Только герцогу это под силу - Сабрина Джеффрис

Конечно, то, как он отреагировал, увидев её в ночной рубашке, улучшило ситуацию. Может, не такой это было и ошибкой. Саймон согласился на её условия, значит, ей не надо бояться за Лондонских женщин. И у нее есть тампоны — один из них как раз был в ней. Владелец магазина в Спителфилдз сказал, что они не всегда срабатывают, но это было лучше, чем ничего, ведь так?

А правда заключалась в том, что она хотела разделить с Саймоном постель. И как же не хотеть, когда он даже не потрудился скрыть, как отчаянно желал её? Как он смотрел на неё несколько минут назад… святые небеса, этого было достаточно, чтобы и пуританина обратить в развратника, а она не была пуританкой. Только не с ним.

Луиза ускорила шаги, страстно желая получить мужа обратно в спальню. Но когда она приблизилась к кабинету Саймона, то услышала голоса. Саймон и слуга? Конечно, у Саймона не могло быть посетителей именно в эту ночь.

Потом она узнала другой голос. Король. Её отец.

— Клянусь, я поговорю с ним в подходящее время, — говорил король. — Обещаю, я отстою свою часть сделки.

Сделки? Какой сделки?

— И именно затем вы прокрались в кабинет в мою брачную ночь? — резко спросил Саймон. — Нет, конечно. Вы знали, что я буду занят в другом месте, потому пробрались сюда, чтобы выкрасть договор. Тогда я бы не смог использовать его против вас, появись вы завтра и заяви, что не сдержали слова.

Кровь стучала в ушах Луизы. По какой сделке он не сдержал слова? И что за договор?

— Я не изменил слову, — возразил король. — Просто свадьба случилась так быстро, что у меня не было времени организовать…

— Вы уже это говорили, — заметил Саймон. — Послушайте, я не хочу сейчас это обсуждать. Меня ожидает жена. Но, только лишь, чтобы вы прекратили дурить, должен заметить, что я не настолько глуп, чтобы держать здесь эти чёртовы бумаги. Они заперты у моего поверенного. И значит ваш маленький обыск ни к чему.

— Ты не воспользуешься ими, правда? — король, казалось, паниковал.

— Мне следует это сделать.

— Но ты должен дать мне больше времени, чтобы добиться отставки Ливерпула, — в тревоге произнёс король. — Если ты обратишься в прессу…

— Я не собираюсь обращаться в прессу, — устало произнёс Саймон. — Я ещё не готов совершить политическое самоубийство. И меньше всего я хочу, чтобы моя жена знала, что её отец предложил мне некие стимулы, чтобы жениться на ней.

Вот так, мир ускользал из-под её ног.

Некие стимулы.

О, конечно.

Схватившись за живот, Луиза молилась, чтобы ей удалось попасть обратно в спальню и её не стошнило. Как же она могла обдумать каждый возможный сценарий, объясняющий интерес Саймона к ней, кроме самого очевидного — отец со своими интригами? Она позволила «ссоре» между Саймоном и отцом повлиять на неё, но как ни банально, это было очередной их интригой.

Желчь поднялась к горлу, и девушка остановилась, схватившись рукой за консоль, чтобы удержать равновесие. О нет, что ей теперь было делать? Она попала в ловушку, выйдя замуж за Саймона. Навсегда.

Какой же набитой дурой она была! Как она могла даже помыслить о том, что Саймон изменился, что он и правда бы заботился о ней? Это был настоящий Саймон. Он всегда так действовал.

Спотыкаясь, Луиза прошла ещё несколько шагов до того, как Раджи выскочил из кабинета и обхватил лапками её ногу. Он, видимо, её почуял.

Девушка отчаянно пыталась избавиться от него, не желая, чтобы Саймон знал, что она здесь была, но Раджи ни за что не отпускал.

— Прекрати, — прошептала она. — Возвращайся!

— Раджи! — Саймон вышел в холл за питомцем и остановился. — О боже, нет.

Луиза медленно встретилась с ним взглядом, вряд ли даже осознавая, что слёзы жгут ей глаза. Ощущая себя актрисой в каком-то жутком фарсе, она показала игрушечную канарейку Раджи.

— Я подумала, что Раджи, вероятно, хотел… — она умолкла, когда резная фигурка выскользнула из её пальцев и покатилась по полу.

Тогда как Раджи кинулся за фигуркой, Саймон шагнул к Луизе.

— Это не то, что ты думаешь, — у него был раненый вид, даже полный раскаяния. Но от этого было только хуже. — Мы с твоим отцом…

— Не надо, — прошептала она. — Не сочиняй ерунды, в которую, как мы оба знаем, я никогда теперь не поверю.

— Что такое, Фоксмур? — король тяжело ступил в холл, затем побледнел, увидев дочь. — Э… добрый вечер, моя милая.

Не отрывая взгляда от Саймона, она сдавленно произнесла:

— Нам не хватало вас на свадьбе, Ваше Величество, — её тон стал резким от боли. — Не хотите ли убедиться, что получили то, за что заплатили? — она помахала в воздухе безымянным пальцем, тяжелый золотой ободок казался кандалами. — Ну, проверили. Я вышла замуж за вашего друга и, наконец, не действую вам не нервы. Счастливы теперь?

Полные щёки короля покраснели, когда до него, видимо, дошло, что она услышала.

— Луиза, я только делал то, что считал лучшим для тебя…

— Лучшим для меня! — горячие слёзы обжигали ей щёки. — Ты купил мне мужа, который как ты знаешь всегда… презирал… меня, — слёзы полились теперь ручьем, и она смахнула их, отчаянно, чтобы, по крайней мере, сохранить достоинство.

— Я никогда тебя не презирал, — резко прошептал Саймон.

— Ну вот, видишь, крошка? Это совсем не так, — отец направился к ней. — Я знал, что Фоксмур хочет жениться на тебе. Ему нужен был маленький стимул…

— Помолчите, а? — зашипел Саймон на её отца. — Вы более чем достаточно навредили за один вечер.

— Но я хочу объяснить, чёрт подери, — парировал Его Величество.

— Не сегодня, — отрезал Саймон.

— О нет, — яростно произнесла Луиза, слово «стимул» стучало у неё в мозгу. — Я хочу услышать объяснение Его Величества. Я хочу услышать, что же такое ужасное я совершила, что заставило его заключить сделку и выдать меня замуж за человека, который однажды предал меня.

Её отец прищурил глаза.

— Послушай, дерзкая девчонка, я предупреждал тебя не связываться с квакерами. Я просил обдумывать то, что намереваешься сделать. Но ты была упряма до чёртиков, даже хуже, чем твой брат. И тогда члены парламента начали приходить ко мне с жалобами на твою политическую деятельность…

— И ты посчитал, что Саймону, именно ему, будет известно, как окрутить меня? — боль от этого грозила уничтожить любые остатки её гордости.

— Чёрт подери, девочка, — огрызнулся король, — ты же говорила о выдвижении кандидатов. Радикалов!

Она моргнула, на мгновение потеряв бдительность.

— Вы знали о Годвине?

— Годвин! — вмешался Саймон. — Чарльз Годвин? Владелец «Лондонского обозревателя»? Он ваш кандидат?