Условия жизни (СИ) - Какурин Александр

Поторговавшись о сумме зарплаты и премиальных (а без этого в Египте куда же), Хусейн выдал Костику с Вероникой ключи от служебного номера.

Вплоть до нового года во взаимоотношениях Костика с Вероникой царили: любовь, покой и гармония. Прошлое, с его неудобными острыми углами, было запрятано в пыльный сундук, ключи от которого забыты и потеряны на дне красного моря.

Медведев шутил: «Мы стали похожи на старую супружескую пару, прожившую вместе целый век. Нам даже ругаться уже не хочется. Давай на базаре накупим дешевой посуды и устроим побоище!». Вероника на это улыбалась, ерошила ему волосы и целовала в затылок.

В воздухе назревал вопрос: «Раз мы так хорошо живем, почему бы нам ни завести ребенка?».

Костику понятно хотелось сына — наследника, а веронике — дочку.

— Я ей буду расчесывать волосы, заплетать их в косички, а когда дочка подрастет, научу рисовать красками.

— Ты так же прекрасно можешь научить живописи и нашего сына, — возражал ей Медведев. — А дочка будет нашим вторым ребенком.

— Уж не хочешь ли ты, уговорить меня нарожать целый детский сад? — с хитринкой в глазах, качала головой Вероника.

— Нет, троих будет вполне достаточно, — Костик прикладывал ухо к животу Вероники.

В стараниях зачать ребенка прошли: октябрь, ноябрь и декабрь.

— Может с нами что-то не так? — расстраивалась Вероника.

— Доктор сказал — физиологических препятствий нет. Так что надо еще пробовать. У нас обязательно получится, — успокаивал ее Медведев.

Рождество было решено провести в кругу семьи в Лионе.

За неделю до отъезда Вероника вышла на охоту за подарками.

— Я непременно должна их поразить, — она обходила одну сувенирную лавку за другой.

Для бабушки был выменян на картину с пирамидами и пальмами (кисти Вероники), старинный шелковый ковер ручной работы. За магический кристалл для Летиции продавец просил пять тысяч долларов, заверяя, что им пользовались жрецы самого Тутанхамона.

— В нем заключена сила тысячелетий, — торговец водил над кристаллом рукой.

Вероника учла это, вручая потомку фараонов помимо двухсот долларов еще и липовый номер своего сотового телефона.

— Вечером встретимся в спокойной обстановке и все обсудим, — подмигнув продавцу, она забрала с витрины кристалл.

С подарком для Моник было сложнее всего. Подходящего симпатичного ангелочка ну ни как не попадалось. Наконец на соседнем базаре (в другом городе), куда ее на своей машине свозил Хусейн, Вероника запала на пару херувимчиков из бронзы.

У Костика чуть не отпала нижняя челюсть, когда он увидел какой подарок для сестры, приобрела Вероника.

— Они же больше натуральных ангелов раза в полтора, а весят, — он приподнял за край бронзовое изваяние, — тонну не меньше. Нас в самолет не пустят, придется заказывать военный транспортник.

Опасения Медведева оказались напрасными, их пустили в самолет, пришлось только заплатить за лишние килограммы.

Лифт протяжно гудел, поднимая Костика с Вероникой на последний этаж.

В коридоре Египетских гостей встречала бабушка. На данный момент она была единственной в квартире.

— Что там у вас такое завернуто? — расцеловывая внучку, поинтересовалась бабушка. — Уж не пирамида?

— Всего лишь маленький сувенир для Моник, — Костик выкатил тележку с херувимами из лифта.

— Раз так, другое дело, — теперь бабушка поцеловала и его. — Везите все в большую гостиную, там Летиция елку собирается наряжать.

— А у вас к празднику еще ни чего не готово? — Вероника подманивала сложенными щепоткой пальцами Батиста к себе.

Но кот и не думал спрыгивать с гардероба, показывая всем видом, что его за дешево ни купишь — «Была бы у тебя ветчина с прожилкой, а так…».

— У нас как всегда, все приготовления в последний момент, — бабушка распахнула двери в комнату.

