Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Инквизиторы открыли по мне бешеный огонь, болт-снаряды врезались в сервитора и скопление приборов. Кровь, фрагменты костей, осколки стекла и железа разлетелись по сторонам и порезали мне лицо. Я неловко бросился обратно, в облако жалящих обломков. Как только я оказался у дальнего края авгурного модуля, Асконас крикнул: «Стоять!».

Кричал он это мне, или своим подручным, или всем нам, неважно — уже было слишком поздно. Повреждения механизмов оказались критическими. Включились аварийные системы: перерабатывающий завод решил, что на нем произошла катастрофа. Сирены ревели со всех уголков комплекса. Стены дрожали от грохота, рев стоял такой, что мог оглушить весь улей. Сердце Пирра было под угрозой, и смерть этого органа способна была погубить миллионы.

Бренкен получила обещанный сигнал. Я не выпрямлялся и оставался на месте, держа детонатор. Огонь прекратился, и я услышал, как инквизиторы рванулись ко мне, но подождал еще секунду, жалея, что не смог дать шестой роте более раннее предупреждение.

Я нажал кнопку, и катастрофа на заводе стала реальной.

Поначалу ничто не указывало на произошедшее. Бранд вышел из-за угла справа от меня, и я бросился к нему. Выстрел инквизитора прошел мимо, и я врезался в него. Воспользовавшись энергией удара, Бранд отскочил назад и навел пистолет мне в лицо.

Грянул взрыв. Далеко внизу мелтабомба пробила оболочку резервуара, и её звездный жар воспламенил прометий, вырвавшийся наружу подобно крови из пробитой артерии. Газовые карманы детонировали, трещина в гигантском баке расширилась. Он не был полон. За считанные секунды огонь добрался до испарений в его верхней части.

Зал управления содрогнулся, когда под ним пробудился рукотворный вулкан. Деформировались важнейшие опоры, так что пол рухнул на целый метр и резко накренился в сторону пикт-экранов. Нас всех сбило с ног, а Бранд улетел под горку. Он ударился об экраны лицом, разбил их и упал, ослепленный, хватаясь руками за осколки стекла и порезы. Я начал валиться, но удержался, схватившись за авгуры, выпрямился и кое-как начал продвигаться по наклону к выходу. Другие инквизиторы ещё не поднялись, но справа от меня Асконас встал на ноги и направился в мою сторону.

Последовал новый хлопок, раскатистый и приглушенный. Пол накренился сильнее, отбросив Асконаса назад. Я бросился вперед, пригибаясь к всё более крутому склону, и остался на ногах. Дальше поднимался, хватаясь за ряды рабочих станций.

Добравшись до последнего из них, я услышал треск электрических разрядов и оглянулся. Асконас снова приближался, подтягивая себя бионическими конечностями. Он поднял левую руку, и из модифицированного запястья выпрыгнул нейрокнут. Разворачиваясь, витки полыхнули энергией. Я увернулся и дернулся вправо; кнут оказался длинным, так что его кончик обжег воздух у моей головы.

Я достиг двери и подтянулся туда одновременно с тем, как Асконас вновь щелкнул кнутом. Мне нужно было что-то сделать с оружием инквизитора: как только он меня достанет, я буду полностью парализован, всю нервную систему поразят судороги. Мои пистолет и меч все еще лежали в коридоре, откатившись к стене под уклон.

Очередной взрыв. Пол комплекса выровнялся на мгновение, а затем накренился ещё больше. Схватив оружие, я выпрямился, упершись одной ногой в стену. Когда Асконас выкарабкался себя из командного центра, я открыл огонь из болт-пистолета, который держал в левой руке, и попал в цель. Снаряды превратили имплантат запястья в бесформенную массу, а кнут безвольно опал.

Асконас взревел и помчался на меня, вытаскивая болтер одной рукой. За ним из дверного проема вышел Эрар — меня собирались взять числом.

Я бросил фраг-гранату под ноги инквизиторам. Не надеялся их убить, но, пока они прятались от взрыва, я выиграл дополнительные несколько секунд. Не теряя времени, бросился обратно по коридору, пытаясь бежать, насколько это было возможно с учетом необходимости опираться на обе стены. Прошло три секунды, а мне так и не снесли голову болт-зарядом. Затем граната детонировала, что принесло мне ещё несколько мгновений. Словно в ответ на это, комплекс сотрясла череда крупных взрывов. Верх и низ метались из стороны в сторону. Я не позволил себе упасть, ведь противники уже открывали огонь. Мощные вибрации у нас под ногами сбивали им прицел. Инквизиторы что-то прокричали, а затем я услышал, как они кинулись в погоню. Хорошо.

