Болотник. Книга 4 - Андрей Алексеевич Панченко

смог заметить. Так что оставлять двоих человек на растерзание этому «волку» я посчитал не правильным, но и караул оттуда снимать нельзя. Так что пусть лучше бойцы не выспятся, но живы останутся.

Мы сидим с Макаровым и Ильиным возле костра и совещаемся. В котелках всё та же каша с салом. Я бы мог конечно озадачится и добыть мяса, но нет у меня ни сил, ни желания, да и после нескольких дней на подножном корме и каша мне сейчас на «ура» заходит, хотя остальные лопают её явно через силу, недавняя скорбная работа по захоронению боевых товарищей не способствует появлению аппетита.

— Уходить надо Иван. Тут и разговаривать не о чем. Может быть свою задачу отряд и не до конца выполнил, но теперь вы знаете, где село находится. Сможете привести сюда подготовленных и опытных людей и доделать начатое. Пятьдесят человек без нормальных командиров может быть и смогут село взять, но потери будут огромными. Ротмистр теперь не успокоиться, пока всех нас на корм рыбам не отправит. Где он и что делать будет, мне конечно не известно, но если вы дальше пойдёте, то он успеет раньше вас в селе оказаться и тогда он там всех поднимет, кто оружие может держать. Да что там говорить, не выгребите вы против него и его охотников, даже если их всего двадцать человек будет. С другой стороны, если мы обратно пойдём, у нас большая фора будет. Ему решать придётся, или обратно идти за подкреплением, а это несколько дней займёт и не факт, что они нас нагнать успеют, или в одиночку пойдёт за нами, тут тоже ничего хорошего нет, но зато хотя бы шансы будут. Какой бы он подготовленный и опытный не был, со всеми нами ему не справиться.

— Ты что думаешь Илья? — как нормальный командир, Макаров перед принятием окончательного решения решил выслушать мнения всех.

— Надо назад идти Иван Савельич. Бойцы сейчас все подавлены, боятся они. Если бы степь была, а тут лес… Не привыкли они, от каждого куста и дерева шарахаются — Илья спокоен и серьезен, и больше «дурака» похоже играть не намерен.

— Ладно. Понял я. Мать! Хорошо, завтра идём назад — вздохнул обреченно Макаров.

— Прямо с утра, нужно лодки чинить — продолжаю я — чопики на место пробоин забьём, и они ещё нам послужат. На лодки можно разместить двенадцать человек покрепче, а к ним на буксир — плоты. Самые легкие какие есть. Идти против течения, так быстрее будет. Утром, пока лодками будете заниматься, дашь мне двух бойцов, мы сходим на то место, где с тобой встретились, там ещё одна лодка стоит. Она маленькая, но по крайней мере один человек, в качестве головного дозора, по реке в ней идти сможет.

Да, я решил идти к болоту вместе с отрядом. Одному конечно проще, но рядом ротмистр… Он тоже один и по тайге ходит не хуже, а то и гораздо лучше меня и встречаться с ним один на один я не хочу. Признаюсь, самому себе, я его боюсь до усрачки. Если бы Макаров принял решение идти дальше, то я бы не переживал особо, у ротмистра просто бы на меня не осталось времени, но если идти назад, то лучше вместе, так больше шансов выжить и отбиться.

Ночь мы разбили на три смены. Я, Макаров и Ильин будем проверять караулы. Моя смена, самая первая, прошла спокойно. Я сидел возле костра и занимался подготовкой к выходу. Сидор одного из убитых бойцов теперь послужит мне. Не стесняясь и не спрашивая разрешения, я набил его патронами и едой, не забыв положить в него и самое необходимое. Запасные ножи, топор, спички, табак, соль, портянки и нательное бельё (всё старое, но чистое) полотенце, иголки с нитками, котелок, флягу, одеяло — всё это я подобрал из вещей погибших бойцов. Им теперь не надо, а мне может жизнь спасти. Одно из гладкоствольных ружей, взятых у убитых староверов, я безжалостно переделал в обрез, отпилив приклад и ствол ножовкой. Длинноствольного оружия у нас много, а наган только один (который раньше принадлежал лейтенанту) и он сейчас у Макарова. К обрезу всего пять патронов, но мне больше и не нужно — это на крайний случай.

Стрельба на противоположном берегу раздалась под утро. Вначале один выстрел, а через мгновение лес, в расположении усиленного караула, как будто взорвался от многочисленных выстрелов. Дежуривший в это время Макаров застыл столбом, уставившись на черную стену тайги, за которой шёл бой.

— Тревога! Отряд в ружьё! К бою! — заорал я, едва только разобрал спросонья, что же происходит.

Через полчаса перед нами стояли трое выживших бойцов и лежало два мёртвых тела.

— Сагинтаев только спичка чиркнул, закурить, как его прямо в лоб убило! Шайтан! — почти визжит со слезами на глазах смуглый боец, старший караула — мы стрелять, а потом Кусманову в живот пуля попадай.

— Ты джигит! Зачем плачешь?! — мне кажется Ильин сейчас порвёт горе караульных голыми руками — тебе старшие говорили, не курить на посту?! Ты что, шакал, не понимаешь?! Я тебе мал и на русском, и на казахском сам сказал! (мал — животное, скот на казахском)!

Сжав кулаки Ильин шагнул к караульным, и они сжались от страха, впрочем, не смея отступить или поднять руки хотя бы в свою защиту.

— Отставить Ильин! Возьми себя в руки Илюха! — останавливает взбешённого казаха Макаров — с этими мы, когда вернёмся в расположение, разбираться будем. А пока, товарищи бойцы, поступаете в личное распоряжение товарища Ильина и не отходить от него не на шаг! Вам понятно?! Похороните бойцов.

— Чего думаешь Кирилл? — когда бойцы под предводительством злого Ильина ушли, унося своих погибших товарищей, спросил меня Макаров.

— Да чего думать. Теперь он от нас не отстанет! Будет каждую ночь гадить и нападать на караулы. Единственное, что могу предложить, это завтра идти по реке как можно дальше и быстрее. Ему по тайге идти придётся, он устанет и не сможет нас быстро догнать. Ночью мы будем спать, а ему, чтобы от нас не оторваться придётся приложить серьёзные усилия, долго он так не протянет. Он же не железный.

— Ясно. Так и сделаем, другого выхода я всё равно не вижу — соглашается со мной Макаров.

Ждать рассвета мы не стали, взяв двоих бойцов я отправился за долблёнкой, а Макаров поднял остальных и занялся сборами и ремонтом дощаник.

Иду по тайге как по минному полю. В руках