Условия жизни (СИ) - Какурин Александр

Накинув кофту на плечи, Сесиль вышла на улицу.

Все спали, слышалось только как, шурша иголками в траве, к поляне подбирается вредный дикобраз. Зверь грыз все и вся, лишь бы к этому прикасались люди. По началу, когда поселенцы только обживались на острове, и оставляли на ночь на поляне инвентарь без присмотра, то поутру находили — топор без топорища, штык лопаты без черенка. Не пожалели дикобразы и Тусегальпо, ему звери «безбожники» подъели ноги, так что он завалился набок при первом порыве ветра. Было вынесено решение, истребить раз и навсегда вредителей. Неделю все мужское население острова охотилось на дикобразов. Казалось, победа одержана, но через месяц набеги грызунов возобновились. Поняв, что извести дикобразов ни получится, шаман разработал специальный отвар, которым он стал натирать деревянные предметы. Набеги грызунов прекратились, и только один дикобраз продолжал наведываться в деревню, чтобы найти ту единственную деревяшку, которую в этот раз забыл намазать «гадким» отваром губернатор.

— Пошел прочь, — Сесиль запустила в сторону шевелящихся кустов камень. Она уже собиралась вернуться в постель, но вспомнила, как перед сном в дверях необычно долго задержался Тревол. «Уж не здесь ли тайник?», — Сесиль осветила крыльцо слабым светом «мини факела». «От меня жемчуг не спрячешь, все равно найду!», — подушечками пальцев Сесиль ощупывала каждую щелку в стене — по бокам от двери ни чего не было. Тогда она принесла из комнаты стул и взобралась на него. Над дверью наблюдались залежи пыли и паутины — жемчугом здесь и не пахло. Вот только что-то блеснуло справа, там, где доска не плотно прилегала к стене. Сесиль зацепила «интересный» предмет ногтем и вытянула из тайника. — Это же…..! — взволнованная, не верящая своим глазам Сесиль, потеряла равновесие и, слетев со стула, больно ударилась спиной о землю. Замерев, и зажмурив глаза, она ждала, что сейчас на шум из хижины выйдет Джек и тогда ей наступит конец — «Стукнет кулаком по башке и отволочет на болото к крокодилу!». Но на счастье Сесиль, Тревол спал крепко. «У этой монеты должны быть родственники, где бы ее Костик с Джеком не нашли. Много, много! Братья, сестры, тетки, дядьки, племянники и кумовья. Тысячи, нет миллионы золотых монет!», — Сесиль зажала себе рот рукой, чтобы не завизжать от счастья. «Я то Джеку про клад найденный шаманом рассказала, так для красного словца. Это же байка, в которую на острове ни кто всерьез не верил. А Тревол молодец, взял да и раскопал золото. Непонятно только зачем Джек эту монету с собой таскает? Она же его выдает. Наверное, хочет золотом постоянно любоваться», — Сесиль попробовала монету с профилем французского короля на зуб. Ей так хотелось оставить золото себе, что она чуть не расплакалась, убирая снова в щель над дверью луидор. «Пусть пока Тревол думает, что я дура, и ни о чем не догадываюсь. Перехитрить его я еще успею», — разведывательную операцию Сесиль продолжила в комнате Медведева.

Сонный Костик про клад смолчал, а вот про Гвинет нечаянную фразу обронил, что, мол, Лейтон в отличие от Марселя ее бить не станет. Восседающая на Медведеве и контролирующая ритм сексуально-поступательных движений Сесиль, принялась развивать эту тему. К финалу полового акта Костик рассказал и, как их встречали и, как угощали бражкой. Увлеченные «делом» любовнички, не заметили, как из своей хижины вышла Ребека.

Оказывалось, что придавались сну нынешней ночью в деревне считанные единицы.

«Знала я, что Сесиль не чиста на руку, но то, что она и Джека совратит — не ожидала. Тревол большой, открытый, добродушный, стерва Сесиль на этом и сыграла. А шаман все ломает голову, почему улов жемчуга стал таким скудным. Конечно, когда его прячут в стене!», — факел Ребеке был не нужен, она точно знала куда идет. Из подручных средств толстуха прихватила с собой только табуретку, на которую в кустах уже имел виды и зубы дикобраз. Монета повергла женщину в состояние стопора. Стоя на табурете и хлопая глазами, она заглядывала, то на лицевую, то на оборотную сторону монеты. «Сейчас таких уже ни выпускают», — это было все, на что хватило ее мысли. Сжимая золотой луидор в руке, Ребека направилась за консультацией и разъяснением к шаману. Остановиться у входа в хижину ее заставили скрипы и стоны, доносившиеся из смежной комнаты. «Одного необстрелянного новичка охмурила, теперь за другого принялась. Ничего, завтра мы тебя на чистую воду выведем!», — погрозила тростниковой стене кулаком Ребека.

