(Не)счастье для морского принца - Иринья Коняева

парочку. Килг выглядит уверенным в себе и невероятно довольным, даже самодовольным, фифа — влюблённой и беззаботной. И оба играют.

Из тех сведений, что мне удалось раздобыть, родилось чудовищное предположение: он решил сделать её очередной женой, а фифа, наша пронырливая и умная журналистка, узнала, что случилось со всеми его предыдущими супругами, и отнюдь не радуется возможности надеть украшенную жемчугом корону. И правильно делает.

Только… что теперь делать мне? Нужно умудриться выкурить Миру из лаборатории, фифу — из лап Килга, и при этом не вляпаться самой. А ведь последнее — практически моё призвание.

Я вздрогнула, когда услышала усиленный магией голос Килга, открывающего турнир.

— Испытание первое. Гейзеры, огненные разломы, водовороты. Будущая принцесса должна ориентироваться не только в модных туалетах, — закончил он ехидно. Посмотрите-ка, какой шутник! Однако моя улыбка испарилась после следующей фразы: — Все выжившие получат один квадрат свободных от налогов земель.

— Выжившие? — слабым голосом спросила фифа Лин Акройд.

— Разумеется. Нет, у нас, конечно, есть некроманты, но оживлять невест для дальнейшего участия в отборе как-то глупо, — в своём стиле пошутил Килг, отбив всякое желание продолжать разговор.

Закрыла глаза, пытаясь обуздать эмоции. Я на задании. Это чужой, чуждый мир со своими законами и правилами, я не вправе навязывать своё мнение.

Молчи, Бри, молчи.

Однако, стоило мне только прийти в себя, как я увидела тщательно скрываемый ужас на лицах девушек. Бледные, но стойкие, смелые. Делают хорошую мину при плохой игре. Вот за что им всё это?

У нас в Арраторе девушек также считали разменными монетами. Выдавали замуж ради денег и влияния, иногда за стариков, не способных продолжить род, что значило для будущих вдов только одно — они не получат никаких привилегий, только новый брак с очередным стариком. За редким исключением. Но с каждым годом подобное случалось всё реже и реже. У нас есть обязанности, но есть и права!

А здесь… Убивать на потеху публике лучших из лучших... Нет! Такого не было.

Тем временем испытание началось. Девушкам не позволили принять изначальный облик, гарантирующий лучшую скорость и маневренность, оставили в пузырях, ещё и правила озвучили — ни при каких обстоятельствах не позволять пузырю лопнуть. Представить, что они спасают сухопутного жителя и не могут его бросить.

Мы с Лин превратились в две каменные статуи.

Килг — зло во плоти!

И это, называется, он хочет мира с Арратором? Да это почти объявление войны, ведь он настраивает против нас подводное сообщество! Готовит почву для недоверия и ненависти. Для мести! Ему-то они за сей прекрасный отбор мстить не рискнут и не станут, но в случае гибели любой из девушек… выход эмоциям будет нужен словно воздух. Подводные жители невероятно вспыльчивы и агрессивны.

Что же делать? Что делать?

Я не уверена, что девушки вообще умеют пользоваться этими пузырями! Зачем они им? Это я бегаю к жемчужницам утром, в обед и вечером, подбадриваю, умасливаю, склоняю на свою сторону. А девицам достаточно принять родной и привычный облик, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте. И их сейчас практически лишили возможности выжить.

— Ваше величество, — обратилась я к Килгу. — Как мы сможем оценить издалека, на что способны девушки и как они себя поведут в опасной ситуации? Полоса препятствий уходит далеко за пределы видимости. Для оценки моральных качеств невест желательно наблюдать их реакции в непосредственной близости. Позволите ли вы мне пройти этот путь по линии наблюдения? Вижу ваших людей, расставленных на протяжении маршрута, я могла бы следовать с ними.

— О, милый, я тоже хочу! Позволь! — защебетала Лин, прижимаясь грудью к его локтю. — Мне для репортажа нужны эмоции и интересные факты! Пожалуйста! А я за это…

Она принялась соблазнять его томным шёпотом и я деликатно отвела взгляд и попыталась не подслушивать. Безуспешно, конечно. Вся моя суть протестовала против соблюдения правил этикета в данном случае. Интересно ведь! Несмотря на многочисленные прочитанные любовные романы и общее представление о тесном общении мужчины и женщины, я довольно наивна и не имею практического опыта. А тут вот он — лишь ушки поверни в нужную сторону.

Как бы я ни старалась, а почувствовала, как краска заливает лицо. Лин — дама страстная и раскованная, знает, чем соблазнить Килга. Он дал добро, приставив нескольких крабов для страховки.

— О, милый, благодарю тебя! — зашептала Лин так, словно к нам не надсмотрщиков приставили, а десяток лучших модисток с лучшими тканями наперевес. — Ты так печёшься о моей безопасности. Никто никогда так обо мне не заботился. Это невероятно приятно!

Голос её — словно мёд. Так и льётся в уши. Надеюсь, Килг реагирует на него так же, как и его крабы. Вон, у тех уже глазки масленые. Да только повелителя морского женскими хитростями, кажется, не удивить. Нам снисходительно махнули, позволяя удалиться, что мы тут же сделали. И оказались в прямом смысле слова на поле боя!

Полоса препятствий для девушек возникла словно из ниоткуда. Только что они стояли на твёрдой, относительно ровной земле, в следующее мгновение взлетали вместе с пузырями воздуха — вместо песочка, камней, кораллов и водорослей текла лава или трескалась земля, выпуская брызги пузырьков воздуха, образовывая опасные разломы-ловушки.

Приоткрыла рот, забыв о дыхании. Сердце замерло от ужаса при одном взгляде вниз, на хрупких девушек в тонких, наполненных воздухом сферах. Насколько они прочные? Выдержат ли высокие температуры? А прокол острой каменной глыбой? Это ведь не мелкие камешки, на которые порой наступаешь.

Леюшка едва успевает проскочить разлом, Касатка падает, спотыкаясь о внезапно выросшую из земли корягу, Аврора влетает в неё на полной скорости, пытается перепрыгнуть… неудачно. И тоже летит кувырком, едва не попадая в новую лужу оранжевой лавы, края которой ещё даже не успели потемнеть.

Вода бурлит, мешая обзору. Нагревается, темнеет от пепельной взвеси, мутнеет.

Подкрутила зрение магией и увидела его величество Килга. Довольного, как сто тысяч демонов. Жестокое выражение его лица, кровожадный взгляд, кривящиеся в ухмылке губы — эта картина никогда не сотрётся из моей памяти.