Дверные проемы и пересечения коридоров превратились в зияющие ловушки. Добираясь до каждого пролома я разбегался и прыгал по центру. Набранной скорости хватало, чтобы успешно преодолевать ямы. По крику сзади я понял, что Майнхардту один из прыжков не удался.

Я достиг конца коридора. Мостик между комплексом и площадкой вокруг опорной трубы изогнулся и деформировался. Сама колонна стояла прямо, безразличная к агонии перерабатывающего завода. Когда я бежал по внешним мосткам, подо мной уже не было ничего, кроме огня, который бушевал и растекался вокруг. Волны пламени разбивались о фасады строений. Металлический мост стонал, когда я несся по нему, железо корежилось и ломалось. Вибрации превратились в жестокие толчки. Переход едва держался.

Шагнув на площадку, я оказался лицом к дверному проему, теперь скошенному по четкой диагонали, и отошел назад за трубу. Я стоял на колонне, поднимавшемся из центра яростного моря пламени.

Масштаб совершенного давил на меня, но я оставался верен своей клятве. Я принимал реальность происходящего. Если бы я заранее знал, какими будут последствия, то всё равно поступил бы так же.

Асконас вылетел из дверного проема и рванул через мост. Инквизитор был гораздо тяжелее меня, и каждый его шаг отдавался резким лязгом умирающего металла. Его сообщники замешкались у переправы. Я выстрелил в мостик там, где он соединялся с комплексом, заставив железо взвизгнуть. Асконас ступил на площадку обслуживания одновременно с новым содроганием комплекса, которое сбросило мост в огненный поток.

Теперь остатки его отряда не могли добраться до нас. Инквизиторы встали в дверном проходе подобно воплощениям безумного благочестия, но прекратили огонь. Их лидер оказался между ними и мной.

— Что ты наделал? — прорычал Асконас. Он не стрелял, ярость не позволяла ему даровать мне быструю смерть.

Я тоже не стрелял — броня Асконаса могла выдержать серьезный урон, хотя его голова не была защищена. Член Инквизиции или нет, он предал Империум. Я всей душой осуждал Асконаса, но всё же не стрелял.

Нам обоим нужно было понять друг друга. Я осознал, что Асконас сбит с толку моей уверенностью в собственной правоте, как и я — его.

— Я точно знаю, что сделал, — ответил я инквизитору. — Очистил этот мир от твоего безумия.

— Мы могли бы узнать очень многое.

— С каких пор мы прислушиваемся к учениям Хаоса?

Он уставился на меня. Мое отсутствие сомнений ранило его сильнее, чем ранили бы болт-снаряды.

— Ты ошибаешься… — начал Асконас, но закашлялся.

— Нет, ошибаешься ты.

Он продолжал кашлять, и я внезапно понял, почему.

— Ты понимаешь, что ошибся. Ты хочешь, чтобы я поверил в безгрешность твоих побуждений, потому что сам уже не веришь в это. И ты заражен.

Инквизитор взревел, его глаза засветились отчаянной яростью. Левая рука Асконаса была бесформенной массой, способной сокрушить мой череп. Пальцы правой латной перчатки потянулись к моему горлу. Действуя с ясностью и чистотой побуждений, я поднял пистолет и послал болтерный снаряд в мозг этого падшего святого.

Я перешагнул через его труп и повернулся к другим инквизиторам. Может, они и не слышали наш разговор из-за ревущих потоков прометия, но всё равно не пытались мне отомстить. Они знали, что потерпели поражение.

Комплекс продолжал сотрясаться, его судороги становились всё отчетливее по мере того, как потоки пламени становились яростнее. На грани полного коллапса произошел еще один внезапный обвал на другой стороне, когда рухнули поддерживающие балки. Структура осела с резким стоном разлетающегося скалобетона и измученного металла. Инквизиторы упали на колени, затем поднялись снова. Их отказ к отступлению был актом открытого вызова. Почему они должны бежать, если моральное преимущество на их стороне? Ревивификаторы и я оставались на местах, запоминая своих врагов. Я отвечал на их праведность своей собственной.

Час спустя пламя начало утихать, грохот истребления умолк. Вскоре позади инквизиторов появились люди с оружием. Они, должно быть, попали в комплекс через входы из верхних уровней. Шестая рота прибыла на место.

Инквизиторов поместили в карантин, и я следил за ними в течении всей операции по зачистке территории. Весь подулей и несколько уровней над ними были очищены огнем. Зомби превратились в пепел, а оставшихся подопытных Бренкен приказала выжечь оставшихся огнеметами. Немногих уцелевших мятежников загнали в угол и перестреляли.