Одаренная девочка и так себе каникулы - Мальвина Гайворонская

эту негостеприимную землю и вернуться домой (ничего, что, за исключением двоих, все тут и родились, а «дома» в глаза не видели?)».

Сомнения – вещь призрачная, но при внимательном наблюдении не такая уж и эфемерная. В какой-то момент Марат, которого Богдан Иванович привык полагать верным союзником Ивана Карловича, начал осторожно прощупывать почву, и через пару десятков лет новый патриарх и приставленный к нему ради слежки старший вампир поговорили по душам. Всю ночь после того диалога Богдан провел в раздумьях, а без малого через неделю обзавелся зонтом, с которым более не расставался, и целью, которую себе поставил: спасти прайд. Поскольку оказалось, что Иван Карлович не совсем ему родитель, их виды могли сойти за родственные только в очень сильном приближении.

Да, где-то далеко-далеко и вправду существовала высокоразвитая цивилизация космических исследователей, научившаяся переносить свое сознание в особую форму жизни – универсальные бессмертные клетки, умевшие приспосабливаться к любой среде, не старевшие и неуничтожимые, покуда могли поддерживать контакт друг с другом. Да, их корабль и вправду потерпел крушение – но не в этом мире, а в Лесу. Команде, состоявшей далеко не из двух членов экипажа, повезло: обнаружившие их Древние помогли перебраться в более дружелюбный человеческий мир. Было принято очевидное решение: постепенно восстановить корабль и вернуться домой, благо вечная жизнь это позволяла.

И вот примерно тут все и покатилось в тартарары.

Основным залогом межзвездных путешествий для их цивилизации было живое топливо: распадавшаяся от света звезд с выделением феноменального количества энергии биомасса. Однако Солнце и вправду светило интенсивнее родной звезды экипажа, и, даже размещая колонии в недрах гор, избежать несчастных случаев не получалось. Череда чудовищных взрывов унесла жизни нескольких членов команды, и в голове капитана, ныне известного как Иван Карлович, созрел план. Конечно, с учетом необходимого для путешествия объема топлива не имелось ни малейшей надежды на безопасное хранение, а сами местные вряд ли дойдут до подобных открытий – по крайней мере, не под светом их звезды. Значит, задача экипажа – модифицировать горючее. По сути, клетки, из которых собраны бессмертные тела команды, очень похожи на топливные, но способны нести в себе сознание – это-то и нужно! Пусть горючее поумнеет, само следит за своим благополучием и сторонится солнца.

Марат, разделявший тогда тоску по дому и, чего греха таить, мечтавший сделать имя в научной среде, радостно подхватил идею начальника и принялся ставить опыты на добровольцах. Постепенно членов экипажа становилось все меньше, и к моменту, когда у врача – подумать только, раньше он был врачом! – все получилось, он вдруг осознал, что из команды осталось всего двое: он и Иван Карлович. Повернуть назад – предать жертв экспериментов, друзей прошлого. Согласиться на массовое производство – ну… он ведь всего лишь исполняет приказы, так? Руководит же капитан.

Так родились земные вампиры и чистая, незамутненная ярость в сердце Богдана Ивановича.

План пришельцев был прост и незатейлив. Небольшой доли изобретенного вещества вполне достаточно, чтобы перелопатить клетки местного организма в свое подобие, живое топливо с сохранением разума, правда, из-за разрушения привычных местной фауне нейронных связей – с полной потерей памяти. Постепенно такие организмы должны были взрослеть (с воспитанием в рамках полурелигии о неминуемом возвращении домой), приносить пользу общей идее, помогать строить корабль и – размножаться, впрыскивая небольшое количество собственных клеток в следующий объект. Конечно, земная природа и тут подгадила, позволив не более одного укуса на особь. А вслед за ней подгадил и Густав Зонненштраль.

