Гарнизон Бездна - Антон Щегулин

слеза отчаяния. — Я не хочу аппендикс, только не сейчас! Господи!

— Если господи, то это к Овцебыку. Но я думаю, что он не хочет тебя отпевать.

— Замолчи, давай просто работать. Меня уже попускает.

— Не ври мне. Ты на этом корабле один из самых нужных людей! Без тебя мы можем все помереть, понимаешь? Поэтому давай отнесёмся серьёзно к твоему недугу, хорошо?

— Если это воспаление аппендикса, его придётся вырезать! И кто это сделает? — она повернулась, и в её глазах было отчаяние. — Здесь даже нет «П.У.Ла», медкапсулы… Здесь всё из прошлого! Я просто сдохну, Антей. Я сдохну и всё тут. От перетонита!

— Отставить панику!

Я поднялся с кресла и закрыл дверь на мостик, чтобы не было лишних ушей.

— Ложись на пол, я пропальпирую место. Ты уже один раз спасла мне жизнь, теперь нужно вернуть должок.

— Ты не сможешь провести операцию! У тебя нет опыта!

— Есть предложения получше? Ложись, я тебя пропальпирую. Мне самому вырезали аппендикс. А ещё я в лётном ходил с позывным «врач», потому что неплохо разбирался в диагностике различных заболеваний.

— Правда? — в её глазах появился лучик надежды.

Разумеется, это была неправда. Но мне нужно было как-то её успокоить. Если это действительно аппендикс, я не могу потерять такого ценного кадра.

— Думаешь, что сейчас хорошее время, чтобы соврать?

Она отрицательно помотала головой.

— Ну вот и ложись на пол, сейчас узнаем, что это. В конце концов, вдруг просто кишки сводит? Может же быть такое?

— Я очень на это надеюсь.

Она снимает верхнюю часть комбеза, у неё под ней ничего нет, поэтому прикрывает грудь рукой. У меня чуть слюни не потекли, но я сдержался. Начинаю ощупывать паховую область, раздвигаю пальцами мышечные волокна, прошу её выдохнуть, чтобы я мог нащупать нужное место в брюшной полости. Молчит. Как будто всё в порядке. Ощупываю везде, веду себя очень дотошно. Интуиция подсказывает, что всё не так радужно, как ей хотелось бы. Но Герда даже не дёргается. Может быть, моя интуиция врёт?

Но только стоило мне об этом подумать, как её тело сковывает резкий мышечный спазм из-за моего очередного надавливания. Чувствую пальцами этот злополучный аппендикс… Да, к гадалке не ходи. Воспалён. Причём крайне сильно. Она рыдает и понимает, что операция неизбежна.

— Ты же понимаешь, что он он?

Белка кивает.

— Что будем делать, второй пилот, Камова?

— Я не знаю… Дай мне обезболивающие…

— Ну день ты походишь на обезболивающих, а потом его разорвёт. И тогда уже точно всё… А если он лопнет через пять минут? Или через час? У нас нет оборудования для такой операции. Ты умрёшь. Мучительно. А мы все будем плакать.

Она закидывает голову.

— За что-о-о? Господи, за что-о-о? Что я такого сделала?!

— Первое, пойдёшь молиться вместе с Овцебыком господу богу, когда встанешь на ноги после операции. Второе, тебе крупно повезло, потому что, если бы ты работала по контракту, скорее всего, ты умерла был раньше, чем проявился бы аппендикс.

— Ты вот сейчас вообще не успокаиваешь!

— Нет задачи успокоить. — я взял в руки комлинк. — Овцебык, жду тебя на мостике. — Я снова повернулся к ней. — Есть задача сообщить тебе, что в отличие от других раскладов, сейчас у тебя есть шанс выжить.

Глава 16: Инвазивное вмешательство

Мы с Овцебыком несём её в медотсек на импровизированных носилках. По пути встречаем Уголька, правда ему не удаётся насладиться красотами обнажённой Белки, так как она застегнула комбез обратно.

— Что тут у вас, ребятушки, подсобить чем? — поинтересовался Уголёк.

— Да, ничего не трогай и никуда не ходи. — гаркнул я, и он остался стоять с выпученными глазами.

Заносим в медотсек, Овцебык закрывает дверь.

— Нет! — воскликнула Герда. — Ты тут не остаёшься!

Она сказала это, обращаясь к Овцебыку. Тот застыл с недоумевающим выражением лица.

— Антей, пусть он выйдет!

Я кивнул, чтобы Овцебык покинул помещение, тот повиновался.

— Закрой дверь, Антей!

— Хорошо, хорошо!

Закрываю.

— На пароль! Чтобы никто не мог зайти снаружи!

— Но вдруг…

— Я СКАЗАЛА!

Повинуюсь. Она вроде успокаивается и лежит молча. Хотя мне бы не помешала её поддержка, но что уж поделать. Назвался груздем, полезай в кузов. Девушка уверена, что я имею гораздо больший опыт во врачевании, чем на самом деле. Язык мой — враг мой.

— Забавно получается… — я беру ножницы для удаления одежды. — Мы с тобой как будто обмениваемся постоянными услугами по спасению наших задниц. — Начинаю разрезать её комбез, ибо снимать его долго и возможно приведёт к разрыву аппендикса. — Сначала я тебя бужу задолго до всех остальных, чтобы дать шанс спокойно прийти в себя. Потом ты спасаешь меня от того злополучного осколка, теперь же мне придётся тебя спасать от аппендикса.

Говорю это лишь бы разрядить обстановку, потому что она теряется. Она в панике, она боится. А мне нужно её руководство, чтобы сделать всё хорошо. Вытаскиваю из-под неё обрывки комбеза, швыряю их на пол. Трусы тоже придётся разрезать. Но сейчас у меня уже нет никакого огня в голове, кроме панического. Обнажённое женское тело в такие минуты не вызывает никаких эмоций.

Я мою руки, дезинфицирую помещение, надеваю перчатки, надеваю халат, и тут она наконец-то очнулась.

— Сначала халат, потом перчатки, дурень!

— Есть.

Затем она говорит мне, что делать и в каком порядке. Подчиняюсь. Почти всё готово.

— Умоляю, скажи, что ты уже когда-то делал нечто подобное… — взмолилась она.

— Да, мне приходилось разрезать некоторых сослуживцев.

Опять вру.

— Я даже не хочу спрашивать при каких обстоятельствах…

— При похожих.

Она приподнимается на локтях.

— Ладно, положим, я тебе поверила. — по её лицу бежал холотный пот, она вся дрожала от озноба. — Я буду показывать, что делать и как, точно следуй моим инструкциям. Понял?

— Есть, следовать инструкциям.

— Обезбол готов?

— Приготовил ещё пять минут назад.

— Уже голова кругом идёт. Дай мне собраться с мыслями. — Она закрывает глаза и что-то шепчет себе под нос с минуту. — Ладно, погнали.

Восхищаюсь её смелостью и выдержкой. Вкалываю местный обезбол, но мы оба знаем, что она всё равно будет чувствовать боль. Пусть и не так сильно. Белка поджимает губу от страха, в серо-зелёных глазах мольба о том, чтобы это поскорее закончилось.

Когда обезбол подействовал начинаю резать, делаю всё аккуратно, чувствую, как уровень концентрации и сосредоточенности вырос. Подключённый заранее нейрошторм очень помогает. Герда одобрительно кивает, когда я делаю ровный надрез, из глаз текут слёзы, она стонет и пытается не напрягать живот, чтобы мне было легче работать. Но мы оба знаем не понаслышке, как