— Говорила я, что елку по дороге надо купить, — пожурила Костика Вероника, при этом не поленившаяся взять стул, взобраться на него и снять с гардероба «неприветливого» Батиста.

— Ага, еще бы придумала пальму из Египта прихватить, — объезжая круглый карточный столик, Медведев старался не задеть крылом херувима, кресло, располагавшееся напротив камина. — У нас и так вещей — таксист еле согласился везти.

С интервалом в пятнадцать минут появились Летиция с Моник. Первая с долгожданной елкой, а вторая с коробкой шампанского.

— Сегодня напьемся! — и Моник обсыпала из пакетика с ног до головы Костика разноцветным конфетти.

После праздничного ужина началась раздача подарков.

Бабушка ощупывала ворс шелкового ковра, Летиция зачитывалась двухстраничной «родословной» магического кристалла, Моник обнималась и целовалась с херувимчиками, Вероника примеряла браслет и серьги, а Медведев любовался резьбой на прикладе охотничьего ружья, принадлежавшего когда-то второму мужу бабушки.

Шампанское, как и обещала Моник — лилось рекой.

Бабушка заснула прямо в кресле, Летиция возложив руки на кристалл, «ушла в астрал», а сестрички плясали под старые патефонные пластинки до упада.

Всю эту «компашку» в четвертом часу утра пришлось развозить по комнатам, нетвердо вышагивающему по паркету Костику.

Такая веселая и жизнерадостная вечером, с утра Вероника была своей полной противоположностью. На нее напала хандра.

— Я плохой человек, да и художница так себе, — она сидела в постели, обхватив руками колени.

— Сейчас мы выпьем немного шампусика, и мир снова станет цветным и благоухающим, — Медведев подул Веронике в ухо.

— Столько всякой гадости совершила. Потому бог и не хочет, чтобы у меня были дети. Дай мне отравы, я не хочу так жить! — повалившись на бок и закусив зубами, край подушки, Вероника зарыдала.

— Тихо, тихо, успокойся, ты хорошая, добрая, чуткая. Тебя вон сколько людей любит: бабушка, Летиция, Моник, я наконец. И всех нас ты хочешь огорчить. Мы еще с тобой правнуков нянчить будем, — Костик укачивал на руках всхлипывающую Веронику.

Подходила пора снова возвращаться в Египет, а Вероника все еще прибывал в депрессивном состоянии. Она отказывалась от еды, так что уговорить ее съесть хотя бы яблоко, или половник супа, составляло большого труда. Больше всего Медведев опасался, что Вероника в приступе помешательства сбросится с крыши дома (колющие и режущие предметы он убрал от нее сразу же).

Как мог Костик оттягивал момент расставания, но второго января Хусейн поставил его перед ультиматумом — либо Медведев завтра возвращается в «Оазис», либо может оставаться в Европе навсегда. Скрипя сердцем, Костик улетел в Египет.

Каждый день ему звонила Моник, подробно рассказывая о настроении и самочувствие сестры (сама Вероника к телефону не подходила, да и говорила она в те дни только «да» и «нет»).

К старому новому году, совпадавшему с Медведевским днем рождения, Вероника ожила. Она поздравила любимого человека с двойным праздником и пообещала скоро приехать на красное море.

Двадцатого числа Костик встречал Веронику в аэропорту. Она снова старалась выглядеть той Вероникой, кокой ее год назад знал Костик — много шутила, улыбалась. Только в глазах иногда проскальзывало отчуждение и безразличие.

Медведев решил не придавать этим нюансам большого значения — «Перелет, устала, к тому же эта болезнь. За неделю другую, солнце, море и песок вернут ей утраченный оптимизм».

Ко дню святого Валентина Хусейн решил организовать в отеле маленький карнавал.

— Музыкантов и фейерверки я уже заказал, но и мы сами должны, что-нибудь продемонстрировать.

— Я раньше в цирке работал, могу показывать фокусы, пантомимы, — поддержал инициативу босса Костик.

— А я, для всех гостей сделаю карнавальные маски, — и Вероника тут же на салфетке набросала эскиз.

Карнавальными масками Вероника не ограничилась, она решила раскрасить весь отель, вплоть до бассейна, на кафельных плитках которого появились дельфинчики и черепашки.