Бисмарк - Николай Анатольевич Власов

стран. Только осенью 1863 года, когда восстание в Царстве Польском было в основном подавлено, а Западные державы так и не решились на военное вмешательство, Бисмарк смог вздохнуть спокойно. Не принеся Пруссии никакого непосредственного выигрыша, события 1863 года в Польше тем не менее имели для нее важные среднесрочные последствия. Российско-французский альянс, казавшийся свершившимся фактом в конце 1850-х годов, разбился вдребезги. Берлин вновь оказался единственным партнером Петербурга на международной арене. Российской дипломатии в этой ситуации не приходилось выбирать, и она вынужденно оказывала помощь Пруссии — помощь, которая, вопреки легендам, не была ни безусловной, ни бескорыстной.

Параллельно в рамках Германского союза разворачивался еще один процесс, менее яркий, но с точки зрения Бисмарка потенциально даже более опасный. Летом 1862 года австрийское правительство выступило с новыми инициативами по углублению региональной интеграции. Австрийский посланник во Франкфурте предложил созвать собрание представителей ландтагов отдельных государств, которое обсудило бы перспективы принятия единых законодательных актов в сфере гражданского права на всей территории Германского союза. В Вене рассчитывали убить двух зайцев: усилить свое влияние в Германии и привлечь на свою сторону ту часть немецкого общества, которая приветствовала любой шаг в направлении дальнейшей интеграции. Для Бисмарка австрийское предложение было неприемлемо опять же в двояком отношении. Во-первых, такая реформа представляла по сути вмешательство во внутренние дела Пруссии. Во-вторых, в условиях противостояния парламента и правительства в Берлине было бы большой ошибкой давать либеральным депутатам новое пространство для деятельности. Поэтому министр-президент выступил резко против австрийской инициативы. В декабре 1862 года он несколько раз встречался с австрийским посланником в Берлине графом Алоизом Каройи[359], которому в весьма категоричном, даже угрожающем тоне высказал свои соображения по поводу будущего австро-прусских отношений. Бисмарк прямо заявил, что Северная Германия является сферой интересов Пруссии: «Для нас является жизненной необходимостью иметь возможность свободно действовать в нашей естественной среде, Северной Германии. […] Мы должны получить достаточно пространства для нашего политического существования». Пруссия с удовольствием поддержит Австрию на Балканах, если та, в свою очередь, не будет пытаться оттеснить Берлин на вторые роли в Германии. Защищая свои интересы, Пруссия не остановится перед выходом из Германского союза, а это «поставит Германию на порог гражданской войны»[360].

Одновременно прусское руководство оказало давление на зависимые от него малые германские государства, пугая их перспективой конфликта, от которого они пострадают в первую очередь. В итоге 22 января 1863 года австрийский проект был отвергнут Бундестагом. При этом прусский посланник выступил с заявлением, которое Бисмарк давно предлагал озвучить и которое потрясло присутствующих: не собрание депутатов ландтагов, а общегерманский парламент, избранный на основе прямых и равных выборов, может представлять немецкую нацию как целое. Таким путем глава прусского правительства попытался перехватить инициативу и привлечь на свою сторону симпатии национального движения. Ни первое, ни второе ему пока не удалось.

Австрийцы вскоре вновь перешли в наступление. К лету 1863 года в Вене был составлен план масштабной реформы Германского союза. Во главе этой структуры должна была теперь находиться директория из пяти членов под председательством австрийского представителя; Пруссия практически неизбежно оказывалась здесь в изоляции. Раз в три года предлагалось собирать союзный парламент, составленный из делегаций ландтагов отдельных государств. Изюминка плана, который до поры держался в строжайшем секрете, заключалась в том, что его должны были обсуждать не профессиональные дипломаты, а непосредственно монархи. Для этой цели предполагалось созвать специальный конгресс немецких князей. Тем самым Бисмарк оказался бы вне игры. 3 августа австрийский император Франц Иосиф внезапно появился на курорте Гаштейн, где в это время отдыхал король Пруссии. Он в общих чертах обрисовал содержание австрийского проекта и пригласил Вильгельма I принять участие в конгрессе, который должен был открыться во Франкфурте-на-Майне через две недели. Расчет строился на том, что прусский король не сможет проигнорировать приглашение, а затем будет вынужден подчиниться мнению большинства. Однако Бисмарк не собирался смиряться с поражением. Он заявил Вильгельму I, что австрийский проект следует предварительно согласовать с Берлином, а прусский король, как конституционный монарх, не может в данном вопросе действовать в обход своего правительства. Кроме того, министр-президент постарался внушить своему монарху, что австрийский император оскорбил его, поставив перед свершившимся фактом и почти не оставив времени на подготовку к конгрессу. В конечном счете Бисмарку ценой немалых усилий удалось убедить короля проигнорировать съезд монархов.

Однако кульминация драмы была еще впереди. Во второй половине августа открывшийся во Франкфурте конгресс единогласно постановил повторно пригласить прусского короля. К Вильгельму I, находившемуся в этот момент в Баден-Бадене, был 19 августа отправлен король Саксонии Иоганн. «Тридцать князей в роли приглашающей стороны и король в роли курьера, в такой ситуации дать отказ невозможно!» — стонал Вильгельм![361]. Бисмарку в первый — но далеко не в последний — раз за свою карьеру главы правительства пришлось прибегнуть к крайним мерам, пригрозив уйти в отставку в том случае, если монарх все-таки отправится на встречу; он последует за королем во Франкфурт, но только в качестве писца, и никогда больше не ступит на прусскую землю, поскольку окажется участником государственной измены[362]. Защищая интересы прусского государства, Бисмарк не останавливался перед тем, чтобы оказывать грубое и весьма далекое от верноподданнических чувств давление на Вильгельма I. Это ярко свидетельствует о том, до какой степени доходила его уверенность в собственной правоте и как далеко он способен был зайти, руководствуясь этой уверенностью. Беседа с монархом оказалась настолько трудной, что министр-президент, выйдя из его апартаментов, схватил со стола большой кувшин с водой и разбил его об пол. Тем не менее главное было у него в руках — собственноручно написанное послание Вильгельма I королю Саксонии. Прусский монарх мотивировал отказ приехать во Франкфурт плохим состоянием здоровья. Поздно вечером того же дня Бисмарк отправился к главе саксонского правительства барону Фридриху Фердинанду фон Бойсту, чтобы передать ему текст, разочарование Бойста оказалось огромным — ведь Иоганн был настолько уверен в успехе, что приказал подготовить на следующее утро специальный курьерский поезд. Глава саксонского правительства заявил, что его монарх завтра повторит попытку и не успокоится, пока не добьется своего. «Я даю Вам честное слово, что если завтра в шесть часов утра курьерский поезд с королем Иоганном не отправится обратно, то в восемь утра сюда прибудет батальон пруссаков из Раштатта, который займет дом моего короля прежде, чем тот успеет проснуться, и не впустит внутрь ни одного саксонца!» — отреагировал прусский министр-президент[363].

Хитроумная австрийская комбинация оказалась полностью разрушена. Конгресс князей принял все предложения Франца Иосифа,