Купец - Руслан Мельников

Пока шла рубка на мечах, А-Ка заменил калаш на инквизиторский автомат. Какое-то время Стрельцу понадобилось, чтобы разобраться с чужим оружием. Но, видимо, даже после этого он не решился открыть огонь издалека, опасаясь задеть товарищей. А-Ка подбежал ближе и теперь стоял в нескольких шагах от рыцаря-мечника.

Инквизитор инстинктивно прикрылся щитом. Только это его спасти уже не могло. Старый, изготовленный до Бойни автомат — это не меч и не стрела.

Прогремели выстрелы. Не такие громкие, как от калаша калибра 7,62. Но не менее действенные.

Пули дырявили рыцарский щит точно по центру. Как раз там, где пересекались вертикальная и горизонтальная перекладины черного инквизиторского креста.

А-Ка словно стрелял по мишени, вгоняя пулю за пулей в яблочко-умбон. Пули ложились кучно.

Инквизитор покачнулся, но не упал.

Левая рука повисла плетью. Пробитый щит соскользнул на землю.

Ага, рука прострелена: по кольчужному рукаву течет кровь. Впрочем, не только рука. Кровавые ручейки сочатся и из-под доспешных пластин на животе и левом боку.

Однако Инквизитор держится. Меча не выпускает. То ли изрыгая из-под шлема проклятия на незнакомом языке, то ли читая молитву, буром прет на Стрельца.

Грохнула еще одна короткая очередь. Брызнули осколки пластика с нагрудной брони. Верхняя часть черного креста, украшавшего рыцарский доспех, окрасилась в красный цвет.

Но даже после этого крестоносец устоял на ногах. Пошатываясь, сделал еще шаг, второй, занес меч…

А-Ка снова нажал на курок.

Выстрел. Почти в упор. На этот раз кровь фонтаном хлынула из-за пробитой горловой защиты и из-под шлема.

Сухой щелчок известил о том, что трофейный автомат пуст. В прозрачном пластмассовом магазине не осталось ни одного патрона.

Инквизитор издал предсмертный булькающий хрип и обрушил на противника уже поднятый меч.

А-Ка едва-едва успел заслониться автоматом. Тяжелый рыцарский клинок чуть не перерубил оружие в руках Стрельца. Посыпались куски пластика и металла. Закованное в латы тело повалилось на землю. Дернулось несколько раз. Застыло.

— У-у-у, мать его три раза и еще сто тридцать три! — ошарашенно пробормотал Костоправ.

— Силен, крестоносец, силен, — вздохнул Виктор. Что бы там ни было, а этот Инквизитор оказался достойным противником. — Сколько пуль он поймал?

— Что в рожке было — все его, — хмуро ответил А-Ка. — Нет больше патронов. У Инквизиторов, видать, с боеприпасами тоже напряженка.

— Как у всех, — вздохнул Виктор. — Иначе бы крестоносцы не таскали с собой мечи, копья и арбалеты.

— И ствол, гад, разнес к едрене-фене, — сокрушенно покачал головой А-Ка.

Разбитый автомат полетел на землю.

— Да ладно, не бери в голову, — успокоил Стрельца Костоправ. — Все равно в Котле боеприпасов к такой пушке хрен найдешь.

— С калашом что? — спросил Виктор.

— Тоже пустой, — махнул рукой А-Ка. — Там всего-то с полрожка было.

Что ж, печально. Если опять что стрясется — уже не отстреляешься…

— А-а-а! — от звонкого крика, раздавшегося вдруг где-то совсем рядом, вздрогнули все трое.

Кричали из костра, о котором сибиряки успели забыть. И о самом костре, и о мешке, оставленном на костре.

Между тем огонь разгорелся уже довольно сильно. А оглушенная жертва Святой Инквизиции, видимо, пришла в себя.

— А-а-а! Помогите!

Существо в мешке кричало совсем как человек.

— Какого черта?! — пробормотал Костоправ.

Перетянутый веревками мешок извивался на куче дров в кольце подступающего пламени. Тот, кто был внутри, наверное, уже задыхался в дыму и чувствовал нарастающий жар.

Тот или та…

— По-мо-ги-те-е-е!

«Девчонка!» — понял Виктор. Судя по голосу, там, в мешке, была обычная девчонка, а не какая-нибудь котловая тварь и не зеленокожий дикарь, не понимающий человеческой речи. И девчонка эта скоро сгорит заживо.

Видимо, пленница Инквизиторов слышала стрельбу. Потому и зовет на помощь в надежде на спасение.

— По-мо… кхе-кхе-кхе!

Пленница зашлась в кашле.

Времени на раздумья не оставалось. Виктор бросился к костру. На бегу перепрыгнул через зеленокожего с разрубленной головой.

— Куда, Золотой?! — послышался сзади встревоженный голос А-Ка и….

— Сгоришь, дурень! — крик Костоправа.

Больше он не слышал ничего. Только треск костра, хруст под ногами и судорожный захлебывающийся кашель.

