-нибудь не так? - спросил он. - Или, может быть, вы о чем-то еще забыли мне сказать?

- Вот именно. Где мои новые документы?

- Какие новые документы?

- Водительские права и кредитная карточка, все документы на имя Дона Колтона. Посетитель нахмурился.

- У вас, должно быть, сложилось ложное впечатление. Новых документов для вас не будет.

- Что такое?

- Они вам не понадобятся. Квартира, телефон и другие счета оплачиваются через одну из наших подставных организаций по почте. Здесь большой запас продуктов, так что вам не нужна чековая книжка, чтобы ходить за покупками в магазин, и не нужна кредитная карточка, чтобы ходить в ресторан. А так как мы хотим, чтобы вы оставались поблизости, то вам не нужны документы, чтобы взять напрокат машину.

- А как быть с одеждой? Мне нужна кредитная карточка - я хочу восполнить то, что бросил в Форт-Лодердейле. Все, что здесь в шкафу, мне мало.

- В спальне на полке есть серый хлопчатобумажный тренировочный костюм. Он достаточно большого размера, и им придется пока удовлетвориться. Когда я повезу вас в госпиталь на томографию, захвачу для вас еще кое-какие вещи.

- И это все? Вы не оставляете мне ничего для подкрепления моей легенды?

- Бьюкенен, мы не хотим, чтобы вы подкрепляли вашу легенду. Мы не хотим, чтобы вы попали в ситуацию, где бы вам пришлось подкреплять вашу легенду. Мы не хотим, чтобы Дон Колтон выходил из этой квартиры. Мы не хотим, чтобы он слонялся по этому зданию или ходил в ресторан или за покупками и размахивал удостоверениями. Дон Колтон - это человек-невидимка. Он живет в этом комплексе не один год, но никто его не знает. Это потому, что он много путешествует. Так что пока вы тут живете, никто вас не побеспокоит, да н мы, если на то пошло, не хотим, чтобы вы беспокоили кого бы то ни было. Это понятно?

Бьюкенен сузил глаза.

- Да, вполне.

- Мы не хотим даже, чтобы вы заказывали на дом пиццу.

- Я же сказал, что все понял. Да и как я мог бы заказать пиццу, когда у меня почти совсем нет денег?

- Вот и хорошо. - Гость поднял свой кейс и направился к двери.

- Я отстранен?

Тот ответил, не останавливаясь:

- На время, пока идет оценка размеров ущерба, понесенного в Канкуне, Мериде и Форт-Лодердейле. Вы тут говорили мне, что попросили бы отпуск, если бы решили, что нуждаетесь в отдыхе. Вы сказали, что никто не откажется отдохнуть. - Он подошел к двери, отпер ее и посмотрел на Бьюкенена. - Так вот, сейчас вам как раз представляется удобный случай. Вы уже давно находитесь на оперативной работе. Восемь лет. Это очень долго. Пора отдохнуть.

- А что, если я не хочу отдыхать?

Посетитель взялся за дверную ручку.

- Забавно получается, Бьюкенен.

- Что именно?

- Мне рассказывали, какой вы фанатик во всем, что касается перевоплощения в персонажей, роль которых вы играете.

- Это верно.

- Говорят, вы настоящий актер, работающий по методу Станиславского. Разрабатываете подробную легенду под каждый из ваших псевдонимов. Одеваетесь, едите, даже иногда ходите так, как это делал бы, по вашему представлению, данный персонаж. То есть наделяете каждого из них определенной индивидуальностью.

- И это тоже верно. Именно полное соответствие легенде и сохраняет мне жизнь.

- Разумеется. Но я слышал и то, что вы способны буквально откусить голову любому куратору, который назовет вас вашим настоящим именем. А я ведь только что ото сделал, и даже не первый раз, пока здесь нахожусь. По идее вы должны были настаивать, чтобы я называл вас Доном Колтоном.

- Ничего странного в этом нет. Пока я не получу документов на имя Дона Колтона и всех данных о нем, я не могу им стать. Мне не в кого перевоплощаться.

- Ну, в таком случае можно было бы ожидать, что вы будете требовать, чтобы я называл вас Виктором Грантом.

- Как бы я мог это сделать?

- Не понял.

- Называть меня Виктором Грантом невозможно. Я не стал бы отзываться на это имя.

- Почему?

- Потому что Виктор Грант мертв. - Бьюкенен ощутил новую волну холода, как только до него дошел смысл только что им сказанного.

Называвший себя Аланом человек прекрасно все понял.

- Как вы сами сказали, вы отстранены. - Он повернул ручку и открыл дверь. - Сидите и не рыпайтесь. Я свяжусь с вами.

5

Бьюкенен прислонился спиной к запертой двери и стал массировать виски сильно болела голова. Все пошло вкривь и вкось, и он не знал, с чего начать.

Попробуй начать с того, зачем ты солгал ему насчет паспорта и почему не сказал, что у тебя есть огнестрельное оружие.

Я не хотел их лишиться. Я не доверял ему.

Ну, на этот счет ты, пожалуй, не ошибся. Этот разговор можно считать чем угодно, но только не обычным докладом агента куратору. Он не просил тебя рассказать о твоих действиях. И он не выдал тебе новых документов. Он просто отложил тебя на потом. Это было больше похоже на допрос, вот только он не задавал никаких других вопросов кроме тех, где фигурировала...