— Дня им мало, шляются! — голову от подушки оторвал шаман. — Не иначе, полнолуние на них так влияет. Пора в ужин успокаивающего добавлять», — пока же губернатор решил начать лечение с себя. Он взял со стола склянку, откупорил пробку и понюхал содержимое. Поморщившись, шаман недовольно покачал головой. — Слишком сильное, могу с утра и не проснуться, — он открыл другую склянку. Запах оказался подходящим. — Организую завтра коллективный поиск Марселя с Гвинет. Пусть вдвоем главную хижину восстанавливают, — губернатор пригубил снадобье.

С рассветом в лагере началось брожение умов.

Вставший раньше остальных соплеменников Джек, выйдя на крыльцо хижины, позевывая и потягиваясь, заглянул в тайник — монеты там не было. Первым желание Тревола было, раскроить череп Костику и полюбоваться его содержимым. «Крысы так не поступают, как он! Вечером Медведев кивал, соглашался, а ночью подло, втихаря спер монету!», — рука Джека легла на рукоятку топора.

Жестокая кара с неотвратимостью паровоза надвигалась на спящего Костика.

Но на пол пути к хижине Медведева, Тревол озадачил себя вопросом — «Зачем Костику одна монета, когда он может завладеть целым мешком золота? Нет, к похищению луидора причастен кто-то другой!?». В разряд подозреваемых, тут же была зачислена Сесиль — «Наверняка стерва видела, как я прячу золото, ну и умыкнула его по обыкновению. Пожалуй Сесиль за воровство, я убивать не буду. Она хоть и жадная, но недалекая. Наплету ей, что монета является моим талисманом, а позаимствовал я его в клинике, в кабинете у Гарисона. Там такого добра и вправду навалом. Сесиль купится, непременно купится на эту байку». Джек вернул топор на место, в недостроенную хижину.

Улучив момент, когда Костик пошел на море умываться, в хижину к шаману завернула Ребека. Она принялась теребить губернатора за плечо, чтобы тот проснулся. Прибывавший под действием снотворного шаман, долго не хотел открывать глаза и еще дольше отказывался говорить. Наконец он опустил ноги на тростниковую циновку, взъерошил седые волосы и приготовился выслушать очередную просьбу Ребеки, перевести ее из свинарника, на другую более престижную работу.

Женщина вместо этого подняла первую, вторую, а за ней и третью цыганскую юбку и извлекла из потайного кармана монету.

— Странная деньга, я таких раньше не видела, — Ребека положила луидор в раскрытую ладонь губернатора. — Сесиль с Джеком ее в стене своей хижины прятали.

Изнутри шамана пронзила молния — он узнал эту монету. Она была из их с Грапом клада. Точнее его губернаторского клада. Грап был недостоин золота ни на грамм. Желание расквитаться с Гарисоном за годы мучений, отравило ему сознание. Грап собирался за деньги нанять Махиджи и другие туземные племена, снабдить их оружием и натравить на клинику, чтобы дикари вырезали психиатрию с ее лживыми продажными докторами, пагубными препаратами и нещадными процедурами под корень. И сколько шаман не пытался переубедить «компаньона», что от уничтожения клиники будет только хуже, и на всех кто причастен к резне объявят охоту, итогом которой непременно станет смерть, Грап продолжал придерживаться своей позиции — «Гарисон должен поплатится за бесчеловечные издевательства над больными!». Губернатору ни чего не оставалось делать, как пожертвовать одним безумцем, ради спасения всего племени. Теперь, когда спрятанное им в нише пещеры золото найдено, на острове могло произойти все, что угодно, вплоть до беспорядков, он — шаман должен был это предотвратить. Не выказывая перед Ребекой и тени озабоченности, губернатор положил монету в фарфоровую плошку и залил ее сверху зеленым отваром из склянки.