Скромного стряпчего, сделавшего головокружительную карьеру после крайне удачной женитьбы на дочке крупного промышленника, выбрали в жертвы неслучайно: и капитал, и отраслевая направленность фабрик с заводами, перешедших стряпчему, идеально подходили для старта космической исследовательской программы. Оставалось всего ничего – без лишнего шума обратить его в живое топливо, посадить работать на благо капитана, а по достижении целей – отправить в реактор свежеотстроенного корабля. Дабы отвести подозрения, Иван Карлович жаждал создать видимость добровольного сближения, но с чего бы счастливому семьянину и предпринимателю искать знакомств с неизвестными свету джентльменами? На помощь вновь пришел верный Марат, и старая добрая чахотка унесла сперва тестя Густава, потом – недоношенного ребенка, а после взялась и за горячо любимую жену. Зонненштраль взвыл, а когда доктора развели руками, принялся искать спасения в том числе и за пределами научной медицины. Тут-то Иван Карлович и не преминул попасться ему на глаза. Миф о вампирах, давно еще зародившийся среди людей, сыграл пришельцам на руку: при знакомстве набожный немец переживал только за их с женой вечные души и не подозревал об истинной природе уготовленных им изменений. Далее планировалось обращение Густава, убийство супруги – и дело в шляпе. Марат с Иваном Карловичем, абсолютно уверенные в успехе предприятия, потеряли бдительность, а Зонненштраль, к их вящему удивлению, напротив, бдительность обрел, умудрившись раскрыть план и подорвать большую часть заготовленного препарата, применив для этого копеечный набор ручных зеркал. Последнее для Марата было обиднее всего.

Нет, небольшая партия модернизированного живого топлива таки уцелела, но каждая инъекция стала теперь на вес золота. Одной выстрелили в Густава, пытавшегося сбежать с умирающей женой. Попали. Через какое-то время его даже поймали – одного, без супруги, труп которой много после нашли ниже по течению местной реки. Забывший свою личность и одичалый, Зонненштраль послушно подписал все документы, благо нечистого на руку юриста долго искать не пришлось. А после – прилежно учился и прилежно же работал, приумножая для своих мучителей капиталы погибшей жены.

Правда, Иван Карлович не ведал о небольшой оказии, случившейся с Маратом в день обращения Густава: помощник патриарха застал жену бывшего стряпчего заходящей в воду с горящими глазами. Поначалу счел, будто та пошла топиться, – и не сказать что ошибся, но… Вела она себя не как самоубийца, напротив – стребовала с мучителя клятву заботиться о муже и пообещала вернуться. Поверил ли он? Ни на йоту. Однако…

Очень долго, буквально тысячи лет они с капитаном упорно игнорировали магию, которой дышала планета, но в тот момент, когда задохлик-интеллигентишка разнес к чертям его лабораторию, в секретаре шевельнулась… Нет, надеждой это было рано называть. Робкая мысль, будто новый мир и его обитатели не так просты, как кажутся. Марат привык считать магию особой вариативностью местных физических законов, и точка – ведь иначе пришлось бы пересматривать слишком многое, начиная с абсолютно ненужных смертей товарищей по экипажу. Мертвая женщина точно и стопроцентно не могла вернуться с того света через полтора столетия. Не могла, но поступила именно так.

А он не должен был, но сдержал данное ей обещание, заодно сохранив в архивах прайда обручальное кольцо Густава, ее дамский альбом и их семейный потрет.

Слушая секретаря и отмечая новые подробности их общей истории, Богдан Иванович задумчиво крутил в руках опустевшую кружку и примерял полученные знания на старый образ жизни. Конечно, события в пересказе Марата и вправду открывали глаза на многое, однако один, самый главный, вопрос патриарха не только не прояснился, но и, будем честны, напротив, встал во весь рост, заслонив собой прочие.

Почему жена была одна, а абсолютно одинаковых русалок в итоге – две?

Глава 14. Жили они долго и уж как получалось

– Но у них нет причин лгать!

– Нет, пацан. Важнее, что у них нет причин говорить правду.

Толика скептицизма, передаваемая в семействе Бляблиных по наследству

Пансионат «Солнышко», служивший последним пристанищем для пожилых и не иначе как по недосмотру начальства сумевших дотянуть до пенсии богатырей, располагался не просто у черта на куличках, а в настолько мало подходящей для посещений дыре, что в представлении Дмитрия директриса АСИМ должна была давным-давно обзавидоваться. Большая часть пути пролегала по пробкам и на удивление бестолковым дорогам – без малейшего съезда в сторону цивилизации: если уж вознамерился добраться, изволь три часа пилить по прямой среди хвойных лесов, с постоянно отказывающими связью и навигатором, а если передумал – все равно пили столько же до разворота, а потом еще и обратно. Никаких намеков на фонари, заправки и прочие блага цивилизации, вместо указателя – только разбитая проселочная дорога с деревянным шлагбаумом класса «Вас здесь не ждали» и остановкой в виде бетонной коробки. Само заведение с одним-единственным КПП, обнесенное советским «вафельным» заборчиком с колючей проволокой по верху, походило на часть скорее тюремной, чем социальной инфраструктуры.