Уткнувшись лицом в рукав, Виктор нырнул в огонь и дым. Пламя заключило его в жгучие объятия. Нестерпимый жар сжал раскаленными тисками.

Он все же проломился сквозь огненную стену. Оказался на задымленном пяточке, куда еще не добрался огонь, но где уже трудно было дышать, а слезящиеся глаза ничего не видели в плотных белых клубах.

Хрусткая податливая куча, дров проседала, рассыпалась и норовила поймать ослепшего человека в десятки капканов.

«Только бы не подвернуть ногу! — думал Виктор. — Только бы не подвернуть!»

Подвернешь — упадешь, застрянешь и уже не выберешься. Сам останешься в огненной ловушке.

Виктор ориентировался на звук — на испуганный девчоночий визг, мешающийся с надсадным кашлем. Пленница Инквизиторов больше не звала на помощь. Она просто орала от страха, глотала дым, кашляла, орала снова и опять заходилась в кашле. Виктор вслепую шарил вокруг.

Вот! Нашел! Пальцы сжались на грубой мешковине.

Виктор потянул живой дергающийся тюк по дровяному завалу.

Страх и отчаяние придали сил. Огонь подстегнул сильнее, чем бич африканского работорговца.

Снова стена пламени. Пронзительный вопль в мешке.

Виктор вывалился из огня прямо в руки Костоправа и А-Ка. Туго увязанный мешок тлел и бился, как жирный червь, насаживаемый на рыболовный крючок. Одежда Виктора дымилась, волосы пахли паленым, ныла покрасневшая кожа на руках и лице, но сильных ожогов, слава Богу, не было.

А-Ка быстро сбил огонь и искры с Виктора. Костоправ затушил землей извивающийся и исходящий кашлем мешок.

— Развяжите, — кивнул на него Виктор.

Костоправ резанул трофейным мечом по прочным моховым путам, стягивавшим грубую ткань, и…

Мешок не открылся.

— Что за хрень! — лекарь склонился над тюком. — Слышь, Золотой. Тут зашито, кажись.

— Ну так режь, — велел Виктор. — Только аккуратнее.

Костоправ осторожно — самым кончиком меча вспорол мешковину. Из разреза, как личинка из кокона, выполз человек.

Выползла…

— Ёперный бабай! — вытаращился Костоправ.

Девушка. Голая. Совсем.

Тощая, гибкая, с длинными худющими ногами и маленькой грудью. Взмокшие растрепанные волосы — не длинные: косы из таких точно не заплести, но и не совсем уж короткие — залепили частыми темными штрихами все лицо, так что и не понять, то ли красавица, то ли уродина вылезла из мешка. Глаза зажмурены…

Лицо вроде человеческое. И кожа — не зеленая. Обычная кожа, только исцарапанная, в синяках и кровоподтеках. Похоже, несчастной здорово досталось от рыцарей.

Девчонка снова закашлялась. Села. Закрылась, обхватив ноги руками и уткнувшись лбом в сбитые костлявые коленки.

— Спас-с-сибо, спас-с-сибо, спас-с-сибо, — часто-часто и тихо-тихо скулила освобожденная пленница Инквизиторов.

Худющие плечики тряслись и дергались в нервных всхлипах. Волосы по-прежнему закрывали лицо. Девчонка сильно дрожала то ли от холода, то ли от страха, то ли от всего пережитого. Оно и понятно: чуть заживо, бедняга, не сгорела. Не шутка…

— Прикройте ее чем-нибудь, что ли, — распорядился Виктор.

Костоправ сдернул плащ с убитого крестоносца и набросил на девушку. Та с головой укуталась в ткань с черными крестами и пятнами крови. Затем выпростала руку и указала на повозку.

— Т-т-там, — вновь послышался слабый запинающийся голос. — Там м-м-моя одежда. П-п-пожалуйста.

— Точно! — вспомнил А-Ка. — В телеге какие-то шмотки валяются.

— Ну так тащи их сюда! — поторопил Виктор.

Стрелец принес небольшой сверток и положил его возле девушки.

— Спас-с-сибо-спас-с-сибо-спас-с-сибо…

Они отошли в сторонку. Отвернулись, давая пленнице возможность переодеться без стеснения.

— Ну и что это за кот в мешке? — пробормотал А-Ка. — Кошка, вернее…

— И какого лешего Инквизиторы на костер ее отправили? — нахмурился Костоправ. — Она же не мутант. Нормальная девка, вроде. Худющая только. Или… Или все-таки не нормальная?

— Может, добытчица? — не очень уверенно предположил А-Ка. — Крестоносцы, как я понял, добытчиков тоже не сильно жалуют.

— Кто? — скривился Костоправ. — Вот эта доходяга — добытчица? Думай, что мелешь, Стрелец!

— У тебя есть другие объяснения?

Лекарь не ответил. Более-менее вразумительные объяснения сейчас могла дать только сама девчонка. Если захочет, конечно.