Трясина - Лиза Марклунд

брата Викинга, именуемое синдромом фрагильной Х-хромосомы, было вызвано генной мутацией, передающейся по наследству. По научным данным, она передается по материнской линии. Вероятность того, что у Викинга та же генная мутация, но без проявлений синдрома, составляла 50 %. Если у него есть это отклонение, то оно передастся всем его дочерям, но не сыновьям.

Она осторожно подула ему в ухо.

– Это не имеет значения, – шепнула она. – Я буду любить этого ребенка как до Луны и обратно, будь у него хоть три головы.

Викинг быстро доел свою кашу, несмотря на ореховую пасту, и поставил поднос на пол у кровати, так что жена смогла сесть на него верхом. Эта поза сейчас подходила лучше всего – процессом управляла она, а он знал, что не придавит ребенка.

Оргазмы у нее были мощные и влажные.

– Я хочу познакомиться со Свеном, – сказала она потом.

– Он с трудом привыкает к новым людям.

– Я буду для него новой только в первый раз.

– Ты не понимаешь. В интеллектуальном плане он на уровне семи-восьмилетнего ребенка. Говорит неразборчиво, его трудно понять. Он все время размахивает руками – такой длинный, неуклюжий и всего боится.

– По-моему, отличный парень.

Викинг провел рукой по ее волосам. Рука у него была большая и горячая, глаза до боли синие. Самый красивый мужчина из всех, кого она видела в жизни.

– Ты не понимаешь. Ты себе даже не представляешь, какие там условия.

Он снова и снова объяснял ей про полярную ночь, про бесконечную тьму, когда солнце не всходит вообще. Про полярное лето, когда свет режет глаза круглые сутки. Про суровый пейзаж, низкое небо. Как все это влияет на людей, придает им особые вибрации.

Ей этого не понять, она выросла на экваторе.

– Потому-то я и хочу туда, – ответила она. – Про тропики я все знаю и жару не люблю. Разве не здорово будет, если ребенок вырастет в двух шагах от бабушки и дедушки?

– Иногда родню лучше держать на расстоянии.

– Я могла бы устроиться в пансионат, на раздаче в ресторане или администратором за стойкой. Можно, я поговорю с хозяйкой? Спрошу, не нужны ли ей люди?

– Керстин старая ворчунья, тебе не захочется с ней работать.

– Я люблю таких старушек. Сама когда-нибудь стану такой.

Он взглянул на часы.

– Сегодня мне надо выйти пораньше. У меня встреча с Матсом и Франком.

Он был очень увлечен своей практикой, весь февраль выезжал с нарядом Норрмальма.

Поцеловав его, она поднялась с постели, оставив тему Стентрэска. Не надо слишком давить на него, это может дать обратный эффект.

– Я договорилась выпить кофе с Мариной, – сказала она. – А еще схожу к Филипу, обещала помочь ему с канализацией.

Она заметила, как на его лице мгновенно появилось раздраженное выражение.

– Неужели твой лентяй-братец не может вызвать сантехника, как все нормальные люди?

В ответ она только рассмеялась и пошла в ванную. Помочилась, смыла с себя сперму. Слышала, как муж моет в кухне кастрюлю из-под каши. Пока он принимал душ, она застелила постель и навела порядок в холодильнике.

Потом, стоя в прихожей, смотрела, как он надевает форменные брюки, футболку, полицейскую рубашку и джемпер, а потом натягивает сверху обычную куртку. Ведь ему предстояло ехать на метро.

Когда он уже стоял в дверях, она поцеловала его. Губы у него были прохладные, он уже был на полпути прочь от нее.

– Возвращайся домой поскорее, – сказала она. – Я буду ждать тебя.

Захлопнулась дверь подъезда. Накрасившись, она подождала еще полчаса, прежде чем отправиться в квартиру Филипа на Ростенсгатан в Сундбюберге – двадцать минут пешком быстрым шагом. Позвонила два раза, однако никто ей не открыл. Отперев дверь своим ключом, она вошла.

Ангелов сидел на диване со стаканом водки.

– Привет, Хелена, – сказал он. – Фу, какая ты стала толстая.

Он даже не скрывал своего недовольства. Она села в кресло у окна.

– Как идут дела с планами на переезд? – спросил ее связной, осуществлявший контакты с Москвой. Он работал в посольстве на какой-то незаметной должности. Приглашал ее на личные встречи исключительно редко – только тогда, когда ему требовалось особо прижать ее или Филипа. Сколько других агентов он ведет, она не знала, но подозревала, что они с Филипом у него не одни.

Сосредоточившись на дыхании, она твердо посмотрела ему в глаза. Этот способ продемонстрировать достоверность одинаково действовал на всех, вне зависимости от национальности.

– На Пасху мы поедем знакомиться с его семьей.

Это была неправда, ей пока не удалось уговорить Викинга.

Ангелов кивнул, отпил из стакана. Выглядел он совсем не как полковник ГРУ, скорее как парковый работник из Польши. Грязные сапоги, рукав пальто порван.

– Сколько ему еще учиться?

– Ровно год.

Ангелов недовольно причмокнул губами.

Стентрэск – ее единственный билет, позволяющий остаться с Викингом, получив доступ к результатам испытаний. Приказ из Москвы звучал однозначно.

Она сидела с прямой спиной, положив руки на колени.

– Я поговорю с Керстин, как только попаду туда. Попробую устроиться на подработку в баре и на уборке номеров.

– Керстин?

– Владелица пансионата. Старая ворчунья.

– Еще что-нибудь? Не уловил ли наш малыш-полицейский чего-то нового?

Малыш-полицейский.

– Он ездит на заднем сиденье полицейского автобуса вместе с пятью коллегами, – спокойно ответила она. – Вряд ли ему удастся узнать нечто ценное.

– Строго говоря, Центр хочет, чтобы ты оказалась на Ракетной базе еще до лета. Нам обязательно ждать, пока он закончит учебу?

Ангелов говорил с наездом, но такова была его работа. Хелена понимала, что от нее не ожидают сколько-нибудь значимого вклада, пока она не попадет в Вашингтон, а может быть, и тогда тоже. Золотым яичком был Филип. Она была при нем в качестве радистки и проверяющей. В ее задачи входило сообщить, куда следует, если он вдруг отобьется от рук. Она ничего не знала о других засланных парах, но подозревала, что условия для всех одинаковые.

Швеция стала вторым шагом в их подготовке. Предполагалось, что они проведут здесь год-два, а потом вернутся домой готовиться к основной задаче. Уже летом Филип поедет назад, в Москву, ей же приказано остаться. Ангелов никогда не говорил об этом, но она понимала, что такое бывает нечасто.

Отчасти это объяснялось тем, как она действовала до сих пор – по крайней мере, она так думала. Делала все, что скажут – ей запрещено было предпринимать что-либо по собственной инициативе. Все мысли продумывались в Москве, все мероприятия планировались там. Приказ сблизиться со студентом Полицейской академии был выполнен с идеальной точностью.

Подделка паспорта и других документов не являлась трудностью для